Сердце дикаря - Кристина Дорсей

— Тогда мне придется ехать дальше одной, без вас. — Если прежде он смотрел на нее с угрозой, то теперь лицо его приняло прямо-таки свирепое выражение. Он стал медленно надвигаться на нее, и Кэролайн пришлось отступать, пока спина ее не прижалась к теплому боку лошади. Волк взял девушку за плечи. Она твердо и бесстрашно глядела в его глаза.

— Что вас так привлекает в моем отце?!

— Я... Меня... меня в нем ничто не привлекает, — пробормотала Кэролайн.

Вот в его сыне — совсем другое дело! — призналась она себе. Она питает преступное влечение к своему будущему пасынку, — безжалостно констатировал ее внутренний голос. Не имея морального права на подобные чувства! Об этом даже помыслить грешно! Но эти мысли не помешали ей с трепетом вдыхать его запах — запах дубленой кожи и раскаленного песка. Кэролайн призналась себе, что испытывает необыкновенное волнение не только от прикосновений, но даже от взглядов Раффа Маккейда.

— Он будет вам плохим мужем.

Рафф произнес эти слова низким голосом. Не высказав всего, что было у него на уме, он предоставил Кэролайн додумать свою мысль до конца, и перед ее мысленным взором начали вспыхивать яркие картины, в которых для ее жениха просто, не оказалось места. Она видела подле себя Раффа Маккейда — высокого, красивого, сильного, он был ее мужем, ее господином и повелителем. Его крепкие руки уверенно вели ее по тернистым тропам жизни, его губы ласково улыбались ей. Кэролайн могла лишь предполагать, какое упоительное чувство вызвал бы в ней поцелуй этих полных, нежных губ, и на одно безумное мгновение ей захотелось прильнуть к ним прямо здесь, сейчас, чтобы изведать это чувство наяву во всей его полноте...

— Я поеду в Семь Сосен! — воскликнула Кэролайн, не без труда сбросив ладони Волка со своих плеч и отпрянув в сторону. Она была растеряна и испугана. Но не набеги индейцев и не гнев Раффа Маккейда заставил ее сердце сжаться от ужаса.

— Очень хорошо! Только не говорите потом, что я вас не предупредил! — С этими словами он, нахмурившись, взял ее за талию и, приподняв, посадил в седло. Помогая Кэролайн устроиться поудобнее, Волк положил руку на ее колено и — уж не почудилось ли ей это — слегка погладил его. Он протянул ей поводья, вскочил на своего коня и пустил его в галоп. Кэролайн не отставала. Путь их лежал на запад...

* * *

Теперь они двигались еще быстрее, чем прежде. Наступила ночь. Никогда прежде Кэролайн так не уставала. На сей раз приютом их оказался скромный бревенчатый дом под соломенной крышей. Однако еда, предложенная дружелюбной хозяйкой, была отменного качества, а постель на чердаке, куда проводили Кэролайн, — мягкой и чистой. Даже усталость не смогла развеять смятения, которым была охвачена Кэролайн на протяжении последних дней. И во сне ее преследовал Рафф Маккейд, а о содержании своих сновидений она наутро вспоминала с краской смущения на щеках.

С рассветом они оседлали отдохнувших лошадей и продолжили путь. Кэролайн узнала, что дорога до Семи Сосен займет у них недели две, если не случится непредвиденных задержек. Об этом поведала ей миссис Кемпбелл, хозяйка бревенчатого домика, занимавшая его с мужем и пятью детьми.

Четырнадцать дней столь изнурительного пути сперва показались Кэролайн вечностью, но, вспомнив о своем путешествии на корабле, она немного приободрилась, сказав себе, что всему на свете рано или поздно приходит конец, и моля Бога об избавлении их от тягот и опасностей в течение всех дней поездки.

Кэролайн с гордостью и радостью отметила про себя, что теперь почти перестала бояться своей смирной выносливой кобылы. Возможно, причиной тому явились усталость и физическое напряжение последних дней, а может быть — новые чувства, переполнявшие ее душу и не оставлявшие места для страха.

— Неужели вы собираетесь молчать до самого приезда в Семь Сосен? — Кэролайн послала лошадь вперед и поравнялась с Раффом. С того самого момента, как она наотрез отказалась вернуться в Чарльз-таун, он разговаривал с ней неохотно и лишь в случае крайней необходимости. А ведь ему наверняка было о чем рассказать ей. Вчера вечером, поднявшись по лестнице на свой чердак, она долго не могла заснуть, прислушиваясь к неясному гулу голосов Раффа и хозяина дома, доносившихся снизу.

Поймав на себе его взгляд, Кэролайн тут же пожалела о своих словах. Ах, если бы только он мог заглянуть в ее мысли, он не был бы так жесток с ней!

— Я не думал, что вы желаете поддерживать беседу со мной, леди Кэролайн.

Он заставил ее почувствовать себя нежеланной гостьей, с чьим присутствием хозяева мирятся лишь ради приличия. Но Кэролайн, сделав вид, что не заметила сарказма, прозвучавшего в его словах, безмятежно ответила:

— Мне казалось, что в этом диком лесу лучше быть вдвоем, чем одному, и лучше разговаривать, чем молчать.

— Некоторые предпочитают оставаться наедине с лесом.

— И вы тоже?

Волк пристально взглянул на нее. Сегодня волосы его не стягивали ни узкий кожаный ремешок, ни бархатная лента, они свободно развевались за его плечами, и, когда он повернул голову к Кэролайн, прядь этих густых, черных как смоль волос упала ему на щеку. Улыбка мелькнула на его полных губах. В эту минуту он был так восхитительно, обезоруживающе красив, что Кэролайн почувствовала внезапную слабость и качнулась в седле.

— Временами — да, — ответил он. — Мне нравится безмолвие лесов и гор, пение ветра, крики птиц. — Смущенно пожав плечами, он тряхнул головой и добавил: — Но, пожалуй, общество красивой женщины гораздо большая отрада для души и глаз, чем все перечисленные радости.

Кэролайн мучительно покраснела и отвернулась, сделав вид, что разглядывает густой кустарник, росший по обе стороны тропинки, и от души надеясь, что Рафф не заметил ее смущения. Ведь он, конечно же, имел в виду вовсе не ее! Ведь ее никто и никогда не называл красивой! Она была всего лишь Кэролайн — надежной, дисциплинированной, выдержанной Кэролайн.

Спустя несколько минут она отважилась вновь посмотреть на Раффа. Похоже, все это время он, не отрываясь, смотрел на нее. Кэролайн слегка дрожащей рукой опустила поля своей соломенной шляпы пониже, чтобы спрятать лицо.

— Вы часто говорите о горах, но я, сэр, никак не возьму в толк, где вы их видели. Местность здесь ровная и гладкая, словно поверхность озера.

— Здесь — да. Но дальше на запад, там, куда мы держим путь, высокие холмы и долины простираются повсюду, насколько хватает глаз.

— Это звучит заманчиво. Как там, наверное, красиво!

— Да, красиво. Но это приграничные земли, и жизнь там под силу не всякому.

Кэролайн гордо выпрямилась в седле: