На грани развода. Вернуть любовь (СИ) - Романова Злата

– Даже так? – четко улавливая намек, улыбаюсь я. – Ну, я тоже сегодня кое-что приготовил. Закрой глаза.

– Подарок? – сразу же загораются глаза Ксюши, а лицо озаряет широкая улыбка. – Покажи быстрее!

– Закрой глаза и протяни руку, – настаиваю я, и она слушается, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

Я достаю из кармана пиджака бархатную коробочку и, достав платиновый браслет, аккуратно надеваю его на ее тонкое запястье. Улыбка Ксюши становится еще более сияющей, когда она открывает глаза и видит, что именно это за браслет.

– Глеб… – выдыхает она, широко раскрытыми глазами глядя на новое украшение. – Я же хотела именно его! Ах ты жучара, неужели смотрел мою историю в браузере?!

– Как будто я когда-либо брал твой телефон, – не удерживаюсь от закатывания глаз. – Всего лишь случайно увидел, когда ты просматривала сайт. Я же рядом сидел.

– Ну ладно, прости, – целует меня благодарная жена. – Спасибо большое, мой внимательный мужчина! Ты настоящий волшебник!

– Кстати, об этом, – усмехаюсь я. – Там есть гравировка с внутренней стороны.

Ксюша нетерпеливо снимает браслет в форме обруча с руки и восхищенно ахает, увидев надпись «Always». Да, ее любовь к вселенной Гарри Поттера с возрастом не угасла.

– Это же лучше названия факультета? – интересуюсь у нее вкрадчиво, потому что изначально задумал написать там «Слизерин».

Так уж вышло, что у моей блондиночки самым любимым персонажем является выпускник и декан этого факультета Северус Снейп, ему же и принадлежит фраза «Always». Хотя я, в отличие от своей жены, считаю его не романтичным влюбленным с трагичной судьбой, а идиотом, который бездарно упустил свой шанс замутить с понравившейся девчонкой.

– Лучше всего, что можно было здесь написать, – любовно проводя пальцами по надписи, шепчет Ксюша, а потом снова целует меня, на этот раз с куда большим энтузиазмом.

– Ну все-все! – отстраняю ее со смехом. – Не забывай, что мы не одни. Мама сейчас придет. Уверен, она столько времени торчит в ванной, потому что залипла на своем отражении в зеркале.

– Я бы не удивилась, - хмыкает Ксюша, снова надевая браслет. – Пойдем на кухню, будешь резать салат, пока я сервирую на третью персону. Уверена, твоя мама не станет есть горячее, учитывая ее последнее увлечение.

Я люблю свою мать, но иногда ее помешанность на внешности выходит за рамки, и это нереально бесит. Вместе с инфантильностью, безответственностью и любовью к драматическим сценам. Месяц назад она объявила, что становится сыроедом, чтобы сохранить молодость. И это при том, что она отлично выглядит даже без таких радикальных мер, посещает спортзал, у нее есть диетолог и отличный косметолог, не говоря уже о хирургических операциях по подтяжке кожи и бог знает чего еще! Однако, чем старше она становится, тем хуже воспринимает собственный возраст и «угасание» как она это называет.

Нарезаю ей салат из овощей, оставляя его без соли и заправки. Не понимаю, как можно есть такое, отказавшись от одной из самых огромных радостей жизни, а именно – вкусной еды. Пахнет в кухне просто умопомрачительно, потому что у нас сегодня, похоже, настоящий пир. У меня уже слюнки текут, потому что обед был давно и я голоден, как волк. Дорезав салат, несу его на стол и только успеваю налить себе воды, как в комнату вбегает мама, находящаяся в состоянии полной истерики. Слишком привычный с детства вид, чтобы он обеспокоил меня, потому что она склонна раздувать из мухи слона.

– Что это?! – размахивая градусником в воздухе, орет она, глядя то на меня, то на Ксюшу. – Это ваше? Вы вообще в своем уме?!

Да что там такого, неужели у нее температура сильно поднялась? Кинув взгляд на Ксюшу, вижу, что она побледнела, и это становится первым сигналом для тревоги.

– Ксюш, о чем она? Ты понимаешь? – спрашиваю ее, но она не отводит взгляд от разъяренной мамы.

– Вы два идиота! – кричит та. – Как вы могли такое допустить?! Какой, к черту, ребенок, когда было ясно сказано, что дети вам не нужны? Или вы оба настолько безответственные, что залетели?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Залетели? Ребенок?»

Постепенно до меня начинает доходить. Я смотрю на предмет, которым размахивает мама, и понимаю, что так выглядят не только градусники, но еще и тесты на беременность, которые я видел в кино. Какого черта здесь происходит?!

Глава 10

Ксюша

Оглушающая тишина прерывается только шумным дыханием моего мужа, который медленно идет ко мне, прожигая взглядом. Временно его мать исчезает из нашего поля зрения. Мы забываем о ней. Смотрим только друг на друга. И между нами создается невидимый тоннель, отсекающий нас от внешнего мира.

– Ксюша, что это? – спрашивает почти шепотом, глухим, надтреснутым голосом, в котором я подмечаю призрачную надежду. Надеется, что я отвечу что-то иное кроме правды?

В горле комок, мешающий дышать и говорить. Поэтому я могу только сипеть.

– Это… это…

Откуда этот неведомый страх? Почему момент, который в обычных семьях является самым радостным и триумфальным, у нас напоминает предвестие катастрофы, полного крушения нашего брака? Почему?

– Ты беременна? – смотрит на живот, и я прикрываю глаза, неосознанно складывая руки на нем в инстинктивном защитном жесте. Сердце бьется бешено, жар приливает к щекам, а по позвоночнику ползет холодная волна.

– Она беременна, ты же видишь две полоски! Тест я нашла в мусорном ведре в ванной! – обвиняюще заявляет свекровь, эта шумная, беспокойная и беспардонная женщина, которая навсегда испортила самый главный момент нашей семейной жизни.

Глеб поворачивает голову и требовательно кивает матери на дверь.

– Мама, тебе лучше уйти. И впредь не советую тебе шариться по чужим ванным комнатам.

– Я хотела как лучше! – возмущенно трясет она головой и кидает тест на журнальный столик. – Я уйду! А вы разбирайтесь с этой проблемой сами! Это безответственно, Глеб! Как ты мог? Почему ты не подумал? Как? Я…

Ее речь бессвязная и совсем мне непонятная. Пытаюсь вычленить главное, но ничего не получается, потому что у меня не вяжется ее реакция с нормальной реакцией бабушки на собственного внука или внучку.

Что с того, если я беременна? Что в этом страшного? Она же сама мать. Почему же мне отказано в таком праве? И только ли наша семейная позиция чайлфдри, о которой знают все окружающие, объясняет ее странное поведение?

Глеб провожает мать и возвращается в гостиную, где я уже сижу рядом с журнальным столиком, гипнотизируя тест невидящим взглядом. Маленький пластик, всего две полоски – и столько значения. Масштабы не осознать умом. Это всё не уложить в голове. Я сама не готова признать собственную беременность и дать оценку своей будущей жизни, а от меня уже требуют полного понимания и отчета!

Вскидываю взгляд на Глеба и вижу бледное лицо и поджатые губы, стиснутые до тонкой полоски. Он напряжен и тоже не сводит с теста взгляда.

– Что мы будем делать? – задает вопрос, который заставляет меня оцепенеть.

Ответ, по идее, один. Рожать. Только если мы – нормальная семья. Но, видимо, это не так.

– Что ты имеешь в виду?

– Ксюша, мы с самого начала обговорили, что мы не заводим детей. Как это вышло? – задает строгий вопрос, не выпуская меня из цепкого зрительного плена, пробирающего до костей. Мне отчего-то очень неуютно. Как на допросе.

– Я пропустила прием таблетки. Сама не знаю, как так получилось. Был напряженный период, я была на взводе, – продолжаю оправдываться, мелко перебирая руками, Глеб по-прежнему возвышается надо мной, на вид не готовый понять меня.

На лице ни капли сочувствия или желания вникнуть в проблему, только каменная маска. Как будто говорю с неживым человеком, чужаком, а не любящим мужем.

– Ты сама сделала его напряженным. Я просил подождать, дать нам обоим время на адаптацию, возможность спокойно влиться в бизнес, но ты требовала и требовала внимания! Знаешь, почему приехала мама? – впивается в меня взглядом, наконец проявляя живые эмоции, только я им уже не рада и прилипаю спиной к спинке дивана, мотаю головой в отрицании.