Блистательный Гильгамеш - Валерий Воскобойников

Гильгамеш! Подумай! Хумбабу невозможно застать врасплох он не спит никогда. Сами боги создали его, чтобы он охранял кедровые леса. Говорят, что силой наделил его Шамаш, а Эллиль подарил ему власть над людскими страхами. Стоит разгневать его - и сотрясаются горы, рушатся скалы, колеблются земля и небо. Как же мы победим его?

- Мой бедный Энкиду! Уж не боишься ли ты смерти? Оглянись: много ли ты знаешь тех, кто стал вечен как боги. Что бы ни сделал в обычной жизни человек - все ветер, все уходит из памяти людей. А годы человека недолги - жизнь самого древнего - лишь песчинка рядом с вечностью богов. Так стоит ли пугаться смерти, если мы пойдем на битву, о которой будет помнить каждый. Даже если мы падем в этой битве, мы оставим свое имя. Я готов идти первым и, если погибну, ты вернешься домой. Когда-нибудь к тебе придут дети и спросят обо мне: "Скажи, что совершил нш царь и твой друг?" И ты им расскажешь о нашем подвиге... Я зову мастеров - пусть они отливают оружие для нас обоих. Готовься, Энкиду, к походу.

* * *

- Готовься, Энкиду, к походу, - так сказал царь Урука.

Энкиду не надо готовиться долго. Все его добро при нем. Нет у него ни рабов, ни жены, ни детей.

Трудней мастерам-оружейникам. Для больших топоров и длинных кинжалов надо много металла. Столько бронзы за день в городе не собрать.

- Снимите запоры с ворот, приказал Гильгамеш. - Если мы победим Хумбабу, ни один враг не осмелится подойти к Уруку. Если падем в битве - запоры Хумбабу не остановят.

Мастера все вместе подошли к воротам и стали снимать с них запоры, которые любили рассматривать жители города.

Те, кто не был занят, сбежались поглядетььь.

- Сами мастера снять запоры не посмеют, кто-то им приказал. Гильгамешу! Быстрее сказать Гильгамешу! волновалась толпа.

На глазах у горожан мастера передали снятые запоры рабам, и те понесли их туда, где жарко рдели угли, где плавили металл.

- Только враг мог такое придумать! - кричали жители. Кто приказал вам?

- Гильгамеш приказал, - оправдывались мастера. Ему нужно оружие для похода.

С тех пор, как город окружила стена до неба, а ворота замкнули запоры, горожане привыкли спать по ночам спокойно. Ни дикий зверь, ни злой человек не смогли забрести в город. А теперь снова ворота открыты любому. Это - как у воина взять снаряжение и отправить голого, без одежды, на битву.

- К Гильгамешу! Идем к Гильгамешу! - продолжал волноваться город.

На площади перед храмами стали собираться жители.

- Гильгамеша! Пусть выйдет к нам ! - кричали они. - Или мы строили стену, чтобы теперь распахнуть ворота любому врагу? Гильгамеш

Из храмов спустились на площадь важные старцы в белых дорогих одеждах. Слуги для них расстелили циновки, и они уселись впереди толпы. А горожане все громче шумели.

Наконец, спустился к людям и сам Гильгамеш. Он махнул горожанам рукой, чтобы все успокоились, сели.

Но люди не хотели садиться.

- Не мы ли бились вместе с тобой против воинов Агги? выкрикнул кто-то. - Не ты ли утомлял нас на строительстве этой высокой стены? Зачем же теперь ты снимаешь запоры?

Гильгамеш второй раз величественно, словно бог, поднял руку и опустил ее ладонью внизз, приказывая всем сесть.

Лишь тогда люди сели, умолкли. Только с улицы, где жили ремесленники, ветер приносил ослиные крики.

- Жители огражденного Урука! Вы правы. Не я ли приказал ставить ворота и сделать семь крепких запоров? - он спросил и не стал дожидаться ответа. - Не я ли защитил вас, ваших жен и детей от воинов царя Агги? Почему же волнуетесь вы теперь, когда я хочу, чтобы на земле не осталось последней опасности, последней злой силы? Скажите мне, кого боится любой из черноголовых? Чье жилище обходим мы за много поприщ вокруг? Кого страшится с рождения даже ребенок?

- Хумбабу! - глухо, с ужасом ответили люди Урука, потому что даже имя его они старались не произносить вслух. А ну, как он услышит и явится громить город.

- Да, Хумбабу вы все боитесь. И я, Гильгамеш, ваш царь, завтра иду сразиться с этим чудовищем. Вечное имя и вечную славу принесу я нашему городу. А спутником моим будет Энкиду. Но для этого нам нужны длинные мечи, не из тех, что сгибаются после первого удара, нужны большие тяжелые топоры и множество стрел с острыми наконечниками. Для того и сняты запоры. Но вы не пугайтесь. Мастерам мы бездельничать не дадим. Скоро они отольют новые запоры, крепче прежних. Я же, победив Хумбабу, освобожу вас от страшного чудища, и вы сможете нарубить столько кедра, сколько нужно для новых построек.

И тогда поднялся один из старейшин, тот, кто знал еще Лугальбанду и участвовал в его боевых походах.

- Извини, Гильгамеш, но ты - слишком юн и потому самонадеян. Ты и в самом деле решил победить Хумбабу? Не проще ли тебе сразиться с горой? Или ты не знаешь, что этому чудовищу помогают боги? Он поставлен богами охранять кедровые леса, и ни один смертный, приблизившийся к его горам, не вернулся живым. Нам нужен молодой и сильный царь, чтобы нас защищал, а не статуя в честь погибшего героя. Ты подумал, что станет со всеми нами, если Хумбаба тебя убьет? Забудь о своем желании, Гильгамеш! Тебя просит народ Урука.

- Я прислушался бы к твоему совету, - ответил царь, если бы сам не боялся Хумбабы. Да, я согласен, нет на земле человека, который его не боится. И я боюсь тоже. Потому и отправляемся мы в его лес, чтобы убить его и победить свои страхи!

- Хорошо же, если ты настаиваешь, Гильгамеш, обратись к своему предку, к великому Шамашу. И поступи так, как он тебе повелит.

Гильгамеш согласно кивнул.

Толпа стояла в ожидании, глядя, как Гильгамеш медленно уходит наверх, к храму предка своего, солнечного бога.

Медленно прошел он мимо жертвенников и по узкой лестнице поднялся на плоскую крышу белокаменного храма.

Лишь он, верховный жрец, да мать его, полубогиня Нинсун могли ступить на эту площадку. Любой другой, осмелившийся осквернить ногою своей священное место, куда спускается сам великий солнечный бог, был бы мгновенно убит божественными лучами.

Долго стоял Гильгамеш в жреческом своем одеянии, протягивая руки к богу, в заклинаниях воздавая ему почести и спрашивая совета. Наконец, получил он ответ от великого бога. Ответ, выраженный человеческими словами, прозвучал так:

- Идущий найдет тяжкие испытания и горе, стоящего на месте горе найдет само.

Получив такое предсказание от своего предка, Гильгамеш сел и заплакал.

Жители города, все еще стоявшие на площади, лишь издали видели своего царя и верховного жреца на священной площадке храма. Они думали, что Гильгамеш продолжает беседу с великим богом, и никто не догадывался, что царь их ответ уже получил и полон печали.

- О, Шамаш! - решился обратиться снова Гильгамеш к своему предку. - О, великий бог! Я пойду дорогой, по которой никто не ходил. Помоги же мне, как помогал моему городу и своим детям! Не моя - твоя это будет победа. Твои статуи я поставлю на пьедесталы. Тебя будем славить мы, жители Урука.

Но Шамаш медлил с ответом. Спокойно и безмолвно освещал он верховного жреца, поднявшегосяч над городом.

Еще медленнее, чем поднимался, спустился Гильгамеш на площадь, где по-прежнему стоял народ. Он не знал, что ответить старейшинам и жителям города.

Помогли ему мастера. Вместе с рабами принесли они огромные секиры, кинжалы, мечи, луки со стрелами. И в тот момент, когда царь ступил на площадь, они вывалили ему под ноги этот тяжелый воинский груз.

- Ты посоветовался с великим Шамашем? - спросили старейшины.

Теперь уже отступать было нельзя.

- Да, я разговаривал с отцом моих предков, - произнес Гильгамеш, - и завтра с утра мы выходим.

* * *

- Завтра с утра мы выходим, - так отвечал Гильгамеш, и старейшины больше не спорили.

Бесполезно хватать за руку того, кто уже замахнулся для удара.

- Слушай же, Гильгамеш, - сказал самый опытный из купцов, чьи глаза видели множество разных земель, кто знал много чужих обычаев, иногда красивых, иногда мерзких, Гильгамеш, - продорлжил он, - я нарисую для вас на табличках путь, самый удобный и быстрый, хотя даже он многотруден. Энкиду эти места знакомы. Пусть он идет впереди, охраняет своего товарища и царя.

- Энкиду готов илти первым и охранять Гильгамеша! воскликнул богатырь.

- Я не малый ребенок и меня не надо оберегать, но от помощи друга, равного силой, кто же откажется, - отозвался с улыбкой Гильгамеш.

Я, Аннабидуг, любящий бога Ану и служитель его, впервые сидел рядом со жрецами среди старейшин. Быть может кому-то из царского рода место умастителя священного сосуда покажется низким. Но человеку, рожденному на глиняном полу в убогой хижине на краю города возможно ли было мечтать о большем.

Прежде люди жреческого сана казались мне великими мудрецами, носителями тайных познаний. Теперь же, находясь рядом с ними, я удивлялся сколь наивны и глупы были многие из них.

Наперебой они стали давать советы Гильгамешу и советы их тоже были глупы и наивны.