Зависть прилагается - Полина Огарь

щекотку. Кто-то перебирал ее волосы. Было очень приятно. Девушка решила, что это сон. Приятный сон. Раньше, еще до смерти отца, мать Ани также перебирала ей волосы, когда заплетала или гладила по голове перед сном.

Ее негу нарушил звук. Прошло несколько секунд, прежде чем Аня осознала, что это звук режущих ножниц. Но что именно они режут? Аня сосредоточилась на своих ощущениях и обратилась в слух. Звук совпадал с прикосновениями к волосам. Девушка попыталась приподнять голову. И в этот миг кто-то со всей силы дернул ее за волосы. Аня даже вскрикнула от боли.

Девушка вскочила. Оказалось, она уже какое-то время лежала с открытыми глазами, но не понимала этого. Вокруг было темно хоть глаз выколи. Аня потянулась к тумбочке. Было страшно перемещаться в темном пространстве, осознавая, что рядом кто-то есть, но еще страшней, оставаться в такой ситуации в полной темноте. Девушка лихорадочно шарила рукой по поверхности тумбочки. Она наткнулась на телефон, но случайно столкнула его на пол. Аня чертыхнулась, но не прошло и секунды, как она слезла с кровати и потянулась к тому месте, куда, как она думала, упал телефон. Да, она нашла его. Вот зажегся дисплей. Трясущимися руками Аня все же смогла включить фонарик, причем с первого раза.

Как только девушка включила свет и отвлеклась от экрана телефона, ее взгляд уперся в светло-серое морщинистое, безобразное лицо, обрамленное спутанными черными, местами зеленоватыми волосами. Глаза были ненатурально большими и черными. Аня закричала и каким-то чудом не выронила устройство из рук. В следующий миг она уже пятилась назад, но споткнулась о кровать и села на нее. Руки рефлекторно отвела назад. Лицо пропало из поля зрения. Аня тут же навела свет фонарика на то место, где стоял тот человек, если это был человек, но там уже никого не было. Девушка вскочила с кровати и стала направлять свет в разные стороны, но никого рядом не оказалось. В ушах стучал звук ее бешено бьющегося сердца.

При свете фонарика девушка увидела подушку, на которой до этого спала. На ней что-то лежало. Аня провела руками по своей голове. Да, несомненно, на подушке были ее собственные волосы. На голове у девушки теперь было неаккуратное каре, а рядом с подушкой валялись старые огромные ножницы. В голове всплыли рассказы про кикимору, которые она прочитала во время прогулки. Выбежав из комнаты и пробежав по небольшому коридору, девушка врезалась во входную дверь. Та была закрыта. Паника овладела Аней, и она не сразу смогла открыть дверь. Когда она выбралась наружу, то первым же делом направилась к своей машине.

Ключи. Она оставила их в рюкзаке. Слезы заливали лицо. Аня испытывала ужас, но вернуться нужно было. К тому же в рюкзаке были документы. Сжав покрепче телефон, девушка вернулась в дом.

Она осматривалась по сторонам. В сенях никого не было. Затем Аня проследовала в жилую часть. Далеко идти не надо было, рюкзак стоял на тумбочке рядом с зеркалом в прихожей. Аня осмотрелась. Никого не было. Она взяла рюкзак, а затем ее взгляд уперся в дверной проем, ведущий в гостиную. Аня замерла. Невысокая старушка выглядывала из-за дверного проема. Тут Аня не выдержала и закричала, что есть мочи. Почти сразу же она выбежала из дома.

Добежав до машины, Аня пыталась дрожащими руками достать ключи. В конце концом ей это удалось. Девушка села в машину и заблокировала двери. Завести с первого раза не получилось: дрожь не позволяла попасть ключом в замочную скважину. Но вот заревел мотор. Аня включила фары. Свет попал прямо на дверь, ведущую в сени. Там стояла старушка. Но Аня толком не смогла рассмотреть ее, т. к. входная дверь, словно по волшебству, захлопнулась. Аня уехала.

«Вот так. Уезжай, девочка. А этот дом пусть гниет. В нем никто не должен жить. Они построили этот дом с любовью. Свили свое гнездышко, — ехидно подумала она. — Пусть он теперь гниет, как и его хозяева в своих могилах.» Баба Зоя усмехалась, снимая противогаз, к которому сверху была приклеена безобразная маска.