Остросюжетный детектив. Выпуск 6 - Алистер Маклин

полотняные заплечные лямки, щит под спину, пяти-дюймовая в диаметре крышка на защелке, а на днище кран. Выглядели эти канистры вполне внушительно. Я вытащил наугад две из них, открыл крышки и заглянул внутрь: почти полные. Тогда я вернул крышки в первоначальное положение и потряс канистру изо всех сил — ни капли не брызнуло, герметичность полная. Я открыл краны на обеих канистрах, и вода полилась на палубу. Пусть себе, не мой же корабль— и когда канистры опорожнились настолько, насколько это было возможно, краны плотно закрыл, вытер канистры насухо своей свежей сорочкой, которую достал из чемодана, и, наконец, вернулся к Мари.

— Ну что?

— Ничего.

— Я тебя сменю. Держи фонарь. Затрудняюсь предположить, что может случиться ночью в Тихом океане, но то, что со спасательными поясами может случиться все что угодно, это точно. Поэтому мы возьмем с собой пустые канистры из-под воды. У них плавучесть даже большая, чем нам может потребоваться, поэтому можно в них запихнуть еще кое-что из одежды — все, что ты считаешь, может понадобиться. Только не слишком долго выбирай. Обычно женщины таскают с собой полиэтиленовые пакеты для всякой ерунды. Если они у тебя тоже найдутся, можно запихнуть одежду в них. Есть?

— Один-два найдется.

— Доставай один.

— Хорошо.— Она замялась.— Я, конечно, ничего не понимаю в кораблях, но мне кажется, что этот за последний час один, а то и два раза изменил курс.

— С чего ты взяла? — Старый морской волк Бентолл снисходительно относится к сухопутным черепахам.

— Нас больше не качает, факт, правда? А волны катятся с кормы. И эти обстоятельства меняются уже во второй или даже в третий раз.

Она была права. Волнение заметно утихло, и небольшой плеск волн доносился только с кормы. Я тоже это заметил, но не обратил особого внимания, поскольку знал, что пассат обычно утихомиривается к ночи и местное течение может измениться. Беспокойства этот факт у меня не вызывал. Все это я ей и сказал, и она ушла, а я прижался ухом к нашему рупору.

Поначалу единственное, что услышал, это барабанный бой по радиатору, и этот барабанный бой становился все громче и настойчивее. Дождь, догадался я, и проливной к тому же. Такие дожди обычно заряжают надолго. Это на руку и мне и Флеку.

В этот момент я услышал голос Флека. Сначала торопливый топот шагов, а потом его голос. Я понял, что он стоит в дверях рубки.

— Пора нацепить наушники, Генри.— Голос слегка вибрировал и приобретал металлический призвук, проходя сквозь вентиляционную трубу, но слышен был отчетливо.— Время.

— Еще шесть минут, босс.— Генри, который, по всей видимости, сидел за столом радиста, находился от меня футов на пять дальше, чем Флек, но слышно его было не хуже: вытяжка работала безотказно.

— Неважно, настраивайся.

Я так вжал ухо в отверстие, что мне показалось, будто я сам туда влез наполовину, но больше все равно ничего не услышал. Через пару минут меня дернули за рукав.

— Все готово,— сказала Мари.— Вот фонарь.

— Хорошо.— Я спрыгнул и помог ей взобраться на постамент.— Ради всего святого, не уходи отсюда. Наш друг Генри как раз готовится к приему интересующей нас информации.

У меня оставалось совсем мало дел, и через три-четыре минуты я освободился. Запихнул в полиэтиленовый мешок одеяло, тщательно затянул мешок сверху веревкой и почувствовал, что надежды на успех у меня удвоились. С этим одеялом было связано множество «если». Если мы сможем отпереть люк, если сможем убраться с корабля, не приобретя по нескольку лишних дырок от пуль, если не утонем и нас не слопают акулы или еще какие-нибудь хищники, которым мы успеем приглянуться за несколько часов пребывания в воде и в темноте, вот тогда будет невероятно приятно на следующее утро расстелить на солнечном берегу насквозь промокшее одеяло и растянуться на нем. Но тащить лишнюю тяжесть в эту ночь мне не хотелось, а промокшее одеяло легким не бывает; и поэтому я тщательно упаковал его в полиэтилен. Потом привязал пакет к одной из канистр и успел вложить внутрь той же канистры одежду и сигареты, когда подошла Мари.

Без всякого предисловия и без видимого страха она спокойно произнесла:

— Мы им больше не нужны.

— Ну что ж, во всяком случае мои труды не пропали даром, не зря провел подготовительные работы. Они обсуждали этот вопрос?

— Да. Но с таким же успехом они могли бы обсуждать прогноз погоды. Мне кажется, ты по поводу Флека ошибаешься, он не испытывает никаких угрызений совести. Он все это обговаривал как просто интересное мероприятие. Генри спросил, как они будут от нас избавляться, а Флек ему: «Надо это сделать тихо, спокойно, как цивилизованные люди. Скажем, что шеф передумал, и они должны предстать перед ним как можно скорее. Извинимся, расшаркаемся, пригласим их в каюту, предложим выпить, подольем в виски снотворное, а потом аккуратно перебросим через борт». Вот что он сказал.

— Очаровательный малый. Мы безропотно пойдем на дно, а если когда-нибудь и где-нибудь всплывем, то дырок от пуль на наших трупах не обнаружат, а посему и лишних вопросов не последует.

— Да, но вскрытие может показать наличие яда или наркотиков...

— Если наши трупы и захотят вскрыть, то доктор, который будет при этом присутствовать, даже не потрудится вынуть руки из карманов. Если нет переломанных костей, то причину смерти обнаружить не удастся, так как от нас после встречи с глубоководными обитателями останутся только два чистеньких аккуратных скелета. Хотя... может быть, акулы и кости любят поглодать?

— Ты считаешь необходимым разговаривать со мной в таком тоне? — холодно спросила Мари.

— Просто пытаюсь поднять настроение самому себе.— Я протянул ей два спасательных пояса.— Закрепи лямки таким образом, чтобы оба пояса легли на талию один над другим. Постарайся ненароком не повредить баллончики с углекислым газом. Надувать будешь уже в воде.— Давая эти указания, я и сам облачался. Она завозилась с лямками, и я сказал: — Пожалуйста, поторопись. .

— Не к чему торопиться. Генри сказал: «Я думаю, надо подождать пару часов». А Флек ему: «Да уж, как минимум». Наверное, они хотят дождаться темноты.

— А может быть, не хотят, чтобы команда знала. Причины меня не интересуют. Они имеют в виду, что через два часа пустят нас на корм рыбам, а прийти за нами могут в любую минуту. И потом ты упустишь из