Ангел - Ла Рок

во весь голос.

Это было лишним! Лица в салоне вытягивает удивление. Вижу знакомую тётку в правом ряду. Пожилую кореянку выделяет необычный головной убор, а в раскосых глазах немой упрёк. Вероятно, она уже жалеет о напрасно растраченной воде.

Попадалово… Мне сложно контролировать тушку. Дурацкое лекарство! Отрубит в неподходящий момент, а теперь мучайся. Как бы всё сгладить? Пошутить, что ли…

— Мы ехали в поезде и колесо спустило! — заявляю энергично.

Никто не смеётся… А ну и ладненько! До меня доходит, что сейчас люк распечатают и опоздавших выкинут обратно на скамейку. А может, в местный изолятор? Точняк запрут! Молчать. Просто заткнись!

Торопливо двигаюсь к единственному свободному креслу с белой салфеткой на подголовнике. Всё правильно, середина эконома и место в левом ряду. Меня посадили у прохода. Непруха! Хочу увидеть исчезающую твердь при взлёте! Первый раз в жизни… Эх! Отсюда даже иллюминатора не видать…

Бросаю сумку в ящик на потолке и падаю в кресло. Тканевая обивка жесткая! И сиденье неудобное. Сплошное расстройство…

— Дамы и господа, — улыбнулась стюардесса в проходе, — приветствуем вас на борту рейса авиакомпании «Корея Эйр» из Токио в Сеул. В настоящий момент мы являемся первыми в очереди на взлёт и, как ожидается, будем в воздухе примерно через пять минут!

Узнаю ранее сердитую милашку. Подействовала на неё моя улыбка! Девушка сменила гнев на милость и привычно готовит пассажиров к взлету, звучит требование пристегнуть ремни.

— Ксо-о… — настойчиво пыхчу.

А мне никак! Капризная пряжка улетела в дырку сиденья. Гадюка, заставляет себя выискивать! Выгибаюсь в кресле и роюсь руками за спиной. Весёлая акробатика мешает слушать речь стюардессы, а она объясняет правила поведения на борту. Может, чего важное упущу! Где потерялась дурацкая пряжка? Неудобное место…

Милашка демонстрирует спасательный жилет и кислородную маску, она делает пояснения на нескольких языках. Информацию дублирует цветной монитор в спинке переднего кресла. Правда, там уже запись с другой красавицей.

Понимаю, что маюсь полнейшей ерундой! Нужно дернуть ремень там, где пришили к обивке! И вуаля, пряжка возникает следом. Как всё просто. Если думать башкой, а не другим местом. Хотя… С моими то мозгами…

Щелкаю замком ремня и фиксирую тушку. Неудобно! Коленки упираются в багажную сетку впереди, места для человека, выше среднего, крайне мало. Низкорослые корейцы расстояния под себя рассчитывали? Натуральные жлобы! Экономят на комфорте и пихают кресел побольше.

Действительно, неудобно! А мне выбирать не из чего… Такое вот дурацкое место или скамейка снаружи. Пожалуй, я выберу первое.

«Эх, жизнь моя, жестянка! А ну ее в болото! Живу я как поганка… А мне летать, а мне летать, а мне летать охота!» — вспоминаю очередную чушь и голубую рожу певца. Офигеть, исполнитель! Нервно мотаю чёлкой и гоню наваждение прочь.

Вот это да! Меня отвлекает экран в подголовнике. А иллюминатор то, здесь и без надобности! Видеокамера под самолётом показывает наше движение: мы подъехали к краю взлетного поля и остановились. Дальнейшее ускорение вжимает в кресло!

Офигеть, как круто! Широко раскрыв глаза, я смотрю на мелькание полосы. Индикатор скорости превысил двести семьдесят и продолжает набирать значения. Давай! Гони! Вот оно, лёгкое чувство невесомости. Классна-а-а…

Мы в воздухе. Плотная застройка мелькает внизу. Токио провожает улетающий самолёт, стремительно уменьшаясь яркими огнями, а я шмыгаю носом.

Неужели… Мне грустно? Быть такого не может! Не буду скучать и всё тут.

Динамики в салоне оживил едва слышный гул.

— Добгый вечер, дамы и господа! — звучит громко.

Замечаю лёгкие улыбки стюардесс вдалеке. Голос немного картавит, это веселит и отгоняет грусть.

— Говогит капитан, — представился кэп, — от имени нашего экипажа и авиакомпании «Корея Эйр», хочу поприветствовать вас на борту.

Будем знакомы, картавый начальник воздушного судна! Надеюсь, летает он лучше, чем говорит…

— Сегодня наш рейс из Токио в Сеул, — напомнил кэп. — Время в пути два часа тридцать минут. Длина маршрута составляет одну тысячу сто сорок девять километров. Желаю приятного полета.

Мои уши вянут от корявости английского, звучащего из динамиков, зато повтор на корейском звучит идеально, судя по плавности речи. Только вообще непонятно! Но я прилежно зубрю слова и строю аналогии.

Наконец, кэпу надоело певуче завывать.

Устроив затылок на бумажную салфетку, я закрываю глаза и пробую вспомнить корейский. Вообще, что такое Корея? Стоит освежить мои знания. Может, тогда язык проклюнется, вместо дурацких мультиков!

Так назван небольшой полуостров. На севере он примыкает к большой земле, там протянулась сухопутная граница с Китаем и Россией. Остальную часть холмистой суши окружают несколько морей. Рельеф местности тоже походит на море в сильный шторм: сплошные горы и буераки.

Само название пошло от древнего царства Корё. Государство было на полуострове одним из первых, поэтому большинство используют слово, созвучное с «Корё».

Разговаривают корейцы, что характерно, на корейском языке. Пишут хангылем — это такой алфавит. Его изобрёл местный правитель. Буквы выучить просто, совсем маленькая табличка. Мне удалось с первого раза! Легко.

Ещё есть романтичное название: «Страна утренней свежести». Напоминает дихлофос. Почему именно свежести? Такая вот непонятка. В древности так перевели иероглифы китайских путешественников, которые описали великолепие садов у храмов. Они часто там зависали утром, наслаждаясь свежим воздухом. Такое ощущение, будто азиаты в старину только и делали, что медитировали!

Глубокие дебри истории мало интересны. Там всякие короли, да королевны. Постоянная дележка земли и тыканье разными острыми предметами, в большинстве случаев с плачевным исходом. Нафиг эти страсти-мордасти.

Начать проще с двадцатого века. Тогда многие имели виды на Корею. В том числе соседи: китайцы и японцы. Всем хотелось кусочек полуострова. А лучше весь! Но больше других подчинить Корею стремилась Япония. Нафига? Возможно, это были замашки тогдашнего императора.

Однажды Империя достигла успеха. В начале прошлого века на полуострове разгорелся народный бунт. Корея запросила поддержку соседей. За что и поплатилась. Войска японского императора подавили восстание и остались… Почему бы и нет? Раз приплыли и есть чего жрать.

Начались времена оккупации. Следующие годы оказались тяжелым испытанием для корейцев: язык объявили иностранным, культура подавлялась, национальные праздники запрещались. По сути Корею использовали сырьевым придатком Японии. Большую часть продовольствия вывозили, при этом накручивали высокие налоги.

Местному населению ситуация не понравилась! И они часто бунтовали. А что делать, если жрать отбирают? Крестьян понять можно. Особо бухтели молодые студенты, эти были идейными активистами. Но против лома нет приёма! Японская армия давила несогласных. Много тысяч наглухо, ещё больше рассадили по тюрьмам.

Такой разгул оккупантов продолжался тридцать пять лет