Человек с глазами (СИ) - Мария Рубан

Сто один сантиметр Вдохновителя, с головы до ног, был увешан текстильными сумочками и узелочками, отчего он казался еще объемней и толще. Разноцветные и пестрые котомки хранили ингредиенты для создания особой творческой ауры в мастерской.

Ворох одежды мешал Родиону разглядеть лицо Вдохновителя, единственное что удалось заприметить - это удивительный серебристо-голубой цвет кожи. Он сидел под мольбертом, обнимал левую ногу художника и дрожал. Но как только Михаил через десять равнодушных холодных мазков поймал настроение и вошел в тот самый созидательный экстаз, который растворяет окружение и само время, увлекая куда-то вдаль, Вдохновитель перестал стучать зубами, затем прошла безостановочная тряска, а потом и вовсе освободил серебристо-голубые пальчики от варежек, стянул с головы две шапки, из-под которых вывалилась копна запутанных кудрявых волос пепельного цвета, и принялся расстегивать тулуп.

Пылающий изнутри художник разгорался все ярче, и его сосед о котором он ничего не знал быстро избавлялся от одежды, пока не остался в белой рубашке с рюшами на груди и манжетах, синих штанах и туфлях с круглыми носами. Теперь Родион увидел, как на самом деле выглядит Вдохновитель. Холодный цвет кожи сменился на теплый, и вместо серебристо-голубого проступил серебристо-желтый оттенок. Непримечательное телосложение, во всех смыслах среднее, кроме на удивление маленькой головы с крупными немного пугающими чертами. Родион не мог понять, как на таком крохотном личике уместился нос, возвышающийся подобно горе, губы, растекшиеся вдоль и поперек словно полноводные реки, и широко раскрытые глаза большие, как мировые океаны, с невероятно длинными ресницами, уходящими за пышные брови похожие на хвойные леса. Обычного размера ушные раковины на гипертрофированной голове походили на несформировавшиеся уродские отростки.

Вдохновитель вытащил из одной сумки котелок, из другой толстую потрепанную временем поваренную книгу, из третьей деревянный поварской черпак. Вокруг он разложил цветастые узелочки и котомки, загреб из каждого по горсти, а то и две порошков, бросил их в котелок, достал из большой котомки глиняный бутыль и добавил к сыпучей смеси черной жидкости. Постепенно от творческого жара Михаила варево закипело, повар помешал содержимое, немного залил в черпак, поднес к большому носу, вдохнул и довольно покивал головой. Приготовленное зелье он вылил в круглую стеклянную банку, закрутил на ней забавной формы пульверизатор и два раза прошелся по мастерской, повсюду распыляя цветные облачка. Вдохновитель не пропустил ни одного угла, ни одного закоулка. Закончив работу, он распихал утварь по узелочкам и котомочкам, сложил их в одну кучу и сел подле Михаила греться в пламени творчества.

Настроение Родиона резко переменилось, невидимая околдовывающая аура распаляла жгучее желание рисовать, петь, писать, лепить, делать все что угодно, главное проявить творческие способности, которые парень никогда раньше не замечал за собой. Он не знал, как унять созидательный зуд, поэтому подошел к Михаилу, чтобы понаблюдать за его работой и возможно избавится от навязчивой идеи творить. Но прыжки кисточки с палитры на холст, ее кокетливое виляние хвостиком по краскам, и грациозный выход, оставляющий яркий след на картине, не отбили желание создавать, напротив усугубили. Михаил увлеченный процессом лишь тогда обратил внимание на парня, когда заметил, как к холсту тянется вторая кисть.

- Ты что делаешь? - с улыбкой обратился он к Родиону, широко раскрытые глаза которого горели еле заметным огоньком безумства.

Голос художника вывел молодого человека из магического созидательного транса, и щеки его вспыхнули румянцем смущения.

- Прости, пожалуйста, - залепетал Родион, - я не хотел ничего портить.

Михаил рассмеялся:

- Не переживай, я не злюсь. Представь себе ты не первый, на кого в этой мастерской нападает лютое желание рисовать. Давай я дам холст и краски, а ты попробуешь что-нибудь изобразить.

- А если я все испорчу?

- Я уверен, что так и будет, - снова засмеялся мужчина, - мне не жалко холста, я хочу, чтобы ты попробовал, а вдруг у тебя талант.

- Это вряд ли, - улыбнулся парень и еще больше пропитался симпатией к Михаилу. Потом он вспомнил кто всему виной и посмотрел под мольберт, где, стуча зубами сидел Вдохновитель, на серебристой коже проступили холодные тона, чтобы согреться он потихоньку натягивал одежду. Как только художник отвлекся от работы жар созидания поубавился, и маленького мерзляка снова затрясло. Родиону стало жалко доходягу, он решил больше не тратить понапрасну творческое пламя мастера.

- Знаешь, давай лучше в другой раз.

- Почему?

- Уже пять, мне нужно идти. В твоей мастерской время летит незаметно.

- Да, я знаю. Ну что ж, если нужно, иди, - с грустью сказал Михаил. - Только обещай не пропадать.

- Обещаю, - парень обнял художника и радость штурмом захватила сердце, меньше чем за сутки он обрел настоящего друга.

В четверг Родиона вызвали на работу и вручили четыре пакета на доставку, а в пятницу поздним вечером он стоял на берегу реки и собирался совершить ночной заплыв на резиновой лодке вниз по течению.

Родион уложил рюкзак на дно, спустил судно на воду, уселся по центру и оттолкнулся от берега. Лодка плавно заскользила по колыхающейся Марушке, через пару метров она тихонько остановилась, но парень не спешил хвататься за весла, он не хотел спугнуть подкравшийся момент. Это было упоительное насыщенное мгновение, хотя вокруг ничего не происходило, он чувствовал в ночной тиши, нарушаемой сверчками, пением птицы-полуночницы и редкими всплесками воды, столько эмоций и истинности, что ни одно самое красочное событие в мире созданное руками человека не могло превзойти красоту и полноту настоящего момента, который не задержится на долго еще чуть-чуть, и он уйдет навсегда, чтобы больше никогда не повториться.

"Все ушел" - подумал Родион, проводив его печальным вздохом, взял весла и ударил по воде. Отталкиваясь от темной жидкости, лодка рывками устремилась вперед, добавив к звукам ночи равномерные мокрые шлепки. Он плыл по реке, высматривая на берегах теплое сияние свечного дерева, но видел только пышные черные кроны на фоне темно-синего звездного неба. "Почему лягушки молчат?" - неожиданно вспомнил парень про земноводных, оборвав свое спокойствие. Рана в сознании нанесенная встречей с озерными тварями вскрылась и разъедающий страх медленно засочился, отравляя организм. И хотя на поверхности воды и берегах ничего не изменилось: не вынырнули утопленники из глубин, не слышались булькающие и клокочущие голоса, не приплыли громадные рыбы с водяными тварями, все же вернуть потерянную безмятежность Родион не мог. Молодой человек быстро работал веслами, нервно озирался по сторонам в поисках дерева и держал при себе одну единственную мысль: "Скорей бы рассвет!".

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});