Щит убийцы - Уоррен Мерфи

Не вы, а звери окажутся в клетках. Не вы, а звери будут бояться показаться на улице. Звери будут знать, что это – город для людей, а не для диких зверей. Кто-нибудь, несомненно, назовет меня расистом. Но кто больше всех страдает от преступников? Чернокожие. Люди, старающиеся воспитывать своих детей так, как воспитываются все другие дети. Вы понимаете, о ком я говорю. Я говорю о добрых честных чернокожих, таких как дядя Том, потому что они не хотят жить в джунглях.

Я говорю и от их имени, так как знаю, что и они отвергают обвинение в расизме. Если я говорю, что самый маленький ребенок сможет спокойно, ничего не опасаясь, разгуливать по этому городу, то разве это расизм? Если я не хочу, чтобы моего или вашего ребенка изнасиловали на большой перемене в школе, разве это расизм? Если мне надоели призывы поддержать тех, кто не выполняет своих обещаний и угрожает мне, когда я прошу прибавки к жалованью, разве это расизм? Я говорю «нет», и все честные граждане – белые и черные – громогласно заявляют вместе со мной: «НЕТ!» Суть нашей программы, нашей платформы в следующем:

«Мы говорим „нет“ зверям. Мы говорим „нет“ бандитам. Мы говорим „нет“ злодеям и растлителям, шныряющим по нашим улицам. И мы будем говорить им „нет“ до тех пор, пока не искореним всех до единого». Слова речи явственно звучали в голове инспектора Макгарка. Он внимал им с таким напряженным искренним вниманием, что понял: только один человек сможет прочитать их как надо, и этот человек – майор Уильям Макгарк из Нью-Йорка. «Покажем им, что это возможно в масштабе города. Покажем им, что это возможно и в масштабе штата. А потом – и в масштабе всей страны. А если так…»

Макгарк включил аппарат внутренней связи.

– Слушаю вас, инспектор, – послышался женский голос.

– Достаньте, пожалуйста, мне глобус, хорошо?

– Да, инспектор. С капитаном Милкеном пришел джентльмен, который хотел бы с вами поговорить.

– Ах, да, тот самый… Пусть войдут.

Глава 8

– И чем же занимается Римо Бедник?

Вопрос был задан человеком с круглым лицом, инспектором Макгарком. Лицо и поза капитана Милкена выражали подобострастие, выходившее за рамки обычного почтения к старшему по званию и служебному положению. И это было очень заметно со стороны.

– Бизнесом, – ответил Римо.

– Каким бизнесом?

– Разве капитан Милкен не сказал вам?

– Только то, что сказали ему вы.

– Не вижу, почему я должен сказать вам больше.

– Потому, что иначе я оторву тебе башку!

Римо пожал плечами:

– Что я могу сказать? Если вы хотите, чтобы я уехал из этого города, я уеду. Хотите, чтобы я закрыл свое дело? Ну, сначала вам нужно разузнать, что это за дело, а потом попробовать самому закрыть его. Если же вы хотите проявить благоразумие, то я буду мыть ваши руки, а вы мои, и это будет означать уже нечто иное. А именно – я выкладываю деньги на бочку.

Макгарк прищурил глаза – он зримо представил себе, как полицейские эскадроны смерти перемещаются из одного пункта страны в другой, регистрируются в мотелях, едят, пьют… И неумолимо растет горка счетов.

– Да он нормальный парень, – встрял обеспокоенный капитан Милкен, – с ним все о'кей.

Макгарк окинул капитана высокомерным взглядом. Конечно, у этого Римо Бедника все в ажуре, но если бы капитан и знал еще – почему!

– Поскольку я не знаю, что вы хотите, – сказал Макгарк, – то позволю слегка разыграться своей фантазии. Пять тысяч в неделю за то, что мы не знаем. Инспектор, таким образом, послал мяч через сетку на сторону корта, где играл Римо. По инструкции Смита, ему следовало для пущей убедительности поторговаться, а потом просто отправить мяч обратно, согласившись на первое же предложение. Результатом стало бы его утверждение в качестве нового местного рэкетира. Но прежде чем Римо вспомнил об этой инструкции, сработал инстинкт, побудивший его завершить игру мощным ударом сверху вниз в угол площадки.

– Я назначаю вам не пять тысяч в неделю, – сказал Римо, следя за выражением луноподобного лица, – а десять. Как раз столько у меня при себе.

Луноподобное лицо побагровело. Римо небрежным жестом вынул из карманов два пухлых конверта с новенькими банкнотами и бросил их на стол инспектора так, как бросают кожуру от апельсина. Капитан прочистил горло.

– В этом городе новичку не так-то просто найти нишу для собственного бизнеса, все уже занято, сказы Макгарк.

– Об этом опять же я позабочусь сам.

– Рад был познакомиться, мистер Бедник, – сказал Макгарк, вставая из-за стола и протягивая большую, мускулистую ладонь.

Римо вяло пожал ее, ощутив могучее рукопожатие Макгарка, полностью расслабил мускулы ладони и улыбался. Макгарк продолжал сдавливать пальцы Римо, так что от натуги у него даже заиграли желваки на скулах. Все еще улыбаясь, Римо вдруг напряг мышцы и в мгновение ока освободил ладонь из тисков Макгарка. Именно так – неожиданно и сразу – лопается целлофановая обертка.

– Что-то вы не в форме, дорогуша, – заметил Римо.

– Вы часом не штангист? Тяжести поднимаете?

– Тяжести всего мира, инспектор, всего мира.

– Когда мы сюда шли, мистер Бедник сказал, что хотел бы встретиться с полицейским комиссаром, – сообщил капитан Милкен, – но я сказал ему, что в этом нет необходимости.

– Ну что ж, – задумчиво хмыкнул Макгарк. Познакомь его с комиссаром. Пусть комиссар посмотрит, с какими людьми нам приходится иметь дело. Да, Бедник, пожмите ему как следует руку. А то они у него слишком мягкие.

Своей широкой как лопата ладонью Макгарк сгреб конверты с деньгами в верхний ящик стола.

– Не парень, а черт этот Макгарк, – буркнул капитан, выйдя вместе с Римо из кабинета.

– А ведь вы его ненавидите, – заметил Римо, – хотя и говорите, что он вам по вкусу.

– Нет, нет, он мне нравится! Почему вы считаете, что нет? Я никогда не говорил, что он мне не нравится. Напротив, нравится!

В коридоре им повстречалась блондинка с нежным, словно фарфоровым личиком и небесно-голубыми глазами, направлявшаяся в кабинет Макгарка. Она шла с неприступным видом, глядя прямо перед собой.

– Жанет О'Тул, – прошептал, Милкен, когда она скрылась за дверью кабинета. – Дочка комиссара. Печальная история. Ее изнасиловали, когда ей было семнадцать. Банда черных. Полдепартамента были этому только рады, поскольку: всем известно, что сам О'Тул закоренелый сердобольный либерал. Ребята из департамента забросали его анонимными письмами, в которых говорилось, что будто бы удалось найти преступников, но они вынуждены были их отпустить из-за отсутствия ордера на арест. В одной из записок говорилось, что полицейским якобы удалось даже схватить насильников на месте преступления, но пока они зачитывали им пространный перечень конституционных прав этих молодчиков и след простыл. Отвратительные штучки. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Как все это восприняла девушка? – спросил Римо.

– Ужасно. Она была буквально раздавлена этим происшествием и теперь так боится мужчин, что не может даже смотреть на них.

– Красивая! – заметил Римо, вспомнив ее кукольное личико.

– Ага. Но фригидная.

– А что она здесь делает?

– Она – аналитик-компьютерщик. Занимается вместе с Макгарком вопросами расстановки имеющихся в его распоряжении полицейских.

– Подождите-ка минутку! – сказал Римо.

Он повернулся и быстро зашагал назад – в кабинет Макгарка. Жанет О'Тул стояла спиной к нему, разбирая стопку бумаг на столе. На ней была длинная подчеркнуто скромная юбка в сельском стиле, которая явно не вязалась с белой блузкой с чрезмерно глубоким вырезом, оголявшим не только шею, но и плечи.

– Мисс, – обратился к ней Римо.

Девушка резко повернулась и испуганно взглянула на него. Римо лишь на мгновение встретился с ней взглядом и сразу же опустил глаза.

– Я… э… Мне показалось, что вы уронили это в коридоре, – смущенно пробормотал он, протягивая ей серебряную авторучку, взятую им из кармана Милкена.

Продолжая стоять с потупленным взором, он услышал трепетный голос девушки, сказавшей:

– Нет, это не моя.

Изобразив испуг, он вскинул голову, их взгляды снова встретились, и он опять скромно потупился:

– Извините… Я… Но я думал… То есть я действительно очень сожалею, что побеспокоил вас, мисс, но мне показалось…

Римо повернулся и быстро вышел из комнаты. Для начала этого вполне достаточно.

Поравнявшись с ожидавшим его в коридоре Милкеном, Римо отдал ему авторучку.

– Вы уронили это.

– Ах да, спасибо! Между прочим, О'Тул не занимается ничем таким.

– Ничем каким?

Характерным жестом пальцев Милкен дал понять, что имеет в виду деньги.

Римо кивнул.

Голову комиссара О'Тула можно было бы сравнить с яйцом, если бы не одно «но» – яйца не бывают глупыми. Он напоминал канарейку Твити из знаменитого мультфильма, только глаза у нею были еще более печальными. Когда капитан Милкен сообщил ему, что Римо намерен заняться политикой в качестве бизнесмена, О'Тул изложил ему собственные взгляды на проблему обеспечения законности. Он говорил, в частности, о конституционных правах подозреваемых, о взаимоотношениях полиции с местным населением, о том, что полиция должна быть хорошо осведомлена о положении дел в обслуживаемом им районе, более чутко реагировать на нужды и чаяния меньшинств.