Даун - Михаил Ремер

Я понимаю, что этот мяч – совсем не тот, что приходит ко мне. Я понимаю, что он вряд ли поможет. Но я все равно стараюсь! Мне почему-то кажется, что сегодня я становлюсь ближе к разгадке своей тайны.

Полнолуние. Я обожаю это время! Мне так нравится наблюдать за луной. Такая круглая и желтая. Она так похожа на мой Мячик! Разве что цвет немного другой. Но какая разница? Я стою у подоконника и не свожу глаз с полной луны. Ни на мгновение! Я все жду, когда же появится тот, кому принадлежит этот желтый мячик. Я жду. Надеюсь, что мы сможем понять друг друга. Мы сможем стать друзьями!

Я готов стоять у окна долго-долго. До тех пор, пока луна не скроется за соседними домами. Странно, но мне почему-то кажется, что ее хозяин одинок. Иначе с какой стати ему заводить такой же мячик, как и у меня? Мне кажется, что обладатели ярко-оранжевых мячей одиноки. Правда! Каждый день я вижу детвору, что резвится на улицах. Многие играют с мячиками, но то разноцветные мячи. Иногда с полосками или цветочками. Иногда двухцветные, но никогда не желтые!

Нет, один раз я видел мальчика. У него был такой же ярко-оранжевый мячик. Точь-в-точь как у меня! Мама повела меня в какой-то огромный магазин, где мы долго-долго бродили по длинным-длинным коридорам. Это было очень утомительно. Мне было не по себе. Мне было страшно.

Я боюсь большого скопления людей. Боюсь потому, что тогда они перестают быть людьми. Они превращаются во что-то страшное. Когда я вижу человека на улице, я могу многое узнать про него. Но только не тогда, когда он в толпе. Там все становятся одинаковыми.

В тот день мы как раз попали в такую толпу. Мы долго ходили по огромным залам. Я толкал железную корзинку. Мама складывала в нее разные вещи. Я не смотрел по сторонам. Я глядел себе под ноги. В тот момент мне показалось, что кто-то на меня смотрит. Не просто зевака. Нет! Кто-то, кто хотел помощи. Я обернулся. Прямо на меня смотрел маленький мальчик с ярко-оранжевым мячиком в руках. Он был один. Совсем. А еще он был напуган. Он как будто просил меня помочь ему. Но что я мог сделать?

– Мама, там мальчик, ему надо помочь!

– Костя, не сейчас. Мне надо купить овощей и вина. А еще я обещала папе, что мы купим ему новый махровый халат.

– Но мама, он совсем один! Смотри, у него такой же мячик, как и у меня.

– Костя, пожалуйста, успокойся!

– Но мама, мальчику очень плохо!

– Костя, сыночек, успокойся. Прошу тебя. Смотри, на нас все смотрят!

И правда, толпа замерла. Она принялась разглядывать нас с мамой. Ей стало любопытно. Всем было интересно разглядеть меня. Разглядеть, чтобы потом рассказать своим друзьям. Впрочем, длилось это совсем недолго. Скоро всем стало неинтересно. Все снова разбрелись по своим делам. Последнее, что я увидел, это скачущий по полу ярко-оранжевый мячик того мальчика. Его забрали родители. Он перестал быть один. И мячик ему стал не нужен.

После этого я понял: с такими мячами ходят только те, кто нуждается в помощи. Те, кому одиноко. С тех пор я стараюсь понять, кому же принадлежит этот огромный мячик. Тот, что зовется луной? Ответа я пока не нашел. Но я не теряю надежды. Когда-нибудь я узнаю и это. Когда-нибудь я познакомлюсь с этим загадочным существом!

Татьяна Валерьевна

Уж и думать не думала, что узнаю, что происходит-то! Борис Прокофьевич не удержался – рассказал как-то вечером.

– Татьяна Валерьевна, – говорит, – у жены моей рак. Вы понимаете, она уходит. Я остаюсь один!

Как же тут не понять? Уже, слава богу, не молоденькая. Всякого повидала на веку своем. Уж нашла я время, уговорила Юлию со мной в церковь сходить. Как горе такое, так одна дорога – в церковь. У Бога милости молить. Я как узнала, что она и в церкви-то ни разу не была, так руками развела.

– Что же ты, милая, грех-то такой несешь? Еще, поди, и некрещеная? Ну да Богу-то все равно. Пойдем, пойдем, милая!

Уж чего ее дернуло сына с собой тащить? Куда ему в дом Божий, юродивому этому? Я уж и так и эдак отговаривала Юлию. Все зря. С нами он идет. Душенька-то не спокойна. Чую, чую – выкинет он что-нибудь. Я уж пригляжу за ним. Как следует пригляжу. Не положено дом Божий осквернять. Не положено!

Костик

Сегодня мы втроем куда-то идем: я, мама и нянечка. Раньше я никогда не был так далеко от дома. Даже с Олей. Мне все ново и интересно. Я гляжу по сторонам. Я стараюсь не пропустить ничего. Впрочем, это занятие меня скоро утомляет. Я устаю от одинаковых домов и прохожих.

– Не бойся, милая, – бормочет нянечка, – ничего страшного. Я вот тоже долго не верила, недавно только покрестилась. Как крестилась, так и ладно пошло все. Так ты не переживай, что не крещеная. Не страшно это совсем. Богу ведь все равно, если молить его как следует. Ты не бойся, моли. Поможет он тебе! Сердцем чую.

– Я даже не знаю, – как-то неуверенно шепчет мама в ответ. – Всю жизнь не верить и вот – на тебе, бежать в церковь, просить о чем-то.

– А ты просто не сомневайся. Главное, чтобы другим не во вред да от сердца чистого.

Я мало что понимаю. Чувствую только одно: для мамы этот поход – что-то очень важное. Это как какой-то обряд всех обрядов.

Она здорово похудела, побледнела. Теперь она не показывается на улице без черных очков и платка. Она так делает специально, чтобы никто не увидел ее лицо. Бледное и уставшее.

Еще несколько домов – и мы вышли к огромному белому зданию. Оно стоит в стороне от остальных. Огорожено металлической изгородью. Высокий шпиль с сияющей круглой макушкой. Четыре поменьше вокруг главного. Огромные металлические двери. Картинка с человеком с ярко-желтыми крыльями.

Что-то поманило мой взгляд наверх. Я снова поднял глаза и замер. Солнечный свет упал на огромный шар на башне. Упал и заставил его сиять. Ярко-оранжевый цвет! Прямо как мой Мячик! Тогда я понял: моя мечта вот-вот сбудется! Я увижу Хозяина Оранжевого Мячика! Может, нам удастся познакомиться. И он сможет сделать так, чтобы мама снова стала радостной!

Пока я смотрел наверх, мама с нянечкой остановились перед дверью. Они молча склонили головы и несколько раз коснулись пальцами плеч, груди и лба. Потом нянечка сделала то же самое со мной. Наверное, это один из ее обрядов. Мне кажется, что она боится Хозяина Оранжевого Мячика. Старается задобрить его, прежде чем вступить в его владения. Но зачем? Хозяин Оранжевого Мячика совсем не злой! Он – добрый. Он любит играть со своим Мячиком. А еще он очень одинокий. Он радуется, когда кто-то приходит к нему поиграть.

Татьяна Валерьевна

Так и чувствовала, что не надо Костю с собой брать! Кто так себя ведет в храме Божьем? Тут молиться надо, о помощи просить. Тут тихо должно быть.

А он? К распятию бросился и давай кричать что-то. Игрушку нашел себе новую, вот и радуется. Разве можно в храме Божьем кричать так? Тут молчать надо. Молить о благодати высшей, каяться надо! На себя грех взял да и нас в грех ввел. Уж еле успокоили его. Вон, даже Григорий с Никоном на помощь прибежали! Оттащили, слава богу, от распятия. Успокоили. Кто же ведет себя так в храме Божьем! Да что взять-то с него. Юродивый, прости его, Господи!

Мама

Костик что-то почувствовал. Я уверена в этом. Почему-то он подошел именно к распятию. Он заговорил с Иисусом. Я готова поклясться, он чувствует, что в наш дом пришла беда. Он хочет помочь. Он. Он знает, как это сделать!

Вот и сейчас он стоит перед распятием и говорит с Христом! Он делает то, что не дано никому из присутствующих. Татьяна Валерьевна хорошая женщина, но она не понимает, что на ее глазах произошло чудо. Точно так же, как не понимают эти церковники! Они помешали Косте. Они не дали ему поговорить с Богом! А я. Я просто стояла в стороне и не знала, что мне делать.

Костик

Мы вошли вовнутрь. Там никого не было. Там было, как вечером. Очень много свечек. Со всех сторон: с потолка, стен, колонн на нас смотрели тети и дяди. Кто с жалостью, кто с любовью, кто с упреком, кто с осуждением. Но не было ни одного безразличного лица. Каждый готов был выслушать нас и помочь.

– Моей маме очень плохо. Помогите нам. Мама хорошая. Она любит меня. А еще она любит папу и Сережу. Если ее не станет, кто будет любить нас всех? – обратился я к длинноволосому мужчине, который почему-то висел на кресте.

Не знаю почему, но мне показалось, что он – самый главный. Если не считать Хозяина Оранжевого Мячика.

– Помоги нам, пожалуйста!

Мне показалось, что мужчина посмотрел на меня, потом на маму. Мне показалось, что он улыбнулся.

– Ты меня слышишь?

Он чуть заметно кивнул головой.

– Ты сделаешь это? – снова обратился я к нему.

Но в этот момент нянечка схватила меня за руку и оттащила прочь.

– Костя, разве можно так шуметь в Божьем доме? – укоризненно покачала она головой.

– Я не шумлю! Правда! Я разговариваю с ним, – кивком указал я на мужчину на кресте. – Он понимает меня!

– Такой большой мальчик, а так плохо ведешь себя. Здесь не место для игр. Здесь нельзя шуметь.