Неандертальский мальчик в школе и дома - Лучано Мальмузи

Бр-р! А вдруг мы наткнемся на них, когда будем спускаться?

Раздумывать некогда: вот и Березка пришла.

Вынимаю трутовик, стряхиваю золу и кладу сверху тоненький завиток березовой коры. Дунул раз, два – и появилось пламя. Добавляю сухой мох, веточки; пламя крепнет, теперь можно зажечь факелы. Сосновые ветки с треском разгораются, освещая череп Медведя, знако­мый ориентир.

Мы переходим ручей, но на этот раз сворачиваем на­право, в галерею, ведущую вниз. Подземелье расширя­ется, перед нами пещера с таким высоченным куполом, что факелы не в силах осветить ее. А под нами – без­донная дыра, откуда дует ледяной ветер; под его поры­вами мечется и тускнеет пламя.

Осторожно подходим к самому краю и видим, что крутой обрыв совершенно гладок – ни выступа, ни впадины, ни ступеньки. Смотрим друг на друга в от­чаянии – только летучая мышь могла бы спуститься в эту бездну.

Березка бросает вниз свой факел. Огонек становится все меньше и меньше и пропадает совсем, но мы так и не слышим звука падения.

– Ничего не поделаешь… – шепчу я.

– Пожалуйста, оставь меня на минутку, – говорит мне подружка и садится на краю пропасти, обхватив голову руками.

Сколько времени она сидит не шелохнувшись?

Сам не знаю, знаю только, что замерз, сильно за­мерз – из проклятого кратера ужасно сквозит, прямо мороз по коже.

Вдруг Березка поднимается.

– Я видела… – шепчет она.

– Что ты видела?

– Лизунчика. Он там, на дне, но отсюда нам не про­браться. Нужно выйти и спуститься к реке…

– Одного не понимаю: как он туда попал…

Мы молча проходим все гроты и покидаем зимнее стойбище.

Холодная выдалась ночь. Мы спускаемся по обледе­нелой, скользкой тропинке. К счастью, полная луна освещает путь.

На берегу Березка останавливается, закрывает глаза и подходит к скалам. Кажется, она нашла то, что иска­ла. Раздвигает кусты, зовет меня:

– Вход здесь.

– Вход? – возмущаюсь я. – Да здесь барсуку не пробраться…

Но она уже пролезла в отверстие. Я бреду на ощупь следом за ней. Если коридор еще сузится, нам будет не повернуться. Мы все идем вперед. Я ободрал спину, плечи болят… но вот голос Березки:

– Иди сюда, здесь просторнее.

Снова ощущаю противный холодный ветер, тот са­мый, что дул наверху, у края пропасти.

Потом – грот за гротом, галерея за галереей… Из предосторожности беру пример с Умника и каждый раз, как мы поворачиваем, ставлю на стене знак уголь­ком; и все же с тревогой смотрю на наши факелы, ко­торые вот-вот догорят.

Наконец, когда мы почти потеряли надежду, из тем­ноты раздается слабое тявканье.

– Лизунчик! – кричит Березка.

Вот она возвращается с Лизунчиком на руках, глаза сияют от счастья.

– Где ты прятался, негодник?

Щенок сам не свой от радости. Он прыгает вокруг нас, скачет, кувыркается, бросается на нас с громким лаем – ни секунды не стоит на месте. Березка убегает от него, потом резко останавливается, пытается пой­мать, но тщетно.

Я дергаю ее за шубу:

– Пошли скорее, иначе останемся в темноте.

Березка мрачнеет:

– Где же теперь мы спрячем это сокровище? Теперь все стойбище будет следить за нами.

– А… если оставить его в лесу? – предлагаю я.

– Ты с ума сошел? Такой малыш не доживет и до утра…

Березка призывает Луну:

– Мать ледниковых людей, помоги нам…

По серебряному диску проплывают облачка, Теперь Луна похожа на забавную круглую рожицу.

– Дядюшка Пенек! – кричит Березка. – Он не та­кой, как все. Он – Человек Историй! Может быть, он поможет нам спасти Лизунчика…

– Да. И он живет в пещере Ветра, на отшибе. Пошли.

Уже почти рассвело, а мы все еще сидим в пещере дядюшки Пенька.

Я только что закончил рассказывать ему замечатель­ную историю, в которой двое детишек, преодолевая не­вероятные трудности, спасают волчонка. Они защитили звереныша от злобы людей, извлекли из пропасти, ко­торая едва его не поглотила. Но теперь щенок снова в опасности, и они не знают, что делать.

– Красивая история, – замечает дядюшка Пенек, – но я не смогу рассказывать ее, пока не узнаю конца.

– Конец зависит только от тебя, дядюшка Пенек, – намекает Березка.

Человек Историй улыбается, гладит ее по голове.

– Я понял, понял, – кивает он. – Ведите своего вол­чонка. Я о нем позабочусь. Думаю, история закончится хорошо.

УГОЛЕК-ХУДОЖНИК

Холодная зима, уходя, еще бьет хвостом, но в возду­хе ощущается близость весны.

Теплые ветры прилетают в нашу долину и приносят запахи далеких стран.

Мы бы веселились, ни о чем не думая, если бы де­душка Пузан не долбил беспрерывно:

– Ребята, приближаются Великие Игры. Вы знаете, как важно для племени хорошо показать себя в таких состязаниях. Но вот уже много весен побеждают Се­верные Буйволы. Что же мы, Грустные Медведи, со­всем расклеились?

В самом деле, Весенние Игры для ледниковых лю­дей – важное событие, которого все ждут: друзья, жи­вущие на расстоянии многих лун, встречаются вновь, обмениваются новостями об охоте и рыбной ловле, хо­ром поют у костра.

Да, для взрослых эти Игры – событие важное, но для нас, детей, оно еще важнее: именно мы выступаем на со­стязаниях, показывая свою силу и ловкость. В таких об­стоятельствах все стойбище поддерживает своих малы­шей: их заставляют готовиться как следует, заботятся о самых многообещающих вроде Молнии; стараются при­ободрить тех, у кого есть трудности, таких как Кротик.

Дедушка Пузан еще не сообщил нам, кто в каких со­ревнованиях участвует. Пока иод руководством дядень­ки Бобра мы занимаемся базовой подготовкой.

Все больше болельщиков приходит на тренировки. Особенно Старейшины и мамаши не пропускают ни единой: первые просто не знают, как убить день, а вто­рые болеют за своих чад, уже видя их победителями.

Состязания приближаются, и стойбище волнуется все больше и больше.

Полная Луна то и дело заклинает Тотем-Луну:

Мать-Луна, о Мать-Луна,Так победа нам нужна!Не оставь своих ты чад,Своих Грустных Медвежат!

Тетушка Бурундучиха начинает готовить энергетиче­ские настойки и витаминные отвары и не отстает, пока не выпьешь все до дна.

Мама Тигра шагу не дает ступить, все пичкает и пичкает, будто я детеныш буйвола.

– Покушай бизоньей печеночки. Она укрепляет мус­кулы…

– Попробуй эти оленьи ребрышки. Полезно для кос­тей…

– Ешь хорошенько, сынок, ты такой худенький, где тебе поднять Каменюку…

– Мама, – отвечаю я, потеряв терпение, – сколько раз говорить тебе, что я в этом состязании не участ­вую? Дедушка Пузан, скорее всего, выберет Буйволен­ка и Моржа как самых подходящих.

– Какая жалость! Подумать только, я в свое время выиграла это состязание…

– Знаю, мама. Ты мне тысячу раз рассказывала.

– Славные были времена! Спроси у папы, он хоро­шо помнит!

– Во имя всех ледников, еще бы не помнить! – вступает папа. – Я был судьей, и ты уронила Каменю­ку мне прямо на ногу.

– Так мы и познакомились, – вспоминает счастли­вая мама. – Просто удар судьбы.

– Еще какой удар! – замечает папа.

– Так что же ты-то будешь делать, сынок? – допы­тывается мама.

– Ну… еще не знаю точно; думаю, дедушка Пузан включит меня в Прыжки через Бурный Поток.

– Красивое состязание, хотя немного опасное. А остальные? Ну давай рассказывай.

– Березка, конечно, будет участвовать в состязании Приласкай медведя. Она со зверями хорошо ладит, ты знаешь. Молния будет капитаном нашей команды Большого мяча… Только с Кротиком проблема: дедуш­ка Пузан не знает, куда его и поставить.

– Ну, что-нибудь найдется и для него. А ты доедай, доедай это ребрышко.

– Хватит, мама-а-а! Дедушка Пузан ждет меня на тренировку. Если я объемся, будет трудно бегать…

Сегодня в самом деле тренировка по бегу на дальние дистанции.

Сначала мы обегаем вокруг летнего стойбища, пере­прыгивая через Тотем-Луну; потом взбираемся на скрипучий шест Тотема-Солнце, прыгаем через ручей, поднимаемся на зимнее стойбище, спускаемся с помо­щью Спустиподними Умника, снова бежим вокруг лет­него стойбища, прыгаем через Тотем-Луну…

Дяденька Бобер задает ритм, стуча палкой по вы­долбленному стволу, звук разносится далеко-далеко.

Солнце стоит высоко, и многие уже выбились из сил.

Морж и Буйволенок отстали на целый круг и вот-вот сойдут с дистанции; Щеголек пыхтит. Но неумоли­мый дедушка Пузан гонится за ними, раскручивая над головой дубинку-журнал.

– Уф… но я должен буду Поднимать каменюку, не бегать на скорость, – протестует Морж.

– Беги, без разговоров. Чтобы Поднять каменюку, нужны крепкие мускулы, а не большое брюхо! – гро­мыхает учитель.

Пф-ф… кто бы говорил! вырывается у Щеголь­ка. Но тут же он срывается с места с удвоенной си­лой, потому что дедушка Пузан, совершив скачок, которому позавидовал бы и двадцатилетний, едва не догнал его.