Как переспать с кинозвездой - Кристин Хармел

Удивительно, сразу дышать легче стало!

– Дело не в том, что ты хоть на секунду потеряла мою симпатию, просто эти прозвища очень тебе подходят. Надо запомнить, вдруг понадобятся?

Я снова улыбнулась, чувствуя, что лед тронулся. Менее чем за пять минут интервью из провального превратилось в одно из самых многообещающих. Знала же: утро будет прекрасным, хотя, наверное, успешным считается любое утро, проведенное в компании синеглазого Адониса.

– Слушай, – пододвигаясь ближе, заговорщицки зашептал Коул. Каштановые кудри выбиваются из-под бейсболки, жемчужная улыбка совсем близко от моего лица. – Давай позавтракаем где-нибудь в другом месте?

– Ммм, ладно, – немного разочарованно протянула я.

Вот они, звездные капризы! Не успела подумать, что Браннон не такой, как все, а он планы меняет. Скорее всего, хочет в ресторан подороже. Небось в «Нобу» или «Таверну на лужайке». Что ж, замечательно!

– Нет, если хочешь, останемся, – после небольшой паузы предложил он.

Я тут же покачала головой.

– Ты меню смотрела? Разве нормальные люди едят на завтрак «Яйца-кокотт с пюре из трюфелей»? И вообще, что это за «кокотт»?

Коул оторвался от списка в то самое время, когда официант проносил мимо вышеупомянутое блюдо из яиц (судя по описанию, вместе с жареным картофелем с тмином и двадцатидолларовой порцией икры). Мы оба захохотали, и, когда он случайно задел мою руку, сердце так и встрепенулось. Я раздраженно покачала головой и мысленно себя отругала: хватит, не первый день в журналистике, чтобы терять голову от присутствия голливудского актера, даже если у него голубые глаза и блистательная улыбка.

– Ты посмотри на цены! – снова заглянул в меню Коул. – Тридцать шесть долларов за яйца, которые тушили во французской кастрюле! Что за ерунда!

– Да уж, точно, – призналась я и, наклонив голову, пристально на него взглянула. Надеюсь, у меня не слишком недовольный вид? – Тогда почему ты назначил встречу именно здесь?

– Кто, я? – Скорчив выразительную гримаску, он откинулся на спинку стула. – Как бы не так! Его Ивана выбрала, это ее любимый ресторан. Вообще-то она хотела присутствовать на интервью, но, похоже, проспала! – Коул захохотал, и я внезапно осознала, что его смех звучит иначе, чем в кино, намного заразительнее и мелодичнее. – Ну, что скажешь, если мы выберемся отсюда, пока она не появилась? Мне нужен настоящий завтрак! Как насчет яиц с беконом и самых жирных картофельных оладий на Манхэттене?

– Давай, веди, – усмехнулась я.

Через десять минут спора о том, кто заплатит десять долларов за мой капуччино (победила я, заявив: заставлять интервьюируемого платить по счетам противоречит журналистской этике), мы уже шли на восток от Центрального парка. Как ни странно, Коула не узнавали. Прохладная тишина деревьев осталась позади, вокруг выросли шестидесятиэтажные здания, а к нам не то что поклонники не подходили – никто даже внимания не обращал. Хотя, вероятно, это район такой, местные жители настолько погружены в себя, что не обернутся, даже если мимо пройдет зеленый марсианин с глазами-плошками.

– Поймаем такси? – как можно естественнее предложила я, не в силах понять, почему присутствие голливудского красавца так на меня действует. Я ведь встречалась с десятками звезд и волновалась только во время первых интервью, причем с тех пор прошло уже немало времени.

– Такси? – игриво подтолкнул меня локтем Коул. По руке точно электрический импульс прошел. – Ну уж нет, Дюймовочка, поедем на метро!

– Что?

Я не поверила своим ушам. Не может быть! Знаменитости ездят в лимузинах, машинах с личным шофёром или, в крайнем случае, внедорожниках класса люкс. Метрополитеном звезды не пользуются, это привилегия таких, как я: сирых и убогих.

– Ну да, – весело подтвердил молодой человек, будто не замечая моего смущения, а потом схватил за руку. – Ты только посмотри: меня никто не узнает! Разве не здорово?

Это действительно было так. Я огляделась по сторонам, желая убедиться, что вокруг нас живые люди, которые время от времени ходят в кино. Да, похоже, он прав. Ну и ситуация!

– В свое оправдание могу сказать только одно: ты в бейсболке, и мне даже лица не видно! – попыталась сострить я.

На самом деле снизу вверх открывался прекрасный вид: мужественный подбородок и ямочки на щеках, игравшие всякий раз, когда он шутил и улыбался.

– Довольно отговорок! – засмеялся Бранной. – Просто отдай мне должное: я отлично маскируюсь, правда?

– Конечно-конечно, – согласилась я. «Разве тебе есть что прятать?» – вертелось на языке, но его лучше прикусить. Сейчас я в первую очередь журналистка и только потом изголодавшаяся по сексу женщина.

– Ты часть моей маскировки, понимаешь? – заговорщицки спросил Коул.

– Как?

– Ну, для всех прохожих, – он показал на спешащих мимо людей, – мы с тобой молодая парочка на романтической прогулке.

Щеки вспыхнули, и на секунду я даже о Томе забыла: это ведь действительно романтическая прогулка с Коулом Бранноном!

Хмм, а что, совсем неплохо.

– Люди почему-то уверены: Коул Браннон выберет Кайли Дейн, а не красивую юную блондинку, – не сбавляя шаг, продолжал он.

У меня даже челюсть отвисла, то ли потому, что Коул сам заговорил об этой актрисе, то ли потому, что назвал меня привлекательной. (Неужели Браннон действительно так думает?)

– Не волнуйся.

Он взял мою руку и замер. Пришлось остановиться, и несколько секунд мы стояли посреди моря ни о чем не подозревающих прохожих. Коул наклонился, и его лицо оказалось в каких-то сантиметрах от моего.

– Понимаю, ты должна спросить меня о Кайли Дейн, – зашептал он.

Щеки зарделись: неужели я чувствую его дыхание?

– Это неправда. Клянусь небесами, Кайли – чудесный человек, но между нами ничего нет. Никогда в жизни не закрутил бы роман с замужней женщиной. Знаешь, как я устал от этих сплетен? Ерунда, если подумать, но порой они действуют на нервы.

Вытащив из сумки ручку и блокнот, я кратко записала его слова.

– Ужасно, когда другие думают, что я бессовестно полезу к человеку, у которого есть семья, – с болью в голосе продолжал Браннон. – Она красивая женщина? Да, очень! Но это еще не значит, что я хочу с ней спать или, если уж на то пошло, что она хочет спать со мной. Ума не приложу, зачем в таблоидах пишут такую грязь! Можешь меня процитировать, даже просил бы это сделать! Так вот: ненавижу мерзкую таблоидную грязь!

Покачав головой, Коул скорчил гримасу и на мгновение стал так похож на потерявшегося в огромном городе ребенка, что захотелось прижать его к себе и сказать: все будет в порядке. К счастью, я благоразумно сдержалась.