Загадка ракеты «Игла-2» - Сергей Болдырев

Хуже всего было то, что нельзя заметить ничего плохого в Ольге. К нему она относилась с дружеской теплотой. И все-таки он испытывал враждебное чувство к этой женщине: она отнимала у него друга. И хотя Алексей хотел казаться самим собой, но Буров слишком хорошо знал друга, чтобы обмануться: Алексея ничто не интересовало, кроме нее.

Когда они приехали на обсерваторию и Буров повел машину по желтой дорожке меж цветочных клумб, он понял, что все это время вел упорную внутреннюю борьбу с Ольгой и окончательно проиграл эту борьбу.

Он остановил машину у самых ступенек террасы, как заправский шофер, и даже предупредительно распахнул дверцу перед пассажиркой.

Гусев, выскочив из машины, принялся восторгаться горными видами.

— Пошли, Митя, — крикнул он, поднимаясь вместе с Ольгой по ступенькам террасы.

— Надо проверить тормоза, — сказал пилот.

И Алексей, не дожидаясь, пошел дальше.

Буров уселся на подножку с противоположной стороны машины так, чтобы его не было видно с террасы. Закурив папиросу, он задумчиво вдавливал носком сапога в желтый песок гальку. Ну что же, он честно сделал свое дело: довел машину до этого райского уголка. А теперь надо отсюда поскорее убираться.

Глава 7

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС

С тех пор как Ольга в последний раз видела отца, он сильно изменился. Сам отец, по-видимому, ничего не замечал; она же при встрече едва не расплакалась. Лицо старика осунулось, казалось — еще больше постарело. Пожалуй, только теперь она поняла, как далеко зашла болезнь.

Отец хорошо встретил Алексея. Он долго, горячо тряс его руку, с увлечением говорил о работе обсерватории, несколько раз начинал разговор о своем открытии и замолкал, должно быть, сдерживая себя, чтобы не замучить приезжих долгими разговорами. Видно было, что Алексей ему нравится.

Ольга слушала торопливый рассказ отца о каком-то небесном теле, о том, что он удивит мир своими наблюдениями, и, почти не вдумываясь в смысл его слов, повторяла про себя:

«Как он изменился… как изменился!..»

Она так и не поняла, о чем говорил Николай Георгиевич.

Весь день она старалась казаться бодрой и, когда в саду Алексей спросил, что с ней, она с тревогой ответила:

— Отец очень плох. Он сам ничего не замечает, а я вижу. Ему недолго осталось…

— Надо лечиться, — упрямо сказал Алексей.

— Боюсь, что теперь уже поздно. Болезнь перешла в тяжелую, неизлечимую стадию… Я говорила с профессорами…

— Слушайте, Ольга, — тихо сказал он. — Нельзя опускать руки, надо бороться. Я уверен: в какой-то лаборатории, в каком-то институте есть ученые, которые разгадали причину болезни, нашли способы борьбы… Я понимаю — болезнь запущена, но все равно надо использовать малейшие возможности. Я верю в науку, верю в науку и человека. Он возьмется за лечение по-настоящему, и тогда еще посмотрим, кто победит — болезнь или человек.

— А если он не захочет отсюда уезжать? Это открытие задержит его здесь.

— Уедет.

— Вы не знаете отца…

— Я увезу его насильно, слышите?

Ольга невольно улыбнулась — такой был решительный вид у инженера.

Разговор с Алексеем принес девушке некоторое облегчение — у нее появилась надежда, что отец начнет лечение.

* * *

Николай Георгиевич уже несколько лет был занят изучением верхних слоев атмосферы и некоторых явлений, возникающих на больших высотах над Землей и даже в межпланетном пространстве. Последнее время он работал с радиолокатором новейшей конструкции, названным радиотелескопом.

Во время наблюдений за шаром-пилотом Николай Георгиевич совершенно случайно обнаружил явление, поразившее его. Направив зеркало локатора в зенит, он послал в пространство радиолуч. Тотчас на экране радиотелескопа неожиданно возникла довольно сильная вспышка. Это означало, что узкий радиолуч, отбрасываемый в пространств зеркалом локатора, уперся в какое-то тело и, отразившись, был воспринят тем же зеркалом-антенной и воспроизведен на экране в виде вспышки. Вспышка была достаточно сильной, это не было изображение шара-пилота. По всей вероятности, луч радиотелескопа нащупал крупный метеор, пролетавший у границ земной атмосферы.

Большинство метеоров представляет собою крохотные пылинки звездного вещества. Они настолько малы, что радиолуч локатора не может нащупать их непосредственно. Но, вторгаясь в пределы земной атмосферы, метеоры раскалывают молекулы газа на положительно и отрицательно заряженные частицы и оставляют за собой как бы наэлектризованный хвост. Этот след, значительных размеров, уже никак не мог ускользнуть от радиолуча. Так бывало с микроскопическими метеорами, и в этом случае на экране воспроизводилось как бы изображение столба наэлектризованных частиц атмосферы.

Но с метеором, отмеченным в тот памятный день, дело обстояло совсем иначе. На экране телескопа определился не след, а сам метеор. Это означало, что небесное тело было сравнительно больших размеров. Оно пронеслось по соседству с землей, примерно на высоте в полторы тысячи километров, и так и не попало в более плотные слои атмосферы, где могло бы загореться от трения о воздух.

Каково же было удивление старого астрофизика, когда на следующий день он вновь обнаружил небесное тело, проносившееся за пределами земной атмосферы.

Старика обуяла обычная горячка. Режим, установленный Ольгой, — спать восемь часов, отдыхать днем минимум два, — сразу был нарушен, и Николай Георгиевич позабыл бы счет часам и дням, если бы дело, которым он занимался, не обязывало его вести строжайший учет времени.

Но вскоре ученый сделал необыкновенное открытие: он установил, что небесное тело, прилетевшее откуда-то из мировых глубин, обращается вокруг Земли, то есть стало спутником нашей планеты…

Это астрономическое открытие произвело ошеломляющее впечатление на человека, казалось, очень далекого от математических формул и космических происшествий, — Дмитрия Васильевича Бурова. Тому кто знал этого человека, всегда увлеченного делами земными и притом исключительно практическими, показалось бы несколько странным то, как он реагировал на сообщения Николая Георгиевича об открытии второго спутника Земли.

Обо всех этих событиях старый астроном как можно более спокойно рассказал своим гостям в главном зале обсерватории.

Заканчивая свой рассказ, Николай Георгиевич заметил:

— Теоретически возможно даже искусственное создание второго спутника Земли. Давно подсчитано, что если с Земли удастся выбросить в мировое пространство какое-то тело с начальной скоростью около восьми тысяч метров в секунду, оно при некоторых условиях будет удаляться от земного шара ровно на столько же, насколько будет «падать» под действием силы тяжести. Иными словами, такое тело будет огибать земной шар и никогда не упадет на него, то есть превратится в искусственно созданного спутника нашей планеты… Скорости ракеты нашего общего друга Алексей Ивановича уже недалеки от той скорости, которая необходима для создания искусственного спутника Земли… Но в данном случае мы, надо надеяться, имеем дело с каким-то космическим телом…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});