Девять жизней Роуз Наполитано - Донна Фрейтас

скрыть.

Чайник начинает верещать. Джилл наливает воду в чашки и вручает одну из них мне. Пакетик всплывает, я ложкой опускаю его на дно.

Джилл обхватывает чашку обеими руками, пар поднимается к ее лицу.

– Может, ты все не так поняла? Он сфотографировал девушку, потому что она напомнила ему о тебе. Затосковал и в приступе ностальгии сделал фото.

Со вздохом качаю головой.

– Есть еще кое-что. Я не случайно решила, что эта девушка не просто знакомая. Ты подумаешь, что я рехнулась.

– Говори же.

– Моя фотография на тумбочке Люка всегда развернута к нему, он видит ее перед сном и когда просыпается утром.

Джилл насмешливо фыркает.

– Просто он любит тебя, Роуз. Твой муж – жалкий романтик.

– Однажды я заметила, что рамка стоит под другим углом, и повернула ее. На следующее утро она снова была переставлена. Наверное, Люк сделал это нарочно. Не хотел перед сном смотреть на меня, потому и подвинул – чтобы не видеть!

– Ты этого не знаешь. Может, он просто задел рамку, и это лишь совпадение. А может, Люк теперь ложится в другой позе.

– За уши притянуто, – говорю я, хотя очень хочется верить. – Больше похоже, что он мучается виной из-за романа с Шерил.

Джилл вытаскивает пакетик из чашки, отжимает ложкой и кладет на блюдце.

– Улики. Если он тебе изменяет – хотя это еще большой вопрос, – мы обязательно найдем доказательства.

– Найдем?

– О, да. И поищем их прямо сейчас. Когда Люк вернется?

– До семи его не будет.

– Прекрасно. У нас куча времени.

С чашкой в руке она направляется прямиком в кабинет, где у каждого из нас свой стол.

Глубоко вздохнув, я следую за ней.

Джилл уже вовсю роется в ящиках стола Люка.

– Как думаешь, где он мог от тебя что-нибудь прятать?

У меня кружится голова, и на миг я замираю, будто любое движение назад, вперед или в сторону приведет к падению с обрыва. Я правда это сделаю? Стану рыться в вещах мужа? Искать доказательства его любовной связи?

Да, решаю я. Возможно, мы найдем какие-то улики, и я буду знать, что не сошла с ума. Или докажем, что я все выдумала, и я забуду этот вздор. Беру книгу со стола Люка, листаю, кладу обратно.

– Не знаю, наверное, искать надо везде.

Я разбираю вещи Люка – стопки почты, налоговые квитанции – и чувствую себя одной из тех жен, что выступают на ток-шоу, рассказывая об отчаянных поступках, на которые были вынуждены пойти, когда заподозрили мужа в измене. Но потом я теряю бдительность, поддаюсь своим худшим порывам, и это даже освобождает. Я начинаю хихикать.

– Что смешного? – спрашивает Джилл, открывая ящик и копаясь в нем.

– Я. Мы. Все это. – Беру стопку бумаг с полки и перебираю. – Какая разница, нанять частного детектива или заниматься тем, чем мы сейчас занимаемся? Почти никакой, верно? То же самое, только без телеобъектива и камеры. Это даже забавно!

– Забавно, пока мы что-нибудь не найдем, – отзывается Джилл, и мой смех затихает.

* * *

Я помню, когда впервые поняла, что влюбилась в Люка, влюбилась бесповоротно и безнадежно. Казалось, у меня отняли сердце.

Это случилось десять лет назад. Я была в творческом отпуске вместе с подругами по аспирантуре, Райей и Дениз, которые увезли меня с собой писать статьи для наших диссертаций, чтобы впоследствии иметь возможность претендовать на работу получше.

Но на самом деле подруги увезли меня от Люка.

К тому времени мы встречались всего три месяца, но после второго свидания уже стали неразлучны. Вместе катались на велосипедах, вместе гуляли в парке, вместе ходили за продуктами. Все дела, даже такие будничные, как покупка молока и хлопьев, воспринимались как особенные. Все, что мы делали, казалось важным, словно мы заглядывали в собственное будущее, в бесконечную рутину быта, рутину, которая со временем станет восприниматься обыденно, словно так было всегда.

Дениз, Райя и я весь день сидели на террасе дома, пытаясь работать. Наконец я встала с дивана, подошла к креслу, где читала Дениз, и провозгласила:

– Я не могу ни на чем сосредоточиться!

Помню, как Дениз оторвала взгляд от книги и ухмыльнулась.

– Ты не можешь сосредоточиться, потому что все время думаешь о Люке, – заявила она.

– Неправда! – запротестовала я, но улыбнулась, потому что подруга была права.

Люк всегда тенью присутствовал в моей голове. Я воображала, как он стоит там, посреди нейронных путей, и машет мне. Порой это пугало, казалось, я могу полностью раствориться в нем, если не поостерегусь. Но в основном я старалась просто наслаждаться чувством влюбленности, позволяла себе плыть по течению, зная, что в глубине души всегда останусь собой.

Но тут в доме зазвонил телефон – и я побежала внутрь, чтобы снять трубку. На террасе надо мной рассмеялись Райя и Дениз. Телефон был старый, с витым шнуром.

– Привет, – сказал Люк.

– Рада тебя слышать, – отозвалась я.

– Скучаю по тебе, – вздохнул он.

От счастья у меня закружилась голова.

– И я.

– Как продвигается работа?

– Хорошо. Ну… я часто отвлекаюсь.

– Да? И почему? – спросил Люк, и по голосу я поняла, что он улыбается.

– Сам знаешь…

– Знаю.

Мы оба знали. Ему не нужно было произносить это вслух.

– Чем занимаешься? – поинтересовалась я.

– Пытаюсь наладить бизнес. Как обычно.

– Когда-нибудь станет полегче.

– Правда?

– Нельзя сдаваться. Когда-нибудь мы будем со смехом вспоминать эти времена, потому что я перестану считаться ценным специалистом, а на тебя навалится больше работы, чем ты сможешь осилить. Работы, которую ты любишь, а не свадебных фотосъемок.

– Звучит неплохо, – заявил Люк, – особенно та часть, про «вспоминать эти времена». Кажется, ты думаешь, будто нас ждет долгая совместная жизнь.

Я пересекла комнату и подошла к окну, отойдя насколько хватило длины провода.

– Я в самом деле так думаю. А ты?

– И я.

В повисшей между нами тишине я начала вспоминать, как Люк сидел за кухонным столом в моей крошечной съемной квартирке, обрабатывая фото, а я писала статью, которую хотела опубликовать. Как иногда безо всякого повода мы вдруг бросали дела и занимались сексом так поспешно и страстно, словно в последний раз. Словно один из нас мог умереть ночью или его бы убили где-то на улице, и всему наступил бы конец, так что нужно было успеть напоследок излить всю свою страсть.

Я одновременно любила и ненавидела это ощущение. Как я буду жить без Люка, если вдруг его потеряю? Почему чувство, что моя жизнь без него будет неполной, возникло так быстро? Ненавижу. Но больше люблю…

Я любила Люка. Любила.

– Эй, – позвал Люк, – ты куда пропала, Роуз?

– Никуда. Просто задумалась.

– Надеюсь, о хорошем.