Все стороны злосчастной медали - Иван Дмитриев

— Город? — начал было я, показывая в сторону неизвестности.

Незнакомец меня не понимал.

— Город? — снова сгримасничал я, надеясь на внезапное просвещение.

Спустя секунды две-три водитель (тоже вопросительно) назвал словосочетание, которое я, кажется, и видел на вывеске пару километров назад.

— Да! — радостно сказал я, ведь иначе пришлось бы отобрать пикап. На деле я решил никого не убивать или хотя бы не калечить.

— Оплата, — смог произнести незнакомец, и я чуть не вытащил пистолет.

Немного времени ушло на недоумении, немного — на мысли о том, что я могу предложить. Предлагать было нечего, но я попробовал выкрутиться.

Колёса? — спросил я и указал на пыльную "Хонду".

Незнакомец улыбнулся, и через пятнадцать минут я уже ехал в развалюшном пикапе. Спустя восемь с половиной часов мы наконец-то достигли нужного мне пункта назначения. Водитель остановился, едва мы въехали в городскую черту, давая понять, что он вроде привёз меня куда надо. Я вышел из пикапа, а он развернулся и скрылся в ночи, пугая придорожную зелень звуком своего мотора.

Нужно было где-то переночевать и, побродив по городу, я понял, что скамейки готовы принять меня на ночлег. Никогда не спал на скамейке, если честно. К жёсткости можно привыкнуть, к невозможности повернуться — нет. Посреди ночи я был разбужен ветром, а во второй раз — полицейскими. Меня отвезли в участок, где сперва стали расспрашивать о причинах лежания на скамейке.

— Потерялся, нет документов, — с жестами объяснял я.

Вместо заполнения бланков мне выдали плед в упаковке и чашку дымящегося кофе. Ну да, я хотел есть, а вместо этого должен обжигаться напитком.

Через полчаса меня пригласили к телефону. Это сперва удивило.

— Добрый вечер. Я переводчик отделения номер триста шестьдесят два, — а это забрало удивление, — К сожалению, сегодня я не могу приехать, но завтра мы с вами сможем побеседовать с детективом.

— Скажите, в Перу правда никто не знает английского?

— Доброй ночи.

Гостеприимно.

Остаток ночи я провел в открытой камере на мягком пледе.

Наутро мне разрешили умыться в общем туалете и пригласили в кабинет с полупрозрачной дверью.

За столом сидели двое. Один с усами (традиция?), другой без. Более мускулистый оказался детективом, более полный — переводчиком.

— Здравствуйте, — начал переводчик, — Меня зовут Пабло Гэртьин, это — детектив Хесус Перес.

Причем имя детектива было прошепелявлено красиво и скорее по-испански.

— Мы с вами разговаривали ночью. Представьтесь, пожалуйста, — продолжил он.

— Меня зовут Карл Фишер, я гражданин Федеративной Республики Германия, живу в…

— Стоп, стоп, — прервал меня Пабло, — Начнем с другого. Когда вы прибыли в Перу и с какой целью?

Легенду я не придумал и стал импровизировать.

— Позавчера. Прилетел с рабочим визитом.

— Конкретнее.

— Я являюсь начальником отдела логистики компании "Траст Логистик" и прибыл в Перу для установления коммерческого партнерства.

— С кем?

— Этого я не могу сказать, коммерческая тайна. Почему установление моей личности происходит в виде допроса?

Детектив всё это время сидел смирно и даже не переводил взгляд.

Переводчик пару секунд смотрел на меня, и я понял, что испытываю его терпение логичными вопросами. Затем он перевел взгляд в сторону и сказал:

— Хорошо. Мы свяжемся с посольством вашей страны для подтверждения данных.

— Адвоката прихватите, — сказал я, чувствуя подвох.

— До момента подтверждения вашей личности убедительно просим не покидать стены участка.

— А я смогу? — полусерьезно спросил я, на что Хесус улыбнулся, а Пабло промолчал. Прекрасно.

Не нравится мне эта ерунда.

Едва я зашел в камеру прилечь, дверь закрылась.

— Это для вашей же безопасности, — сказал переводчик, и я понял, что влип.

Серьезно влип.

Следующие четыре дня я провел, аморфно лежа на пледе (матраса не было). Для удовлетворения первичных потребностей мне любезно предоставили пластиковый сосуд, напоминавший с виду просто ведро. Душ же был недоступен. Зато еду приносили исправно, но всякий раз одну и ту же: пюре с фасолью и холодный кофе.

На пятый день в дверях появился переводчик:

— Добрый день, мистер Фишер. Поздравляю, ваша личность подтверждена. Теперь осталось сдать пару анализов, чтобы без проблем покинуть пределы нашего государства.

— Ничего я сдавать не буду, — ответил я.

— Тогда, боюсь, с вашим освобождением могут возникнуть сложности.

— Освобождением?! Мне до сих пор не сказали, за что я задержан.

— Вы отказываетесь сдавать анализы?

И тут я придумал схемку.

— Нет. Дайте мне связаться с сотрудником моей фирмы, и тогда получите кровь, слюну и… Что там вам еще нужно?

Переводчик ушел. Черт, кажется, не получилось. А если всё же удастся связаться с кем-то из "Траста"? Кому звонить? Нужно выйти на Юстина, пусть вытаскивает меня скорее. Не верю, что меня просто так отпустят.

Когда на следующее утро мне принесли телефон, какой-то номер уже был набран.

— Алло, — почти крикнул в трубку я.

— Добрый день, оператор приема заказов Мария.

— Мария, это Карл Фишер, начальник отдела логистики, соедините меня с заместителем.

— Назовите имя заместителя.

— Александр Бранн.

Ну, если Бранн не поможет, то никто.

— Секунду, — в трубке повисло молчание.

Спустя минуту я услышал знакомый голос:

— Да.

— Алекс, это Карл, я тут застрял…

— Где тебя носит? Ты почти уже уволен, не появляешься больше месяца.

— Пусть попробуют найти мне замену, — отвлекся я, — Слушай, срочное дело. Нужно, чтобы ты разыскал человека. Ищи по своим каналам. Если не найдешь, я утону в дерьме и мы больше не увидимся. Пиши: Юстин Радич. Передай, что я в заднице. Перу, Лима, участок три шесть два. Записал?

— Да. Далеко же ты уехал. Сделаю.

— Спасибо, — ответил я, но в трубке уже было шипение.

Бранн помогал мне в темных делах. Однако Юстин про него не знал. Не хотел бы подставлять Александра, но иначе мне отсюда не выбраться.

Через полчаса в камере появился доктор. Он взял кровь из вены, мазок с языка, послушал шумы в легких и ушел, а я стал готовиться к худшему. Что со мной будет? Принудительные работы? Рабство?

Через два дня ничего не изменилось. За всё время пребывания в участке на краю Лимы я понял, что моя клетка является третьей от входа, и, сильно напрягая слух, я могу слышать разговоры у пропускного пункта на входе. Чаще, правда, там слышалось радио, где постоянно пели на испанском.

Но в тот второй день я услышал диалог на английском языке:

— … Меня зовут Трой Брэфманн, я его адвокат.

— И что?

— Я имею право видеть клиента.

— Третья камера.

Я вернулся к койке, ожидая увидеть некого Троя. Через пару секунд шаги замерли у решетки камеры. Повернувшись, я ничерта не увидел — было темно. Зато очень знакомый приятный бас дал понять, кто такой Трой:

— Скучал?

Глава 17. Соль

Я никогда особо не верил в чудеса, но иногда дела идут так, как ты хочешь без всякой логичной причины.

— Привет, сладкий, — я встал с койки и протянул руку Юстину, который теперь был Троем и носил, черт его дери, усы, — Скучал.

— Ты воняешь.

— Спасибо, что заметил. Как ты меня нашел?

— Телефон Бранна прослушивается. Я среагировал быстрее, чем он откопал мои контакты.

— Ну ты не убивай его только, ладно?

— Хотел бы — убил. Ты так печешься за своих, хотя недавно из-за тебя зачистили кафе, помнишь?

— Давай потом. Как ты меня вытащишь?

— Официальных обвинений еще не было?

— В смысле "еще"?

— Ну, как я понимаю, ты тут не зря под замком. Какие-то фрагменты с твоей ДНК они смогут получить?

— Ну я тут кровь сдавал, — виновато сказал я.

— Дурак! — Юстин крикнул шепотом. Знаете, так тоже можно.

— Иначе не дали бы позвонить.

— Тогда готовься к нелегальному выходу. Я думаю, дела будут идти так: в течение двух-трех дней они сделают какое-либо дело или два, или десять, повесят на тебя, и ты сядешь очень надолго, а кто-то получит повышение.

— Так банально?

— Зато работает. Где документы, деньги?

— Черт знает. Либо у полиции, либо у ребят того толстяка, что мы пришили с Джимом. Ты в курсе всего?

— Чего?

— Джим хотел меня убить, чего. Ты не при делах?

— Карл, ты глупый. Снайпер стоит меньше, чем билет до Перу и твое проживание.

— Ну хоть что-то. Зачем мы убили толстяка?

— Ты его не узнал? — Юстин скорчил ироничную улыбку.

— Только не говори, что…

— Виктор. Эта жирная свинья ушла от нас тогда.

— А что насчет звонка полицейского?