Всё хорошо, что хорошо кончается - Олли Бонс

изготовил? — сурово сдвигая брови, спрашивает Гилберт.

— Д-да… То есть, нет! То есть, он, но не для меня, — запинается Андраник, пытаясь отползти ближе к стене. — В-ведь для всех рудокопов были изготовлены талисманы силы…

— Но не такой силы, — ещё строже говорит Гилберт.

— А-а я п-просто спросил, мо-ожно ли сделать талисман ещё сильнее, — мямлит бедолага, весь трясясь, — и п-принц Теодор сплёл ради смеха такой талисман и наложил заклинание, и дал мне попробовать, но потом сказал, что э-это всё весело, но с силой перебор, и-и с таким можно наделать беды, и сказал отдать, и сжёг.

— Сжёг? — насмешливо переспрашивает Гилберт, пристально глядя ему в глаза. — А это тогда что? — и суёт плетёнку под самый нос.

— Ну, ну, он сжёг т-тот, что я ему отдал, — еле слышно отвечает Андраник. — Тот, что я прежде стащ… позаимствовал у одного из рудокопов. Я думал его и использовать, н-но раз получилось раздобыть в-второй, посильнее, т-то…

— Понятно, — мрачно роняет Гилберт. — А лёд?

— А-а-а лё-ёд, — блеет Андраник, — э-это совсем случайно получилось…

Он было умолкает, но Гилберт нехорошо прищуривается, и слова из Андраника льются потоком.

— Лёд! Мы стояли на берегу, и принц Теодор подумал, что это бы облегчило переправу через реку! Ве-едь постоянно нужно было туда-сюда… И он заготовил пару камешков, таких, знаете, чтобы бросить в воду и она застыла, но ничего особо не сработало. И принц Теодор сказал, что, наверное, ещё стоит слишком тёплая погода, и что можно попробовать позже, а король Бернард сказал, что и на лодках довольно быстро м-можно добраться до того берега, и камешки просто в-выбросили за ненадобностью, и я решил, ничего плохого не случится, если я в-возьму…

Гилберт щёлкает его по лбу.

— Балда! — говорит он сквозь зубы. — Если ты ещё не понял, у моего отца плохо с рамками. Он часто делает что-либо, не задумываясь о последствиях. А если бы ты упал в воду с этими камнями в кармане и вмёрз в лёд?

— Но-о я же не такой глупый, чтобы падать, — бормочет Андраник. — Я же осторожно…

— Вот именно! — отрезает Тилли и решительно отстраняет Гилберта. — Всё, расспросил и хватит. Не видишь, у человека зуб на зуб не попадает? Так-так, сейчас…

Она принимается рыться в складках одежды и наконец, торжествуя, извлекает флягу.

— О, горячий чаёк! — наивно радуется бедняга Андраник и делает несколько больших глотков. — А-а-а, что это было? Кх-х-х!

— Ром из запасов Сильвера, — поясняет Тилли. — Не очень хороший, Сильвер в этом совсем не разбирается, но сойдёт.

— Это не мои запасы, — протестую я. — О том тайнике я даже и не знал!

— О каком тайнике? Ах, о том! Да я с тех пор уже не раз обновляла содержимое. Это вот из твоего шкафа.

— Да как ты посмела там рыться! Между прочим…

— Пожалуйста, скажите, что я могу это чем-то заесть или запить, — перебивает нас Андраник. Выглядит он несколько позеленевшим.

— Есть вот это, — говорит Гилберт, копаясь в саквояже Тилли, и подаёт Андранику хлеб.

— Хелб, — обречённо произносит бедняга и икает. — А ничего другого нет? Ну ладно. Дело в том, что Скарри меня кормил только этим несколько дней. Почему-то он решил, что это любимое блюдо всех, кто живёт наверху, раз уж его подают у нас за завтраком, обедом и ужином.

Затем Андраник разглядывает лицо Гилберта, мнётся и нерешительно произносит:

— Принц Гилберт, у вас, простите, кажется, мох к лицу прилип…

Глаза Гилберта наливаются кровью. Он хватает Андраника за тощие плечи и трясёт, как тряпичную куклу, рыча:

— Да сколько можно, чтоб вас всех!.. Как сговорились! Хватит издеваться надо мной! Ну да, да, я отрастил усы, и что теперь? Ещё! Одно! Слово! И! Я!..

— Д-да н-нет, — только и может промямлить в ответ бедняга. Затем он поднимает трясущуюся руку, снимает со щеки Гилберта лёгкую полоску сухого мха и показывает тому.

Гилберт стремительно краснеет.

— А-а про усы я ничего не говорил, — испуганно завершает Андраник. И добавляет на всякий случай:

— Красивые усы.

— Такие же отвратительные, как и характер! — сердится Тилли, отталкивая Гилберта. — И руки свои от него убери!

— Ох, я прошу прощения, — покаянно произносит Гилберт. — Дело в том, что каждый встречный считал своим долгом пройтись насчёт моих усов…

— Ничего страшного, — бормочет Андраник.

— Да кому вообще важны твои усы! — фыркает Тилли. — Больше всего меня сейчас заботит здоровье принца Андраника. Он не питался как следует, он замёрз, и нам нужно поскорее вернуться назад, туда, где есть тепло и горячая пища.

Андраник расправляет тощие плечи, задирает нос над шарфом и важно произносит:

— Нет, Тилли, я не согласен. Ты говоришь сейчас прямо как моя мама, но я думаю, что стал достаточно взрослым, чтобы самому решать, что делать. Я хочу вперёд, и вы меня не остановите. Не станете же вы тащить меня домой силой.

И он громко икает, подпортив этим торжественность своей речи.

— Не думал, что когда-нибудь с тобой соглашусь, — киваю ему я, — но мне тоже хочется проверить, куда нас заведёт этот путь. С усиленным талисманом силы мы, может, и пробьёмся по ту сторону гор!

— Да! — радуется Андраник.

— Нет, — отрезает Гилберт. — Не «мы», а я. А вас я перед этим отведу назад, чтобы убедиться, что вы благополучно миновали реку.

— Но мы не согласны! — возражает Андраник и оглушительно чихает.

— А я очень даже согласна, — с довольным видом говорит Тилли. — Как раз узнаю у норятелей насчёт тележек, хочу себе такую же.

— Выбирайте, или своими ногами пойдёте, или я вас потащу, — предлагает Гилберт. — С талисманом силы мне это не составит труда.

— Ладно его, но меня почему отказываешься взять? — возмущаюсь я. — Уже сколько раз случались ситуации, когда не будь меня, ты бы не спасся!

— Обычно они случались именно потому, что со мной был ты, — отрезает Гилберт, и это ужасно несправедливо.

Вот, к примеру, когда он был драконом и угодил в трясину неподалёку от долины, где жила Нела… хотя нет, неудачный пример. А позже, когда он лишился драконьих сил и стал человеком, чего так хотел! Ведь это я… это я не хотел бы вспоминать. А вот когда его бросили на корабле, истекающего кровью — тут я, кажется, ни в чём не был виноват!

— Неправда! — торжествую я. — Помнишь, когда мы плыли на «Крылатой жабе»…

— Помню, — говорит он. — Если бы не ты, Бартоломео и Брадан вскоре вернулись бы за мной, и отца я встретил бы в Клыкастом лесу. И сразу смог бы с ним нормально поговорить. Так что прекращай спорить и двигайся к выходу.

Мне,