Его тайная одержимость (СИ) - Лиман Алиса

Да этот сукин сын не только не подаст, но еще и как на привязи теперь меня держать будет. Шантажист хренов!

— А ты любишь своего мужа? — без обиняков спрашивает Роман, одаривая меня подозрительным прищуром.

Во рту пересыхает, но я просто физически не могу сейчас потянутся к своему бокалу, потому что руки дрожат, будто у меня приступ Паркинсона.

— Конечно, — выходит как-то глухо, а потому продолжать врать я не решаюсь.

Страшно. Помятуя то, как он безошибочно разгадал всю мою боль при нашей первой встрече, теперь кажется, что он меня насквозь видит. И все знает.

Знает, что я вру сейчас. Знает, что я соврала сегодня в комнате. Знает, что я утаила от него нашего ребенка…

Опускаю испуганный взгляд в тарелку, стараясь дышать ровно:

— Простите, мне что-то нехорошо, — выдавливаю, неловко поднимаясь со стула.

Стараясь не казаться слишком уж подозрительной, прохожусь по столовой, и пулей выскакиваю за дверь.

16. ОН

Пытается убедить меня, что любит своего мужа. А я, так — случайная ошибка?

Лгунья. Я ведь вижу, что она врет мне. Хотя может и самой себе тоже…

Или же мне просто хочется так думать?

После ее сегодняшнего выпада, в душе какое-то опустошение. Может я и правда уже окончательно с катушек съехал и принимаю желаемое за действительное?

Сидя в кресле в своем кабинете, бросаю усталый взгляд на стену, за которой притаилась та самая, запретная комната. Так близко. И так далеко.

Я ушел с ужина сразу следом за Соней, сославшись на работу. Некрасиво с моей стороны. Но я не могу невозмутимо сидеть за столом, стараясь держать лицо, и делая вид, что все в порядке, как это делает она.

Хватаю со стола телефон и набираю номер своего психолога. И плевать, что уже глубоко за полночь. Этот сукин сын просто обязан мне объяснить, какого черта все его методы не работают!

Я ведь просил помочь мне избавиться от этого чертового наваждения. Женился бы на пустоголовой модельке, как все! Там бы и до детишек, глядишь дошло бы. Как у всех…

Ну, живут же люди! Почему у меня не выходит?!

Почему, когда дело касается бизнеса я — царь Мидас: за что не возьмусь, все в золото превращается. А с личным… тоже Мидас. Стоило к ней раз прикоснуться, и она — безжизненная статуя, а я — осел!

Проклятье какое-то! Будто я договор с дьяволом заключил, сам того не ведая.

— Доброй ночи, Роман, — сонно отзывается трубка.

— Она приехала, — рычу. — Что теперь прикажешь мне делать?! Как мне ее забывать, когда она вот прямо сейчас за стенкой, стоит только дверь толкнуть?!

— Кто? — непонимающе бормочет Стас.

— Наваждение мое! — рявкаю я. — Та, что меня окончательно с ума свела! С катушек спустила, что я сорвался! Та…

— Ладно-ладно, я понял! — пытается урезонить меня док. — Позволь мне минутку собраться с мыслями.

— Нет у тебя минутки! Я прямо сейчас готов вынести эту чертову дверь! Едва держусь…

— Может оно и к лучшему, — задумчиво говорит этот шарлатан.

— Что к лучшему? — теряюсь на мгновение. — Вынести дверь?

— Нет-нет-нет, — тормозит меня он, тогда как я уже было начал подниматься из кресла. — К лучшему, что она приехала. Признаться, когда я предложил тебе обзавестись семьей, я и подумать не мог, что у тебя свет клином сойдется на ее сестре. Так что, конечно, встреча была весьма ожидаема. Правда, рановата для твоего нестабильного состояния. Но возможно тут есть и свой плюс. Эка она тебя пробила…

— Стас, не беси, а? — шиплю в трубку. — Какой еще нахрен плюс?!

— Ну, во-первых, только посмотри на себя. Апатии-то твоей снова как не бывало, — вынуждает меня задуматься. — Я думал, ты преувеличил, когда рассказывал о свадьбе. Но судя по тому, что ты звонишь мне среди ночи и, должен заметить — впервые, орешь, эта девушка и правда на тебя влияет сильнее, чем я мог предположить. Проявление хоть каких-то эмоций — уже огромный прогресс. Пусть и негативных. Признаться, твой случай, твоё равнодушие к жизни, стало казаться мне настолько беспробудным, что я уж было подумывал не отправить ли тебя к психотерапевту, пока ты под моим надзором ненароком в окно не вышел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Опустим лирическую часть. Я все еще не вижу плюсов! — подгоняю я этого болтуна. — Она замужем, а я по твоему идиотскому совету уже сделал предложение ее сестре! И даже это — мелочи, на фоне того, что она ненавидит меня…

— Спокойно, Роман Валерич, — раздражающим меня примирительным тоном, говорит он. — Ты должно быть уже решил, что это любовь до гроба. И судьба-злодейка не дает вам быть вместе? Так вот теперь подумай хорошенько, а что ты вообще знаешь об этой девушке?

Пытаюсь с мыслями собраться. Но выходит плохо.

— Знаю, что она печется о других больше, чем о себе, — начинаю перечислять я. — Знаю, что она достойна большего, чем имеет. Знаю, что она милый ангел…

— Я за тебя могу ответить, — перебивает меня Стас. — Ничего, Ром. Ничего, так скажем, физического ты о ней не знаешь. Ты ее видел раз. А затем твое уставшее от апатии воображение в красках разрисовывало ее образ на протяжении долгих месяцев, доводя первоначальную картинку до идеала. Вот и понаблюдай теперь. Вполне возможно, что как только ты разглядишь ее вблизи, этот твой условный «ангел» спустится в твоей голове с пьедестала, перестанет быть столь недоступным. И ты поймешь, что она ничем не отличается от любой другой девушки.

Молчу, обмозговывая его слова.

— И кроме того, постарайся выцепить, что же все-таки в ее этом мифическом образе так тебя зацепило. Вполне возможно тут-то и кроется ключ к избавлению от твоей апатии, — он сбрасывает, оставляя меня наедине с этими странными идеями.

Неидеальна?

Признаться, хоть меня как обычно и бесит его очередная теория, но некая соль в этом есть. Я ведь и правда совершенно не знаю Соню.

Мне нравится ее образ, что сложился в моем воспаленном воображении. Но вполне возможно, что он достаточно далек от оригинала. И узнав ее получше, меня попросту отпустит.

А если нет?

Подтягиваю к себе фотку, что стоит на моем столе последние несколько месяцев. Я фактически украл этот снимок у Гали, когда она переехала.

Провожу пальцами по изображению миниатюрной девушки, что стоит в окружении своих родственников: мамы, папы и сестры. Улыбается, чертовка. Только не мне.

Я ведь «опозорил», «надругался»…

Помоги мне, милый ангел. Помоги мне остыть, чтобы я мог оставить тебя в покое. Окажись неидеальной. Неправильной. Неподходящей. Хоть какую-то малейшую зацепку мне дай, чтобы я пришел уже в себя, и перестал быть одержимым тобой.

Мои мысли прерывает звук закрывающейся двери, что слышится в коридоре, и я бросаю бездумный взгляд на часы.

Почти пять утра. Почему не спит?

17. ОНА

Всю ночь толком глаз не сомкнула. Пыталась придумать благовидный предлог, чтобы поскорее убраться из этого чертового особняка. Но так уж вышло, что я приехала на свадьбу своей сестры. А значит, пока я собственными глазами не увижу, как этот мужчина становится моим зятем, уехать я не могу.

Что ж. Так тому и быть. Пусть будут счастливы. А мне просто нужно продержаться несколько дней, и привычно держать лицо.

Ну, было и было. Это ошибка. Случайность.

Вываливаю тесто из кастрюли на стол, действуя на автопилоте. Так и надо. Буду делать вид, что ничего не произошло, и мы с этим безумцем всего лишь будущие родственники. У него есть невеста, а у меня — муж, какой бы он ни был.

Вот сейчас приготовлю завтрак на всю семью. Там глядишь и папа проснется, как обычно подворовывать с противня пирожков с пылу с жару. Надеюсь он выспался, и нам удастся сегодня даже погулять. Лишь бы поменьше находиться в этом доме.

Хух, выдохни, Сонь. Все будет хорошо. Прорвемся.

Пытаюсь сосредоточиться на пирожках, которые все почему-то не начинают лепиться, и понять, чего я застыла и что мне нужно, чтобы отмереть.

Готовка меня всегда от дурных мыслей отвлекала. Особенно мне нравится возиться с тестом — мой антистресс. Так что я даже рада, что мама настояла прихватить с собой в поездку пару килограмм муки и вилок капусты. Очень уж Галка любит пирожки, хотя ей в меру ее профессии и нельзя увлекаться мучным, но от домашней выпечки она никогда не отказывается. Вот мама и наказала мне напечь для сестры и для будущего зятя…