Шпион - Клайв Касслер

В своем настенном календаре Артур Ленгнер записал время встречи. За два дня до смерти он встречался с Аласдером Макдональдом, специалистом по турбинам, который работал по контракту в инженерном бюро флота. Фабрика Макдональда находилась в Камдене.

Отец любил орудия, сказала Дороти Ленгнер. Как Фарли Кент любил корпуса кораблей. А Аласдер Макдональд — свои турбины. Волшебник, сказала она о Макдональде, имея в виду, что он не уступает ее отцу. Белл задумался, что еще общего было у этих двоих.

Он нажал грушу клаксона. «Олдсмобиль» и молочный фургон затормозили на пыльной дороге.

— Мне нужно встретиться с одним парнем в Камдене, — сказал Белл Скалли.

— Помощь потребуется?

— Да! Как только сдашь эту банду, отправляйся на Бруклинскую военную верфь. Там в чертежной мастерской на чердаке найдешь конструктора по имени Фарли Кент. Проверь, все ли у него в порядке.

Белл повернул локомобиль на юг.

* * *

МИР НАДЕЕТСЯ НА ПРОДУКЦИЮ КАМДЕНА

Такой рекламный шит встретил Белла на въезде в промышленный город, расположенный на восточном берегу реки Делавэр напротив Филадельфии. Он проезжал фабрики, которые делали все на свете: от сигар до патентованных лекарств, от линолеума и керамики до супа. Но доминировала в городе верфь. Неуместно названная «Нью-йоркской кораблестроительной компанией», она покрыла берега Делавэра и Ньютон-Крика современными подъездными путями и уставила кранами, поднимающимися в дымное небо. На противоположном берегу раскинулись «Кораблестроители Кремпа» и Филадельфийская военная верфь.

Уже вечерело, когда Белл отыскал компанию «Корабельные турбины» Макдональда в лабиринте многочисленных фабрик, работающих по заказам верфи. Белл остановил локомобиль у ворот и спросил Аласдера Макдональда. На фабрике его не оказалось. Дружелюбно настроенный клерк сказал:

— Профессора вы найдете в Глочестер-Сити, всего в нескольких кварталах отсюда.

— Почему вы называете его Профессором?

— Он очень умен. Он был учеником изобретателя корабельных турбин Чарлза Парсонса, который совершил революцию в движении кораблей, сообщив им большую скорость. К тому времени как Профессор эмигрировал в Америку, он знал о турбинах больше самого Парсонса.

— А где это — Глочестер-Сити?

— Дансинг «Дель Росси». Но там не танцуют. Скорее это салун, чем дансинг, если вы меня понимаете.

— Я бывал в таких заведениях на западе, — сухо сказал Белл.

— Пройдите по Кинг-стрит. Не промахнетесь.

Глочестер-Сити расположен по реке ниже Камдена.

Два эти города сливаются без всякого зазора. Кинг-стрит тянется у самой воды — салуны и меблированные комнаты, где живут рабочие с верфи и из речного порта. Как и пообещал клерк, проглядеть заведение дель Росси было невозможно: его фальшивый фасад изображал вход в бродвейский театр.

Внутри царил бедлам. Такого громкого пианино Белл еще не слышал. Смеялись женщины, вспотевшие бармены отбивали горлышки бутылок, чтобы разливать быстрей, усталые вышибалы и множество моряков и рабочих с верфи — не менее четырехсот человек — соревновались, кто скорее напьется. Белл изучал море раскрасневшихся лиц под облаками синего табачного дыма. Единственным посетителем салуна не в рубашке, а в пиджаке были он сам в своем белом костюме, седовласый джентльмен в красном сюртуке (в нем Белл узнал хозяина, и три гангстера в коричневых котелках, лиловых рубашках, ярких жилетах и пестрых галстуках. Ботинок их Белл не видел, но предположил, что они желтые.

Раздвигая широкоплечих посетителей, он направился к красному сюртуку.

— Мистер дель Росси! — крикнул он, перекрывая шум, и протянул руку.

— Добрый вечер, сэр. Зовите меня Анжело.

— Исаак.

Они обменялись пожатием руки. Рука у дель Росси была мягкая, но в ожогах и шрамах от работы на верфи в молодости.

— Хлопотный вечер.

— Да благословит господь наш «Новый флот». И так каждый вечер. В следующем месяце «Нью-йоркская верфь» спускает на воду «Мичиган» и только что заложила киль эсминца — быстроходного, двадцать восемь узлов. Филадельфийская военная верфь на том берегу строит новый сухой док, «Кремп» будущим летом спускает на воду «Южную Каролину», да еще они подписали контракт на шесть семисоттонных эсминцев — целых шесть, можете сосчитать. Чем могу быть полезен, сэр?

— Я ищу парня по имени Аласдер Макдональд.

Дель Росси нахмурился.

— Профессора? Идите на звук ударов кулаков о челюсти, — ответил он, кивнув в самый дальний от двери угол.

— Простите. Надо торопиться, пока кто-нибудь его не свалил.

— Ну, это вряд ли, — сказал дель Росси. — Он когда-то был чемпионом Королевского флота в тяжелом весе.

Пробираясь по залу, Белл заметил Макдональда и сразу оценил крупного шотландца. Лет сорока, высокий, с открытым лицом, мышцами, которые играют под пропотевшей рубашкой. Над бровями несколько боксерских шрамов, но, отметил Белл, на остальном лице ни отметины, и огромные кисти с расплющенными костяшками. В одной руке он держал стакан, в другой — бутылку виски; когда подходил Белл, Макдональд налил виски в стакан, поставил бутылку на стойку бара за собой и осмотрел толпу. Толпа расступилась, и к Макдональду направился трехсотфунтовый боксер, глядевший так, будто собирался его убить.

Макдональд с сухой улыбкой наблюдал за ним, словно ожидая хорошей шутки. Отпил глоток из стакана, а потом, внешне нисколько не торопясь, сжал огромный кулак и нанес удар, такой стремительный, что Белл едва его разглядел.

Боксер рухнул на посыпанный опилками пол. Макдональд дружелюбно посмотрел на него. И сказал с сильным шотландским акцентом:

— Джейк, друг мой, ты отличный парень, пока выпивка не свалит тебя. — И спросил у окружающих: — Кто-нибудь отведет Джейка домой?

Друзья Джейка унесли его. Белл представился Аласдеру Макдональду; тот казался пьянее, чем на первый взгляд.

— Я тебя знаю, приятель?

— Исаак Белл, — повторил детектив. — Дороти Ленгнер сказала мне, что вы были другом ее отца.

— Да, был. Бедняга Арти. После того как укокошили Оружейника, его форму разбили. Выпей!

Он взял чистый стакан, наполнил его виски, протянул Беллу и произнес шотландский тост:

— Slanj.[12]

— Slanj-uh va,[13] — ответил Белл и быстро выпил в той же манере, что Макдональд.

— Как девчонка это переносит?

— Дороти считает, что ее отец не убивал себя и не брал взятку.

— Насчет самоубийства не знаю: горы бросают на зеленые долины густую тень. Но вот что я знаю: Оружейник скорее положил бы руку под пресс, чем протянул ее за взяткой.

— Вы его близко знали?

— Скажем так: мы восхищались друг другом.

— Вероятно, вас объединяли общие цели.

— Мы оба любили дредноуты, если вы об этом. Любишь дредноуты или ненавидишь, они — чудо наших дней.

Белл заметил, что, пьян Макдональд или нет, он искусно уклоняется от ответа на вопросы. Он отступил, сказав:

— Наверно, вы с большим интересом следите за продвижениями Великого белого флота?

Аласдер презрительно фыркнул.

— Победу на море одерживают артиллерия, броня и скорость. Вам нужно стрелять дальше противника, лучше выдерживать его попадания и быстрее идти. По этим меркам Великий белый флот безнадежно устарел.

Он налил еще виски Беллу и наполнил свой стакан.

— У английского военного корабля его величества «Дредноут» и у его немецких копий большая дальность стрельбы, крепче броня и выше скорость. А наш «флот» — всего лишь старая Атлантическая эскадра, чуть принаряженная. Она из эпохи до дредноутов.

— А в чем разница?

— Корабль эпохи до дредноутов — это боксер среднего веса, который учился боксу в колледже. Ему нечего делать на ринге с тяжеловесом Джеком Джонсоном.[14]

Макдональд вызывающе улыбнулся Беллу: он был тяжелее его на сорок фунтов.

— Если только он не учился в Чикаго, в Вест-Сайде, — ответил Белл.

— Ну, и еще прибавил несколько футов мышц, — одобрительно согласился Макдональд.

Как ни невероятно, но пианино забренчало еще громче. Кто-то забил в барабан. Толпа расступилась, пропустив Анжело дель Росси, который поднялся на невысокую сцену против стойки бара. И достал из красного сюртука дирижерскую палочку.

Официанты и вышибалы отложили подносы и дубинки и взяли в руки банджо, гитары и аккордеоны. Официантки поднялись на сцену, сбросили передники и показали юбочки, такие короткие, что полиция в любом городе, где больше одной церкви, тут же закрыла бы заведение. Дель Росси поднял палочку. Музыканты заиграли «Спустись ко мне» Джорджа Коэна,[15] и женщины начали танцевать; Беллу показалось, что они прекрасно копируют парижский канкан.