Сказки Королевства (СИ) - Елена Владимировна Добрынина

с хлеба на воду.

Хорошо еще папаша Корнэль — старый скульптор — приютил, выделил комнатушку и закуток на чердаке под мастерскую. Крошечный совсем, но и за то спасибо. Остальные старые приятели делали вид, что и знать ее не знают. Папаша же давно с артелью не знался, сам ушел когда-то, но у него на тот момент уже были имя и заказы. Дайлэ он пожалел, а может, устал от совсем уж глухого одиночества. Так или иначе, относился он к молодой художнице с симпатией, разрешал тихонько наблюдать за своей работой, да и наверх изредка поднимался.

— Ну как тут твоя мелочь? — спрашивал папаша Корнэль, усмехаясь в седые усы, и одобрительно цокал, осматривая вереницу статуэток, вазочек, тарелочек. А порой и помогал с продажей, за что Дайлэ была ему особенно благодарна.

Так что вот, даже с таким характером вполне можно приспособиться. Но бабушкина кровь в ней живее всех живых — факт. Бабуля, конечно, намного была свободнее, дорога ее звала. И Дайлэ зовет. Только дорога у нее иная — служить Красе Ненаглядной, она сама так решила. И старается по мере сил своих. С характером бы только сладить. А деньги… Что «деньги»?

— Глупы эти эльны, Дайлэ. Весь огромный мир перед ними, а они все вздыхают о маленьких блестящих кругляшках.

Эх, бабушка, так-то так. Да без кругляшек совсем туго. Были б деньги, она нашла бы свою студию, большую и светлую, как у папаши, купила бы мрамора или даже риона. И тогда… Ай, прочь бесплодные мечтания. Дайлэ отложила книгу с древними приданиями. Пора начинать новый день. Как знать, может быть именно сегодня ее ждет что-то очень-очень хорошее.

Но сначала нужно наведаться к «быкам» в участок. Настроение сразу же упало: снова придется терять уйму времени на сидение в очереди в душном коридоре, на никому не нужную беседу со следователем Грайдом — флегматичным обрюзгшим стариком, занимающимся ее делом (или только делающим вид). А не будешь ходить хоть изредка, «быки» живо закроют дело — и не видать больше Дайлэ бабушкиной шкатулки с украшениями, единственной оставшейся о ней вещественной памятью.

Девушка выглянула в окно. Ну хоть погода сегодня не подвела — небо ясное, ни облачка. Быстро поплескав себе в лицо водой из умывальника и натянув легкое цветастое платье, она бросила в тряпичную сумку привычный блокнот и пару грифелей, порывшись в ящике стола, нашла нужные документы и сбежала вниз — чем быстрее закончит с «быками», тем больше времени останется для работы.

В мастерской папаша Корнэль готовился к новому рабочему дню и натягивал кожаный фартук.

— Уже побежала, егоза? — удивился он — Подкрепилась хоть?

— Потом поем, пока не хочется, — Дайлэ послала скульптору воздушный поцелуй и выбежала на улицу.

Как же хорошо подставлять нос теплому солнечному лучу, смеясь, перепрыгивать через лужи, в которых отражается небесная синь; замечать, как раскрываются навстречу новому дню цветы в парках и палисадниках: нежные ирисы, пестрые тюльпаны, привереды нарциссы и — особенно почитаемый Прекраснейшей — яблоневый цвет. Девушка остановилась у огромной витрины торгового дома, привлеченная игрой света на гранях стекла, опустила взгляд и вздрогнула — из глубины на нее взирало существо с огромными темными глазами, вздернутым носом и бровями вразлет. Присмотревшись, Дайлэ рассмеялась: светло-каштановые волосы существа были скручены в очень знакомый узел, да и платье никому, кроме художницы, принадлежать не могло. Девушка подмигнула своему призрачному двойнику и поспешила в участок городской стражи.

Народа в коридоре, несмотря на раннее утро, набилось прилично. Девушка заняла местечко на жесткой лавке и приготовилась к долгому ожиданию. Время тянулось застывающей смолой — липкой, вязкой. Ребенок, сидящий на коленях у одной из женщин в очереди, устал и начал ныть. Окружающие, и без того не особо радостные, становились все более раздражительными. Дайлэ достала из сумки блокнот и грифель и быстро изобразила потешную морду коровы.

— Смотри, — показала она рисунок малышу, — кто это?

— Му-у-у… — деловито протянул карапуз.

Собака, кошка, виверн и корриден были также легко опознаны.

— А теперь, если ты посидишь немного спокойно, я нарисую тебя.

Дитя кивнуло. И Дайлэ поспешила сделать пару набросков, пока ребенок снова не расхулиганился.

— Ну как, похож? — протянула она получившиеся рисунки своему натурщику, тот радостно заулыбался, а его замученная мать с благодарностью посмотрела на девушку.

Дверь в кабинет Грайда открылась, и из нее вышла секретарь следователя — высокая сухощавая дама в летах. В воздухе повисло молчание. Женщина шествовала важно, пробегаясь по очереди цепким взглядом за стеклами очков. Перед Дайлэ она остановилась.

— Равэль? — требовательно спросила секретарь.

— Да, — настороженно кивнула художница.

— Ваше дело передано в Особый отдел.

— Что? — грифель выпал из пальцев и покатился под соседнюю лавку. — Но как?

— Подробности мне неизвестны. Идите домой и ждите вызова — она ткнула вверх узловатым пальцем.

— С..спасибо.

Обратно до мастерской Дайлэ шла, пребывая в глубокой задумчивости. И на кой особистам дело о побрякушках старой ромайки? И хорошо это или плохо, что так вышло? Общаться с Особым отделом не хотелось, поговаривали, что берут туда одних садистов. Но, с другой стороны, может, так хоть расследование пойдет живее.

Зайдя в дом, Дайлэ застала папашу Корнэля за шлифовкой новой работы — высокой мраморной фигурой корридена, играющего на воле. Создание стояло на задних ногах, приподняв передние и чуть склонив голову набок, словно спрашивало: «Ну, что, сумеешь меня догнать?». Вокруг поднятых в воздух копыт закручивались воздушные вихри, и грива волнами струилась по ветру.

— Это… это просто изумительно! — девушка в восторге прижала ладони к щекам.

— Ты мне брось под руку квохтать, — буркнул Корнэль, но глаза его так и сверкали от радости. — Лучше вот что, поедем через неделю со мной заказ отвозить. Да свою мелочевку захвати — гипсовых корри в первую очередь. Я у заказчика несколько мест в парке заприметил. Там бы таких установить, в мраморе-то, а? С заказчиком я договорился, обещали посмотреть твоих малышей и подумать.

— И-и-и-и! — Дайлэ с радостным визгом повисла на шее у старого скульптора. — Спасибо! Спасибо! Спасибо! Я не подведу.

— Егоза! — добродушно усмехался тот. — Пора, давно пора тебе чем-то посерьезнее фитюлек заняться.

Приглашение в Особый отдел Дайлэ получила на следующий день, когда работала с глиной в своей мастерской. И так была поглощена процессом, что даже не услышала скрипа ступеней и стука в дверь.

— Тебе извещение прислали, — возвестил папаша, протягивая пухлый конверт.

Не успела Дайлэ открыть его, как что-то вспыхнуло, бахнуло и раздался звук тикающих часов — Магический вестник, передающий отправителю сообщение о доставке и времени получения.

«Приглашаем