Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Туалет был совмещен с умывальниками. Зайдя в него, я увидел пять писсуаров, в которых горкой были накиданы окурки. Еще четыре туалета, без дверей и перегородок, каждый из них засорен. Из них вытекала коричневая жижа. Пол был в моче, а в ней лежали ремни, кепки, где-то деньги, щетки, тюбики от зубных паст. Выходя, я столкнулся на входе с тремя ребятами, которые мыли кубрик. Когда увидел их обреченный опущенный взгляд, мне стало больно на душе, было ясно, – они приговорены вымывать тряпками говно в течение всей службы. Это давило на меня, я хотел взорваться от чувства несправедливости, но что-то меня сдерживало, наверное, разум – их много, а я один. Плюс – всегда влезал в голову случай в учебке, когда человек, за которого я встрял, сказал, чтобы я не лез не в свои дела. Это было типа: «Меня унижают? Это мое дело, а ты не лезь, развыпендривался тут».
Вернувшись в свой кубрик, я встретил своего нижележащего соседа. Совершенно обычный с виду, до «блеска» лысый, среднестатистический русский парнишка. Его звали Леха.
– Что за подгнившие лица, руки и ноги? – спросил я.
– Это стрептодермия, – начищая берцы, пояснил Леха. – Болезнь тюрем и воинских частей. Микробы разъедают, а высокая влажность помогает им размножаться. От маленького пореза может дойти до ампутации.
– Что там за якут был на взлетке? – с интересом спросил я.
– Вообще он не совсем якут. Молдаван он. Да еще с армянской фамилией. Выдернул заусенец на пальце. Ну че, гниль пошла. Он уже три месяца такой, – безо всяких эмоций ответил Леха.
– Что за лужа красная? У казармы? – с тревогой спросил я.
– Двумя днями ранее парнишка сбросился. – ответил Леха. – Домывают оставшиеся следы крови.
– Почему сбросился?! – вырвалось у меня.
– Да задолбало, – отрезал Леха. – Не он первый, не он – последний.
Позже я узнал, что каждый день, с утра до самого отбоя, его мучили и избивали, смеялись над ним, отбирали деньги. По факту смерти было возбуждено уголовное дело по статье 110 Уголовного кодекса РФ (доведение до самоубийства). У погибшего парня была найдена предсмертная записка, в которой он указал фамилии своих сослуживцев, которые над ним издевались. Тело отправили грузом двести на корабле, потом самолетом до его родного города.
Леха внезапно обернулся и вскрикнул: «Привет, Серега!». Я увидел высокого худощавого парня, проходящего мимо нас. Леха усмехнулся и сказал: «Наконец проснулся калич, а то долговато спал». Я попросил пояснить: «В смысле спал?». Ответ меня очень удивил и даже устрашил: он сказал, что Серега был в коме в течение полугода. Пневмония не только срубила его болью в легких, но и усыпила его на полгода. Повезло вообще, что остался живой и видит белый свет.
Тут подошел к кубрику младший сержант и дал команду «отбой». Раздевшись, мы, все грязные и вспотевшие, улеглись в свои металлические сломанные скрипящие кровати. Я смотрел в потолок и думал: «Куда же я попал». Я не мог уснуть из-за мыслей и шума на этаже. Пьяные местные не давали уснуть и выясняли что-то между собой в течение нескольких часов. После этаж охватила тишина. В тишине я услышал мужской плач. Тихий, с сопением. Под этот плач я и уснул…
Наступило утро. Я проснулся под пронзительный: «Рота подъем!» Я одним движением спрыгнул с кровати, моментально оделся и встал уже в ровно стоящую шеренгу на взлетке. Один из вновь прибывших находился в строю без сапог, в тапках. Перед нами стоял командир роты «Горе» и гневно рассматривал его. Он подошел к парню, стоящему в одних тапках на босую ногу, с целью узнать, где же его обувь. Парня звали Юрик. Лет восемнадцати. Маленький, весь в угрях. Худенький, беленький деревенский парнишка.
– Где твои сапоги, солдат?! Хотя какой ты солдат, епта! Без сапог! – кричал на Юрика «Горе».
– Я утром встал и не нашел свои сапоги, которые оставил у тумбочки. Наверное, их ночью украли… – жалобным, тихим голосом проговорил Юрик.
– Не украли, солдат, а просрал, епта! Чтобы сегодня же нашел себе сапоги! Ты понял меня?! – рвал глотку «Горе».
Гневный взгляд капитана Горина прожигал Юрика насквозь, а слова словно бы забивали парнишку в пол.
– Да, товарищ капитан… – тихонько ответил Юрик.
Горин, выкрикивая разнобокие маты, еще раз повторил приказ, чтобы к вечеру сапоги были уже на ногах. Каким образом они появятся, его это не волнует. После этого случая я понял, что если что-то украдено, это полностью твоя вина – не досмотрел.
Нас отправили на пробежку по форме одежды номер три – китель. Рота побежала. Начался снегопад. А за забором простирался остров, горы и вулкан… Бежали мы километров пятнадцать, до моря и обратно. У одного «бегуна» начались боли в груди и он остановился. Позже мы узнали, что его положили в санчасть из-за проблем с сердцем. В итоге он пролежал там до конца службы.
Вернувшись в казарму, мы надели бушлаты и отправились в столовую. Там нам дали отварную капусту, которая оказалась настолько отвратительной, что если бы ее бросили в воду и просто прокипятили, она была бы более съедобной. Как ее готовили – для меня осталось загадкой.
После завтрака нас отправили чистить снег. Не просто снег, а сугробы высотой в два-три метра. Чистили его целый день до самого отбоя. Перед сном мне, уже по полной программе задолбанному, сообщили, что я назначен в наряд по складам.
Наряд по складам заключался в охране запасов еды – целые сутки на улице. Охрана была необходима, так как время от времени склад обворовывали, что угрожало нам, солдатикам, голодом. Мне, конечно, как всегда «повезло» – перед нарядом началась снежная буря. Днем хоть как-то грело солнце, а ночью адский холод, в компании с режущей лицо снежной бурей, оказался невыносимой пыткой. Чтобы как-то согреться, я всю ночь напролет, спрятав лицо в воротник бушлата, бегал вокруг склада. Наворачивал против морозного ветра круг за кругом. Чтобы не сойти с ума, я постоянно прокручивал в своей голове мотивирующие слова и мелодию песни «Красно-желтые дни» группы «КИНО»:
Застоялся мой поезд в депоСнова я уезжаю, пораНа пороге ветер заждался меняНа пороге осень, моя сестраПосле красно-жёлтых днейНачнётся и кончится зимаГоре ты моё от умаНе печалься, гляди веселейИ я вернусь домойСо щитом, а может быть, на щитеВ серебре, а может быть, в нищете,Но как можно скорейРядом со складом проходила тепловая магистраль. Как бездомная собака, я пытался согреться от тепла трубы, но безуспешно. Я продолжал марафон в слепой снежной буре. Сколько километров я пробежал? Не знаю…
Мысли… Снег… Ненавижу снег. Не только из-за рассказанного выше, но и из-за
- Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов - Героическая фантастика / Прочее / Прочие приключения
- Вечное Пламя I - Ариз Ариф оглы Гасанов - Научная Фантастика / Прочие приключения / О войне
- Его последние дни - Рагим Эльдар оглы Джафаров - Русская классическая проза
- Опоздавшее письмо - Халиг Темур оглы Мамедов - Русская классическая проза
- Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым - Марина Лаврук - Любовно-фантастические романы / Прочие приключения
- Огненный ангел (сборник) - Брюсов Валерий Яковлевич - Русская классическая проза
- Творческий отпуск. Рыцарский роман - Джон Симмонс Барт - Остросюжетные любовные романы / Русская классическая проза
- Ковчег-Питер - Вадим Шамшурин - Русская классическая проза
- Милые люди - Юлия Гайнанова - Менеджмент и кадры / Русская классическая проза
- Исцеляющая любовь. Часть 2 - Светлана Богославская - Русская классическая проза