Александр Керенский. Демократ во главе России - Варлен Стронгин

– Я вам благодарен, Александр Федорович, – сказал Марк, – ведь это вы надоумили меня изучить, а точнее – провести журналистское расследование о партийной кассе большевиков. Обнаружились весьма любопытные факты. Я обнародую их.

– Понимаю – напишите. Долго ждать статью или повесть об этом?

– Не думаю, что долго, – улыбнулся Алданов, – может быть, вы опубликуете мою статью?

– А что за факты? – поинтересовался Керенский.

– Слушайте, – обрадовался Марк вниманию Александра Федоровича. – Впрочем, я не сомневался, что мое расследование не оставит вас равнодушным. Увы, только журналистское, хотя история большевистской партийной кассы заслуживает уголовное расследование и издание целой книги, и та стала бы занимательной во всех отношениях: в историческом, бытовом и психологическом. Увлекла бы, наверное, и любителей детективной литературы. Кто только не давал денег большевикам?! – многозначительно произнес Марк Алданов и сделал паузу в рассказе.

– Известно, что помогал им Савва Морозов, – заметил Керенский.

– В том числе и Савва, – согласился Алданов, – он субсидировал большевиков оттого, что ему чрезвычайно опротивели люди вообще, а люди своего круга в особенности. Давал Максим Горький. Вероятно в определенное время сочувствовал большевикам и очень уж шумно в ту пору реял над Россией «буревестник черной молнии подобный». Поддерживал большевиков Михайловский-Гарин, ибо он, милый, вечно-юный Тема Карташев никому не мог отказать, когда были деньги: он отвалил большевикам 25 тысяч на социальную революцию, как бросал деньги цыганам в «Стрельне» на счастье, или саратовскому самородку на изобретение вечного двигателя. Кажется, Достоевский сказал: «Широк русский человек, я бы сузил».

– Достоевский, – подтвердил Александр Федорович, – но вряд ли большевикам хватило бы денег от этих взносов даже на элементарную пропаганду своих взглядов. Ведь жили они в основном весьма бедно. Сам Ленин ютился с семьей в одной нищенски обставленной комнате.

– Вы странный, вы слишком благородный человек, Александр Федорович. Сопереживаете своему злейшему врагу, распускающему о вас мерзкие небылицы, – покачал головой Марк, – но я вас понимаю. Правда, для вас важнее ваших эмоций. Насчет бедности большевиков могу добавить воспоминания Троцкого о том, как он однажды в Париже отправился в оперу в ботинках, купленных ему Лениным. По существу, своих денег у большевиков не было и благотворительные взносы мало помогали. Ленин для обогащения партии использовал три способа. Первый – подделка денег. Попытка осуществить это в Петербурге, но переговоры с экспедицией государственных бумаг в Петербурге окончились неудачно. Тогда Ленин перенес дело в Берлин, поручил его фирме Сименс. Деньги изготовили, но подделку обнаружила германская полиция. Раскрытое ей преступление тогда наделало очень много шума. Ленин вынужден был согласиться на строжайшее расследование дела, организованного по его прямому предписанию, надеясь, что концы его надежно спрятаны в воду. Однако Чичерин (в ту пору еще большевик) неожиданно проявил способности следователя, нашел человека, предоставившего большевикам годную для подделки бумагу с водными знаками. Тогда Ленин встрепенулся и провел в ЦК постановление о передачи следствия заграничному бюро ЦК, в котором добытые Чичериным материалы, разумеется, бесследно исчезли.

Второй способ, – загадочно улыбнулся Марк, – второй способ был гораздо менее банален, чем первый. Ленин поручил своим товарищам по партии жениться на двух указанных им дамах и затем передать приданое в партийную массу.

С поручением товарищи справились артистически: оба благополучно женились, но заминка вышла после свадьбы – один из них счел более удобным оставить деньги за собою. Над товарищем провели суд чести, грозили подослать к нему убийцу, но образумить его не удалось, об этом говориться в одном из писем Мартова. Другой большевик – Войтинский в изданных воспоминаниях рассказывает, что один из друзей Ленина обратил его внимание на одного московского большевика, которого характеризовал, как прожженного негодяя. Ленин ответил со смехом: «Тем-то он и хорош, что ни перед чем не останавливается. Вот вы, скажите прямо, могли бы пойти на содержание к богатой купчихе? Нет? И я бы не пошел бы, не мог бы себя пересилить. А Виктор пошел. Это человек незаменимый».

– Забавная история, – заметил Александр Федорович, – я многое знал о хитростях и подлостях большевиков, но об этой истории слышу впервые.

– Не удивительно, – сказал Алданов, – матримониальный способ пополнения партийной массы, разумеется, был лишь вспомогательным. Главное свое внимание вождь большевиков устремил на то, что называлось «эксами» или «эксациями», на то, чему вы стали свидетелем в Златоусте.

– Тогда даже был в употреблении такой глагол, – «эксировать», – напомнил другу Керенский.

– Совершенно точно, – кивнул головой Алданов, – это был третий и самый важный для большевиков способ добывания денег.

В этой области правой рукой Ленина стал уже известный в ту пору кавказский боевик по революционной кличке «Коба», он же «Давид», он же «Нижарадзе», он же «Чижиков», он же «Иванович», он же всемогущий советский диктатор Иосиф Виссарионович Сталин-Джугашвили… Он был верховным вождем так называемых боевиков Закавказья, и сколько «эксов» проводилось по его предначертаниям, вероятно, известно только ему. Наиболее памятный и страшный произошел в Тифлисе 13 июня 1907 года.

– Знаю. Жестокое и кровавое, невиданное по размеру ограбление почти Государственного банка. О нем писали все газеты, – подтвердил Керенский, – большевикам досталось более 250 тысяч рублей.

– Мне известны многие подробности ограбления, – сказал Алданов, – полученные по почте деньги из столицы кассир и счетовод банка повезли в фаэтоне, за которым следовал другой фаэтон с двумя вооруженными стрелками, рядом ехал казачий конвой. В центре города с крыши дома князя Сумбатова в поезд был брошен снаряд страшной силы, от его разрыва разлетелись вдребезги стекла окон на версту в округе. С тротуара в поезд полетели еще несколько бомб, кто-то открыл по нему пальбу из револьверов. На людной площади началась отчаянная паника. Кассир и счетовод были выброшены из сиденьев первым же снарядом. Лошади бешено понесли чудом уцелевший фаэтон. На другом конце площади кто-то швырнул под ноги лошадям еще одну бомбу. Все исчезло в облаке дыма. Однако один из свидетелей увидел, что человек в офицерском мундире, проезжавший на рысаке по площади, бросился к разбитому фаэтону, что то выхватил из него и умчался с добычей, паля наудачу из револьвера по сторонам. Теперь известно, что переодетый офицером человек был Петросян – ученик и помощник Сталина, прозванный им Камо, поскольку плохо говорил по-русски и спрашивал: «Камо отвезти? Камо передать? Камо сказать?» В этом знаменитейшем из эксов было убито около 50 человек. Деньги найдены не были. Камо упрятал казначейские билеты (пятисотрублевка) в обшивку дивана заведующего кавказской обсерватории. Позднее деньги были отправлены Ленину для нужд партии. От него, кстати, Камо привез из Финляндии бомбы со взрывчатым веществом для этого экса. Европейцы за последние столетия несколько отвыкли от государственных деятелей типа Ленина. А в России в настоящее время к правителям предъявляются весьма заниженные требования в отношении сведений об их судимости. Это, разумеется, не всегда будет. Но я, боюсь, что так будет еще довольно долго.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});