Талисман Бога Эроса - Максим Шторм

лежал, заложив руки за голову, и усердно размышлял. Рассказать всё Саньку? Про слежку, звонок, про непонятные тени и голоса, про всё… Но тогда придётся выложить правду и о Талисмане бога Эроса. А этого мне не хотелось ни за какие коврижки. Да и втягивать друга в мои начавшие попахивать дерьмом делишки тоже не выглядело стоящей идеей. Зачем Сашке мои проблемы? Да и вряд ли он сможет мне в чём-то помочь. Рассказать отцу? Старик у меня нормальный мужик и в моём таком уж недалёком детстве был мне верным другом во всех моих играх. Но сейчас-то я вырос. Если папка мне и поверит, то начнёт решать задачу с позиции взрослого мужчины. Обращение в полицию и так далее. Этот вариант меня устраивал ещё меньше. Или же я дую на воду? Может, действительно меня просто кто-то пытается разыграть? Сейчас, размышляя над этим, мне подумалось, что голос из телефона мне показался смутно знакомым. Я не мог сказать, где и когда, но я уже слышал этот голос. Наверно. Твою мать!

Хорош, хорош себя накручивать. Не хотелось поехать крышей и загреметь на дурочку. Скорее всего, моим страхам есть толковые объяснения. Надо только дойти до них, додуматься. И походу придётся этим заниматься самому. Никого втягивать в свои разборки с чертовщиной я не собирался, ни родителей, ни Санька. Всё, надо ложиться спать. Раздеваемся и на боковую. Никаких свиданий, никаких погружений в Талисман. Обычный крепкий и здоровый ночной сон. Как всегда было до того в моей жизни. Сейчас это самое то, что мне нужно.

Растянувшись на постели, я снял кулон и положил под подушку. Пусть лучше будет под рукой, от греха подальше. Мои веки становились всё тяжелее. Эмоционально вымотавшись, я начал засыпать, стоило устроиться поудобней и расслабленно потянуться. Сон, мне нужно выспаться… И пусть мне ничего не снится. Увы, моему нехитрому желанию сбыться в ту ночь было не суждено. _______________________________________

Я слышал, что самые яркие и запоминающиеся сны в детстве. Чем старше ты становишься, тем невзрачней и бледней выглядят сновидения. Эмоции притупляются и тебе становятся всё тяжелее запоминать пришедшие со снами истории. Возможно. Когда-то я обязательно это испытаю лично на себе. Но пока я не сильно далеко отодвинулся от детского возраста и сны мне продолжали сниться сочными и достоверными. Часто мокрыми. Это уж как неотделимая от моей рутинной жизни данность. Я всегда хорошо запоминал сновидения и мог в мельчайших подробностях на утро рассказать всё, что видел, спящим, ночью.

Иногда мне снились кошмары. Такие же яркие, как и эротические сны. И если после снов о трахе ты отделывался влажными после поллюции трусами, то мои кошмары заставляли зачастую просыпаться в холодном поту. А потом ещё долго трястись под одеялом, прислушиваясь к каждому шороху в тёмной спальне. Но кошмары в основном снились в детстве, когда психика было совсем не окрепшая, а я был излишне впечатлительным. Нынче они всё реже посещали меня, можно сказать, я и забыл, когда последний раз во сне видел что-то действительно пугающее, что заставляло с приглушенным вскриком, вздрагивая, просыпаться.

В эту ночь кошмары вернулись.

Вырубился, повторюсь, я быстро. Сон пришёл внезапно, словно из ниоткуда. Ты только плавал в безмятежной беспробудной темноте и тут раз – в твоём расслабленном мозгу включили цветное кино. Поначалу я даже подумал, что опять нырнул в оживлённую амулетом Эроса фантазию. До того реалистичным и чётким на восприятие выглядел этот сон.

Я обнаружил себя в странном доме. Я сидел за длинным столом в большой комнате. Окружавшее меня убранство поражало детализацией и цветами. И благодаря такой яркой картинке я сразу понял, что нахожусь в старинной русской избе. Ошибка была исключена. Рубленые стены, прочный дубовый стол, такие же лавки по обе стороны от стола, нарядная скатерть, на стенах приятная глазу вышивка, в углу икона. Возле входных дверей низкая скамеечка. Ещё одна дверь, занавешенная отрезом холста, вела вглубь дома. Я не удивлюсь, если там обнаружится настоящая русская печь.

Вместе со мной в комнате находилось ещё несколько весьма колоритных персонажей. На моей стороне сидела молоденькая девушка в вышитом цветами длинном платье и под стать ей паренек в косоворотке. Они были похожи как брат с сестрой. Я сидел на краю, рядом с входной дверью, запертой, как только сейчас рассмотрел, на массивный железный засов с проушинами. Напротив нас троих чинно и смирно сидело ещё три человека. Женщина средних лет с длинной русой косой, в старинном русском сарафане и блуждающей на тонких губах улыбкой. Компанию ей составлял мужик звероватого вида, заросший черной бородой с усами, и совсем древний дедок, дремавший в обнимку с клюкой. Казалось, ткни его пальцем и он рассыплется.

М-да, компания до того чудная, что я даже не знал, что и думать. Нет, на мою сексуальную фантазию это никак не катило. И пусть тихо сидевшая рядом со мной милашка была вполне ничего, но вот видеть всех остальных участниками вероятной оргии совершенно не хотелось. Любопытно.

На пустом столе внезапно появилась столовая утварь. Деревянные миски, расписные ложки, чугунки. Но самой снеди видно не было. Я внезапно ощутил нарастающее беспокойство. Уж очень мне не нравилась царящая в этой безобидной на первый взгляд нарядной избе гнетущая тишина. Все молчали.

- У нас сегодня на обед наваристая мясная похлёбка, мои сладкие, - заставив меня дернуться, внезапно произнесла молодая женщина. Не переставая улыбаться, она обвела стол приглашающим жестом. – Ну что же вы, наполняйте миски.

В комнате запахло вкусно и ароматно. Вот это уже и впрямь любопытно. Вы можете с уверенностью сказать, что в обычных снах ощущаете какие-то запахи вообще?

Посреди стола вырос большущий горшок, до краёв наполненный пряной наваристой похлёбкой. Все, за исключением меня, налупасили полные миски, и с завидным аппетитом принялись наворачивать за обе щёки. Даже древний дедок оживился. Один я не притронулся к еде. Отчего-то мне стало ясно, что есть это варево нельзя. Я сидел, словно кол проглотивши, и изо всех сил старался делать вид, что меня тут вообще нет. - А что же наш дорогой гость