Хорошая ведьма Малика (СИ) - Гордова Валентина

И едва я закончила… рука дрогнула. А затем и вовсе затряслась, потому что мой запасной выход выводил в лес, как раз в ту сторону, откуда так ощутимо разило ледяным ужасом смерти…

Я и сама не поняла, в какой момент сорвалась на бег, чуть не грохнувшись прямо на пороге, но устояв и устремившись туда, куда звало меня чутье.

За калитку, чудом успев зацепиться за столб и повернуть на девяносто градусов направо, вниз по холму, в черную чащу, прорезаемую многочисленными огнями тех, кто подоспел раньше меня.

Какая-то наивная часть отчаянно пыталась цепляться за надежды на хорошее — может, Алья просто испугалась темноты или какого-нибудь безобидного животного. Но все они, все эти надежды со звоном разбивались о непробиваемое чувство смерти, горечью отпечатавшееся на пересохших губах.

Смерть сегодня заглянула в наш город.

И ушла не с пустыми руками.

Ворвавшись в лес, я промчалась мимо городской стражи, стоящей тут и там и даже не пытающейся меня остановить, выскочила на небольшое хорошо освещенное пространство и с облегчением, которого не сумела скрыть, обнаружила среди присутствующих Алью. Бледную от ужаса, с дрожащими руками и губами, с распахнутыми глазами и огромными зрачками, но зато хоть живую.

И вот, едва я поняла, что цветочница жива и невредима, не считая пары мелких царапин на лице и руках, так облегченно и выдохнула, повиснув на ближайшем страже. И вот так, тяжело дыша после бега, я на нем и висела какое-то время, благо мужик, сильно выпрямившись, никак свое недовольство не выражал.

И тут из что-то окружившей толпы, что была немного в стороне от сидящей прямо на земле дрожащей Альи, вышел некромант. Рыжий, да. А еще очень злой почему-то.

— Зачем ты вышла из дома, Малика? — Требовательно вопросил он.

И вот вроде бы негромко говорил, но от его грозного голоса невольно замолчали и все остальные, не то прислушиваясь, не то стараясь вообще не отсвечивать, лишь бы на них внимание злого Эльмара не пало.

Пришлось выпрямляться и стража отпускать, ну и тот, не будь дураком, мгновенно куда-то испарился.

Ехидно и немного нервно улыбнувшись, я уже открыла было рот, намереваясь ответить что-нибудь остроумное, но не смогла произнести и звука.

То, как Эльмар не сумел выдержать моего взгляда и опустил свои глаза… то, как на меня смотрели собравшиеся здесь городские стражи, частично королевский отряд — с непонятным мне сожалением и даже, кажется, виной…

— Что здесь происходит? — Я уже была совершенно не рада тому облегчению, что испытывала при виде живой Альи.

Глупая, глупая Малика! Ты же ощутила вкус смерти! Ты точно знала, что кто-то умер, ты…

Лорд Джонс, глава городской стражи, печально глянул на меня и молча отошел в сторону, открывая вид на что-то черное, похожее на мешок.

Только это был не мешок.

Черные волосы, бледная даже при жизни кожа, острые черты лица, черное платье с плащом… сломанная пополам метла, что валялась в шаге от девушки.

Ведьма. Совсем молодая, черная и скрывающаяся, раз Ен не ощутил ее в непосредственной близости от себя.

Да, ведьмы вне закона. Да, нас не любят и убивают. Да, в городе король с отрядом, так что соваться сюда было очень глупо…

Но ведьм до этого момента всегда только сжигали, эту же…

— При ней нашли письмо, — явно в обход всех правил негромко проговорил Эльмар.

Он больше не отводил взгляд, смотрел прямо на меня, а я… не было никаких эмоций. Вообще никаких. Я просто стояла, смотрела на ту, которая больше никогда не откроет глаз, и думала о том, какой же этот мир несправедливый. Совершенно несправедливый.

— К чему письмо? — Это у меня такой сухой неживой голос? — Она уже не сможет доставить его адресату.

И, развернувшись, я с прямой спиной и вздернутым подбородком направилась прочь, но сделать в звенящей тишине успела всего три шага перед тем, как поняла, какая же я на самом деле глупая.

Письмо, крик Альи, сорвавшийся Эльмар, собравшаяся возле убитой ведьмы толпа стражей.

Это не они убили ее. Не они виноваты в смерти черной ведьмы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но если не они, то кто? Кто убил ведьму рядом с моим домом?

Остановившись, я решительно затолкала куда поглубже стыд, который появился от осознания своей неразумности, развернулась вновь, снова приблизилась к стоящему на том же месте Эльмару и молча протянула руку.

Он молча передал черный конверт.

В свете многочисленных пульсаров по его кромке пробежался блик защитной магии. Той, снять которую может лишь верховная ведьма.

Понять, что эта молодая ведьма направлялась ко мне и не смогла дойти всего какой-то сотни метров, было очень, очень тяжело и больно. Словно чья-то невидимая рука сжала мое горло, сдавила грудь и намеревалась убивать долго и со вкусом.

Словно… словно это я была виновата в ее смерти.

Игнорируя вдыхаемый со свистом воздух через нос, я смахнула заклинание, магией вспорола край и вытащила на свет плотный бумажный прямоугольник. За то, что кто-то сможет прочесть в нем написанное, я не волновалась — верховная ведьма тут только она, и это письмо было только для меня.

«Моя дорогая Малика, — с этих слов и до боли знакомого мне почерка начиналось послание.

Сглотнув, я просто побоялась читать дальше. Побоялась смотреть на знакомые не очень аккуратные буквы и неровные крупные строчки, побоялась того, что может быть в них, потому что… потому что это писала ведьма. Черная, потомственная, очень хорошо мне знакомая.

И когда Эльмар, продолжая стоять в шаге от меня, отдал приказ продолжать работу присутствующим, а после спросил:

— Она написала это?

Я очень тихо прошептала:

— Мама.

И разделяющий нас шаг Эльмар все же сделал, а после взмахом руки прямо из земли поднял изолирующий купол, отрезавший нас от остальных.

Даже не знаю, почему я не отстранилась. Почему я не сделала ничего разумного, а просто закинула голову и по-детски доверчиво посмотрела в глаза того, кто собирался меня сжечь?

Собирался, да, я точно помню, что Эльмар стоял там с королем и смотрел на то, как я забираюсь на дрова. Это было меньше получаса назад, и за это время, я точно знаю, человек не может измениться, но именно сейчас мой бывший муж очень-очень серьезно спросил:

— Ей нужна помощь?

Если бы не ситуация, я бы восхитилась, честно. Неужели некромант был готов помочь ведьме? Черной, а они по общепринятому мнению хуже всех остальных вместе взятых.

Но его вопрос сделал кое-что очень полезное: вернул мне частичку благоразумия и возможность нормально мыслить, так что я смогла вскинуть обе брови и скептически поинтересоваться:

— А ты в курсе, что она черная ведьма?

Не, ну вдруг не знает.

А он возьми и выдай:

— К сожалению, за два года брака ты так и не познакомила меня со своей семьей. — И, главное, такое отчетливое осуждение в голосе и взгляд укоризненный.

Забыв на миг о письме от матушки, я возмущенно фыркнула в ответ:

— К сожалению? Дорогой мой, ты до сих пор жив только благодаря мне.

Но вместо благодарности некромант поджал губы.

— И тем подкупленным людям, которых ты наняла на нашу свадьбу в качестве своих родителей. — Вы посмотрите, какие мы осведомленные!

Где-то там внутри шевельнулось что-то, очень похожее на совесть… но, наверно, это был всего лишь ужин. Откуда у ведьмы совесть? Такая роскошная вещь на дороге не валяется, между прочим, и по розничной цене нам ее никто не продает.

— Поверь, ты не хочешь знакомиться с моей семьей. — Мне почему-то от этого очень забавно стало, и губы в улыбке сами растянулись.

А потом я вспомнила, что в десяти шагах от нас мертвая ведьма, которая, похоже, пришла от мамы ко мне… Перестав улыбаться, медленно подняла письмо и вчиталась в неровные строки, которые очень давно научилась разбирать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Моя дорогая Малика. Надеюсь, что у тебя все хорошо, и что ты, как и собиралась, затаилась в одном из окраинных городов. Ты же хорошо спрятала портал, верно? Не высовывайся. И скажи своим ведьмам, чтобы и они сидели тихо.