Дурочка, или Как я стала матерью - Диана Чемберлен

– Это я виноват, – заявил Клэй, хотя Генри и не ожидали к определенному часу. Он вытащил из-за соседнего столика стул и придвинул его к шахматной доске, чтобы Генри мог сесть.

– Садись и ты, Клэй, – предложил Уолтер. Его собственное инвалидное кресло было вплотную придвинуто к столику. Уолтер пользовался им уже четыре года: проблемы с ногами, да еще и диабет. Когда стало ясно, что старик уже не может обходиться без своего кресла, Клэй и Кенни пристроили пандус к задней двери «Шорти». Именно Уолтер тщательно вырезал и раскрашивал фигурки, являвшиеся едва ли не единственным украшением заведения, так что было бы несправедливо закрыть ему доступ в этот ресторан.

Клэй глянул в сторону главной комнаты в надежде увидеть Кенни, но того все еще не было.

– Только на минутку, – сказал он, подтягивая к столу еще один стул.

– Видел того типа? – кивнул Брайан в сторону парня с татуировками, которому не мешало бы говорить чуточку тише.

– Что такое? – поинтересовался Клэй, не сводя глаз с собеседника.

– Он сделал себе новую наколку, – рассмеялся Уолтер, – и Брайан теперь только о ней и говорит.

– Прямо на спине, – пояснил Брайан. – Он задрал рубашку, чтобы продемонстрировать ее девицам.

– Не ори так, – фыркнул Генри.

Брайан тут же повернулся к нему:

– Мне приходится орать, чтобы ты меня услышал.

– Я прекрасно тебя слышу, – огрызнулся Генри, – как и все в этой комнате.

– Это русалка, – хмыкнул Уолтер.

– Что-что? – переспросил Генри, внимательно изучая шахматную доску. Ему предстояло сделать первый ход.

– Это он о наколке, – пояснил Брайан. – Русалка с буферами, какие еще поискать.

Клэй невольно рассмеялся.

– Вечно ты со своими буферами, – буркнул Уолтер.

Разговор и дальше продолжался в том же духе: трое стариков, как обычно, подтрунивали и посмеивались друг над другом. Очевидно, что их связывали глубочайшие дружеские узы, но в разговоре они намеренно избегали любых серьезных тем. Трое стариков, которые рука об руку работали, сражались и теряли своих близких. Жена Брайана, с которой он прожил полвека, умерла пару лет назад. Одиннадцать его детей и двадцать семь внуков были разбросаны по всей стране. Уолтер овдовел еще десять лет назад. Двое детей регулярно подбивали его перебраться к ним в Колорадо, но Уолтер не желал расставаться с Внешними отмелями. Считается, что женщины долговечнее мужчин, размышлял Клэй, но сидевшие напротив него старики явно опровергали это правило. Не иначе как дело в соленом воздухе Отмелей, который обеспечивал местным мужчинам завидное долголетие. И только когда Клэй встал, чтобы вернуться в главную комнату, его вдруг осенило: за столом в действительности сидело четверо вдовцов.

Кенни уже поджидал его за одним из маленьких столиков, и Клэй поспешил усесться напротив друга. Официантка, не дожидаясь заказа, принесла им пиво: Кенни и Клэя здесь хорошо знали.

– Ну, как поработал? – спросил Клэй, прихлебывая пиво.

– Чудесно. Беда только, что с каждым днем я слышу все хуже. – Кенни, поморщившись, потер левое ухо.

– Ты знаешь, как этого избежать, – пожал плечами Клэй. Кенни был владельцем маленькой судоремонтной компании, и едва ли не каждый день ему приходилось спускаться под воду. В такой профессии люди часто теряли слух, и лет через десять Кенни грозила полная глухота. Но Клэй знал, что приятеля это не остановит: под водой Кенни чувствовал себя куда счастливее, чем на суше.

– Уж лучше у меня уши отвалятся, а с ними и пенис, чем я брошу нырять, – заявил Кенни.

– Ну ты и сказанул, – расхохотался Клэй.

В последнее время он общался с Кенни куда чаще, чем с другими своими приятелями. Друзья его, в большинстве своем, были женаты, и он постоянно ощущал их молчаливое сочувствие. Клэй видел, как они переглядывались, когда кому-нибудь в компании случалось брякнуть – мол, пора уже домой, иначе жена устроит мне хороший нагоняй. Они относились к Клэю так, будто тот был чрезмерно ранимым и уязвимым. И хуже всего то, что они были правы. Клэй действительно морщился, пусть только в душе, когда другие упоминали о своих женах. Он испытывал зависть, боль и обиду, как, собственно, они и полагали. Другое дело, что он никогда не показывал этих чувств. Общение с Кенни давалось ему куда легче, поскольку тот не спешил расстаться с вольной жизнью холостяка. Как и прежде, он болтал с Клэем о подводном плавании и виндсерфинге, никогда не упоминая о женах, которые могли бы испортить им веселье. Но Кенни не был аскетом: он любил женщин, и женщины любили этого светловолосого бородатого здоровяка. Говорить с ним было не так-то просто, поскольку он редко смотрел Клэю в глаза, с увлечением провожая взглядом каждую юбку.

Что касается Клэя, то теперь, когда он покончил с цистерной и смог наконец-то расслабиться, в сознании его всплыл образ вполне конкретной женщины. Он даже подумывал о том, не рассказать ли Кенни о Джине. О том, что красота ее и влечет его, и отталкивает. Но поступить так значило нарушить одно из неписаных правил: говорить про спорт, рыбалку, дайвинг – про что угодно, но только не про женщин.

Они с Кенни дружили еще в школе, но потом пути их разошлись. Кенни, не мысливший своей жизни без Внешних отмелей, пошел по стопам отца и занялся судоремонтным бизнесом. Ну а Клэй отправился в колледж изучать архитектуру. Разница в образовании могла бы развести их раз и навсегда, но они тем не менее остались друзьями. Кенни не блистал книжными знаниями, да и в жизни был простоват: он до сих пор называл женщин «девчонками» и мог восторгаться русалкой, наколотой на спине у темноволосого парня. Однако сообразительности ему было не занимать, да и нырял Кенни куда лучше Клэя.

В дверях главной комнаты появился парень с татуировками. Он быстро зашагал через зал – должно быть, к туалету, – но задержался у столика, за которым сидели двое приятелей.

– Ты, стало быть, Клэй О’Нил? – спросил он, пристально глядя на Клэя. Темные волосы парня были коротко острижены, а в ухе поблескивала бриллиантовая серьга.

Клэй кивнул.

– А я – Брок Дженсен, – сказал парень, протягивая ему руку.

Клэй сжал его ладонь и впервые как следует рассмотрел татуировки. Стрелы, круги и волны сливались на руках парня в единый узор. Исколот был едва ли не каждый кусочек кожи, так что при взгляде на нее у Клэя самого заболели руки.

– Я знаю твою сестру, – заявил Брок.

– Лэйси? – уточнил Клэй, как будто парень мог иметь в виду Мэгги. Лэйси редко заглядывала в «Шорти».

– Да, мы познакомились на собрании анонимных алкоголиков. Она сказала, что может помочь мне с работой.

– Какую работу ты ищешь? – спросил Кенни.

– Я – строитель.

Для строителя найти работу в этих местах не составляло труда – особенно такому, как этот парень. Брок был худощавым, но крепко сбитым. Мощные мышцы перекатывались под кожей при каждом движении рук.

– Тут с этим проблем нет, – заметил Клэй. Он мог бы свести парня кое с кем из знакомых, но не испытывал особого желания помогать ему.

– Попробуй заглянуть вот сюда. – Достав из кармана ручку, Кенни нацарапал что-то на салфетке, а потом передал ее Броку. Тот кивнул.

– Спасибо, дружище, непременно загляну, – заявил он, после чего вновь взглянул на Клэя. – Передавай от меня привет своей сестре.

– Хорошо, – кивнул Клэй. Они дождались, пока парень не скроется за дверью, и только после этого продолжили беседовать.

– Стало быть, Брок? – рассмеялся Кенни. – Ну и ну!

Клэй тоже засмеялся, хотя на душе у него скребли кошки. На Внешних отмелях шла бесконечная стройка: дома возводились и переделывались едва ли не круглосуточно. Этот парень мог найти себе работу за десять минут. Клэй чувствовал, что помощь в трудоустройстве – далеко не единственное, чего Брок хотел от его добросердечной сестры.

9

Джина сидела в приемной агентства «Диллард», рассеянно поглядывая на высокие потолки и серебристые панели. С каждой секундой она нервничала все больше, не в силах справиться с терзавшими ее страхами. Джина не забывала о миссис Кинг – женщине, с которой она никогда не встречалась, но к которой тем не менее успела проникнуться презрением. Джина обещала, что свяжется с ней не позднее чем сегодня: она не сомневалась, что к этому времени успеет уладить все вопросы. Но прошло уже три дня с момента прибытия на Реку Поцелуев, а она так и не приблизилась к решению проблемы. Воскресенье оказалось полностью потерянным, поскольку весь день Джина провела в постели, страдая от тошноты и расстройства желудка. Виной всему, видимо, был тот дешевый гамбургер, который она съела еще в субботу, после визита к Алеку О’Нилу. Подходящее завершение для столь бесплодной встречи. Забавно, что Алек заподозрил ее в попытке заработать на линзах. Джина и правда не отказалась бы от денег, но это не значило, что она собиралась предъявлять права на линзы Френеля.