Стеклом по венам течет в кровь (СИ) - Ани Закари

сказала она и продолжила смотреть в окно.

Прошло минуты три она добавила, — дам тебе совет, реши жениться в солнечную погоду, чтобы потом не пришлось передумать. Днем проблемы кажутся пустяками, а ночью пустяки сжимают тебя, превращая в крошечного немого человека, хочешь кричать, а голоса нет! А самое страшное из всех чувств, которые настигают человека ночью, это сожаление… Дни, которые не вернуть… cлова, которые не загладить, ошибки, которые не исправить, ничем, даже временем..

Он не проронил ни слова, думал, что если ляпнет ещё что-нибудь, то ему ответ точно не понравится.

Дальше она молчала, но эмоции на лице менялись несколько раз, насторожённость на задумчивость, только Бог знал, что в голове этой девушки…

Около шести они добрались до пустыря, где монастырь уже виднелся.

Неподалеку было пару домишек, судя по детишкам бегающим, жилища были не заброшенные, хотя на первый взгляд место напоминало Богом забытое место, ни дорог, ниулиц, ни людей. Только чистейший воздух и нетронутая природа и этот монастырь похожий на последний приют.

Ана вышла из машины, сделала пару шагов по вспаханному пшеничному полю. Развела руки в стороны, пытаясь обнять, что-то необъятное, подняла голову к небу, закрыла глаза, по щекампрокатились слезы. Будто этого момента ждала всю свою осознанную жизнь. Она глубоко вздохнула! Дождь ещё покапывал, но сквозь чёрные тучи прорывались лучи солнца. Робертстоял, опершись на машину и смотрел на неё, просто смотрел, удивить она уже его ничем не могла, думал он, весь в смятении и все-таки лучше бы она родилась лет сто назад, опоздала немного. Совсем не современная..

— А ты знал, что приходит в своё время и вовремя, заменяя одно другим, чтобы продолжить жить, нужно начать с начала, — сказала она, продвигаясь дальше по полю. Белые кроссовки проваливались в сырой чернозем.

— А ты что начала с середины?

— Нет, я не могу найти начала, сложно продолжить, когда нет начала?

— А ты придумай его сама?

— Нет, начало одно, оно нужно для того, чтобы всегда можно было вернуться, если в середине запутался.

— А если это не середина, а конец, поможет ли начало все изменить, чтобы конец не наступил?

— Смотря, что для тебя конец? — ответила задумчиво она.

Он рассмеялся, — думаю конец для всех очевиден и одинаков и скорее печален, — продолжал Роберт улыбаться.

Ана отвернулась и продолжила наслаждаться природой вокруг, Робертнезаметно достал телефон и начал ее снимать на камеру. Но она повернулась и заметила.

— Ну держись! — выкрикнула Ана и побежала выхватывать у него телефон. Она так внезапно подбежала и выхватила него из рук телефон, Роберт не понял сам… Заливаясь смехом, Анапобежала по полю, он рванулся за ней. На веранды домиков стали выходить жильцы понаблюдать за странными гостями, которые бегали по сырому полю после дождя.

Вроде и не дети, удивлялись они. На одну веранду мальчик лет шести выкатил на кресле женщину подышать воздухом, на коленях у неё была книга старенькая и дряхлая. Было ровно шесть часов, колокола в монастыре тревожно зазвенели, женщина на старинном языке запела, какую-то грустную, старинную песню.

Роберт остановился и громко закричал ей, — остановись!

Она испуганно повернулась, он грозно зашагал к ней, Ана стала делать медленные шаги назад, он резко подошёл и крепко прижал к груди, закрыв глаза. Ана не стала сопротивляться, так как не понимала ничего, так стояли они, пока солнце не стало медленно опускаться за малиновые облака, которые плыли за крестами монастыря.

Это состояние, в котором он пребывал эти десять минут для него значили больше половины всей его жизни, он не думал о времени, не чувствовал ничего, невесомость, лёгкость, а Ана впервые за долгой время почему чувствовала надёжность и защиту.

Та женщина пела все тише и тише, тоненьким дрожащим голосом, от которого захватывало дыхание.

Солнце быстро опустилось, темнело за секунды, они прогулялись по окрестностям и дошли до монастыря, вошли внутрь, он осмотрелся и вышел, а она осталась надолго, о чем-то беседовала с прихожанами и расспрашивала, что-то записывала в свою книжку. Он подошёл к лавке, там продавались старинные предметы, посуда, платки и украшения. Продавец потихоньку все складывал в большую сумку и начинал собираться.

Роберт спросил, — что предложите из украшений?

— А что вы хотите? Колечко или браслеты, кресты, серьги?

— А что дарят необычному человеку? — уточнил Роберт.

Продавец, развёл руками, — я так не скажу, скажите, что интересует я предложу.

— Вот, хочу подарить человеку такому, которого сам не могу понять, чем больше его узнаю, тем меньше понимаю, но тем больше хочу узнавать…

Мужичок старенький такой, седой и коренастый, почесал лоб и полез в сумку, что-то искать, нашёл какую-то коробочку старинную, потертую открыл вытер о рубашку и достал цепочку с кулоном. А камень был натуральный, неограненный, коричневатый с желтыми вкраплениями, очень необычный, полупрозрачный, как заметил Роберт через кулон, явно не проходят лучи солнца..

Расплатился с мужичком и довольный пошёл дожидаться ее, он прождал ее около часа ни разу не потревожив, будто они на особом задании, ему самому было смешно и так нелепо.

Он на секунду вспомнил, что у него есть мать, сестра, тетя, псевдоневеста, работа друг, но за целый день ни разу их не вспомнил.

Уже было довольно темно, он дождался, наконец, воодушевленную Ану, они вдвоём пошли в сторону машины. Роберт замедлил шаг, достал из кармана кулон и подкрался к ней.

— Остановись, на секунду.

Она повернулась, думая, что он устал, а он протянул ей руку, в ладони была цепочка, он взял ее и захотел на неё надеть, но Анаотодвинулась на пару шагов.

— Зачем это ещё? — недовольно сказала она.

— Я увидел и захотел купить его. Он твой, — уверенно сказал Роберт.

— Зачем это? — настороженно спросила Ана.

— Хорошо, просто померь, Аннннннннна, — засмеялся он, — это же не обручальное кольцо, что ты так напряглась, взамен ничего не прошу, — продолжал смеяться Роберт, вводя ее ещё в более неловкое состояние.

— В моем имени одна «н». И вообще, какая разница, что, кольцо или кулон, или заколка, каждая вещица несёт в себе какой-то подтекст. Человек