Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан Зенин, повинуясь не столько команде «Всем в укрытия!», сколько животному инстинкту самосохранения, дико скакнул в сторону и запрыгнул в старую воронку от бомбы. С ним рядом залёг, впьявился цепко, как клещ, в землю Валентин. Василии и Владимир нырнули под днище своего танка. Заряжающий их экипажа младший сержант Каблучок, выпрыгнул из люка, растерянно заметался из стороны в сторону, не зная, что же ему предпринять — то ли под танк заскочить, то ли подальше от него держаться? И так ты мишень для самолёта, и эдак…
А «юнкерсы» всё вели свою страшную карусель, наводя непередаваемый ужас на всё живое. И вот внезапно ведущий бомбардировщик стремительно сорвался в крутое пике, нацеливая тысячекилограммовый бомбовый удар на парализованную ужасом станцию. За ведущим самолётом с диким душераздирающим воем устремился к земле очередной «юнкере». За ним — следующий… И ещё следующий… Каждый из небесных стервятников, прежде чем выйти из пике, почти над самой землёй ронял из-под жёлтого брюха чёрные комья бомб…
Из-за пронзительного и сплошного воя и свиста бомб, их страшных разрывов вряд ли можно было слышать что-то другое, и всё-таки Валентин услышал это самое что-то другое. Услышал он пронзительно-верещащий голос своего заряжающего Каблучка. Валентин через силу — так велико было притяжение земли — оторвал голову от дна воронки, одним глазом с опаской выглянул наружу. Младший сержант, словно обезумевший, метался между разрывами бомб и дико, не по-человечьи, верещал.
— Сюда! — хрипло, не своим голосом заорал Валентин, вскидывая вверх руку и призывно махая ею. — Сюда, Каблучок!.. Сюда, к нам!..
И тут Каблучок внезапно остановился, схватившись за живот обеими руками, и медленно-медленно упал на сотрясаемую разрывами землю.
«Дьявольщина! Убит, что ли?» — мелькнуло в сознании Кошлякова, и не успел он ещё испугаться за, Каблучка, как в этот момент заряжающий задвигался, задёргался на чёрном от земли и гари снегу, пытаясь ползти в сторону воронки, где лежали он, Кошляков, и капитан Зенин.
Валентин, решив помочь раненому, вскочил было во весь рост, но тут сильнейшей взрывной волной его резко бросило вниз и пребольно ударило спиной о стену воронки. Когда он, превозмогая боль, выглянул снова, около Каблучка суетилась уже хрупкая медсестра, тщетно пытаясь помочь раненому отползти подальше от страшного места. Это — Валентин сразу же её узнал! — была Фаина…
— Никанор! — закричал в самое ухо Зенину Кошляков — Никанор, слушай! Там Фаина!.. Надо ей помочь!
Капитан поднял голову, бессмысленным взором уставился на лейтенанта, что-то беззвучно прошептал. Кошляков голоса его не услышал, но отчётливо понял, что капитан спросил, где, мол, Фаина. Валентин, прикрываясь одной рукой от сыпавшихся сверху комьев снега и земли, пальцем другой несколько раз ткнул в ту сторону, где находились Фаина и Каблучок. Никанор, резко вдохнув в себя воздух, опасливо выглянул.
— Побежали к ним, Никанор! — опять закричал Кошляков. — Видишь, там Фаина! Поможем ей!..
Новый близкий взрыв пугающе тяжело всколыхнул землю, и Зенин, вздрогнув, отрицательно мотнул головой.
— Ты охренел!.. — заорал он. — Я тебе не камикадзе!..
И он с новой силой вжался всем телом в спасительную землю.
— Гад!.. Сволочь!.. — вскричал озлобленный Валентин и плюнул в спину капитана; глубоко вздохнув, он взметнул своё тело из воронки.
Он, не петляя, напрямую побежал к плачущей от бессилия Фаине и, прокричав ей, помогу, мол, — хотя она этого и не слышала из-за не утихающего свирепствования самолётов, — подхватил младшего сержанта под руку с другой стороны, сильно потянул его в сторону (своего танка. А там уже Фаине и Валентину помогли Василий и Валентин, выскочившие из-под днища «тридцатьчетвёрки».
— Каблучок, ты что, ранен? — улучив момент секундного затишья, наклонился к смертельно побледневшему заряжающему Владимир.
Тот медленно приоткрыл глаза, и обескровленное лицо его чуть тронула грустная улыбка.
— Вот, лейтенант, — прошептал он, — не довелось дожить до победы. А ведь гоним уже фрицев… гоним…
— Брось паниковать, Каблучок, доживёшь ты до победы: отправим вот тебя в госпиталь, подлечишься…
Заряжающий снова прикрыл глаза:
— Не надо, лейтенант… Осколок в живот попал… Это — неизлечимо… Я уже чувствую приближение смерти… Небеса послали…
— Каблучок…
— Жене моей сообщите… Хоть и не геройски, но… за Родину… И за… Сталина…
— Ах, чёрт! — вскричал вдруг Василий. — Вы посмотрите: ну куда его несёт? Ну куда?
— Ты о ком? — повернулся к брату Владимир.
— Да о ком же!.. Смотрите, комбат наш прётся куда-то!.. Он что-с ума сошёл?!..
Взоры всех устремились туда, куда указывал Василий. Действительно, короткими перебежками мимо их танка, в сторону эшелонов, двигался майор Чупрынин. Вот он вскочил с земли, пытаясь сделать очередной рывок, но тут взрыв бомбы, разорвавшейся совсем близко, перевернул его в воздухе, словно какую-либо щепку, и мощно бросил его в снежно-земельную кашу. Василий негромко, но злобно ругнувшись, рванулся вон из-под танка и бросился к лежащему без движения комбату. Через несколько минут он приволок недвижимого майора под днище «тридцатьчетвёрки». Фаина наклонилась нал Чупрыниным.
— Что с комбатом? — тяжело и часто дыша, спросил Фаину Василий. — Что он — жив или?…
— Жив, — ответила медсестра, — просто он потерял сознание.
— Вот и хорошо, — скупо улыбнулся Василий, — Вот и хорошо, что майор жив.
— А Каблучок — умер, — негромко сказал Валентин, но его все прекрасно услышали.
Фаина повернулась к Валентину заплаканным и поэтому сейчас совсем некрасивым лицом, обняла его крепко рукой, прижалась к горячей щеке.
— Ох, ребята-ребята, да зачем же на вашу долюшку-судьбинушку участь такая тяжелющая выпала?… Жалкие вы мои… Милые…
«Юнкерсы» не развернулись в полную мощь, не выбросили весь свой смертоносной груз на 29-й танковый и 5-й гвардейский Зимовниковский механизированный корпуса и на эшелоны полевого управления армии. Да и то, что они сбросили, особого вреда не причинило, больших потерь — на удивление! — ни в живой силе, ни в технике не было: отлично подготовились в своё время расчёты частей 6-й зенитно-артиллерийской дивизии, которой командовал гвардии полковник Межинский. Воины-зенитчики повели настолько меткий и плотный огонь, что фашистские самолёты вынуждены были сбрасывать бомбовый груз где попало, а не куда нужно было.
Генерал Ротмистров, когда ему доложили о малых потерях, сначала не поверил в это.
— Выходит, мы отделались лёгким испугом?…
А потом позвонил Межинскому:
— Спасибо вам, гвардии полковник! Вам и всем вашим зенитчикам. Спасибо! Хорошо поработали…
А позже он, Павел Алексеевич Ротмистров, долго сидел над картой, где различными стрелками и пунктирами были обозначены направления движения войск, фронтов и прочее, и прочее. И обстановка сейчас, на это время — надо признать! — была сверхсерьезной. Немецко-фашистские танки и моторизованные соединения, вновь захватив Харьков, мощно теснили войска Юго-Западного фронта в угольном Донбассе, теснили на восток, к Северскому Донцу. Неважное положенно складывалось и с левым крылом Воронежского фронта: войска этого крыла, оставив город Белгород, также отошли за Северский Донец.
Спустя некоторое время, командование Степного военного округа, в состав которого вошла 5-я гвардейская танковая армия, приняло решение передислоцировать её ближе к фронту, в район города Острогожска. Там и продолжалась плановая боевая учёба частей и соединений армии, подготовка к предстоящим операциям военных штабов.
ГРЕХ ПОД ДУЛОМ АВТОМАТА
— Ты знаешь, Васечка, — говорил Митька Клык своему юному сослуживцу, опорожнив очередной стакан самогона, — у меня очень и очень обострённый нюх на всякие гам важные события. Ты мне веришь?
— Верю, — согласно кивал головой Васечка, тоскливо разглядывая своего непосредственного начальника.
— Так вот, сынок безусый, я нюхом шестым чую, что скоро произойдут какие-то великие события. Ве-ли-ки-е!.. Но какие? Какие, я спрашиваю?
Васечка молчал. Молчал потому, что не обладал таким острым нюхом, как Митька. А Клык, наливая из бутыли ещё одну порцию бурачного, продолжал разглагольствовать:
— Я думаю так, что наш фюрер — Адольф Гитлер, в этом году непременно возьмёт Москву златоглавую и всех большевиков-коммунистов, а с ними заодно и жидов-евреев, развешает по столбам, вместо фонарей. А что, я полностью поддерживаю идеи фюрера: всё зло в России и во всём мире— от большевиков! Зачем им надо было делать революцию и из России богатой делать Россию бедную?
Васечка, встретив злобный взгляд Клыка, который ожидал от него ответа, лишь недоуменно пожал плечами:
- Танки к бою! Сталинская броня против гитлеровского блицкрига - Даниил Веков - О войне
- Яростный поход. Танковый ад 1941 года - Георгий Савицкий - О войне
- Командир гвардейского корпуса «илов» - Леонид Рязанов - О войне
- Баллада о танковом сражении под Прохоровкой - Орис Орис - Историческая проза / О войне / Русская классическая проза
- Танковый таран. «Машина пламенем объята…» - Георгий Савицкий - О войне
- Оскал «Тигра». Немецкие танки на Курской дуге - Юрий Стукалин - О войне
- Когда горела броня - Иван Кошкин - О войне
- Стефан Щербаковский. Тюренченский бой - Денис Леонидович Коваленко - Историческая проза / О войне / Прочая религиозная литература
- Начинали мы на Славутиче... - Сергей Андрющенко - О войне
- «Зверобои» против «Тигров». Самоходки, огонь! - Владимир Першанин - О войне