Долина Инферин. Вихри холода - Екатерина Новак

– Тебе что, недостаёт тех денег, что платим мы?

– Денег много не бывает. Почему не заработать еще, когда добыча сама просится к тебе в руки?

– Нет, – резко ответила женщина, – от тебя требуется только припугнуть девку! И вообще, нам не нужны лишние проблемы!

– Ерунда!

– Даже и не думай! – прошипела его собеседница.

– А что вы сделаете, если я все-таки ему сообщу? – возразил ее «оппонент».

– Тогда и узнаешь, кретин!

– Вот и решили, – расхохотался мужчина.

Послышались звуки быстрой борьбы, затем выстрел и удаляющиеся шаги.

– Стерва, – услышала я голос своего тюремщика, и снова все затихло.

Были часы, когда я думала, что умираю. Тело казалось мне легким и невесомым. В такие моменты меня охватывало нервное возбуждение. Я ходила по комнате, вальсировала по ней. Несколько раз заходил мой мучитель и пытался выведать про кольцо, но я забивалась в дальний угол и молча смотрела на него оттуда. Хорошо, что он больше не осмеливался поднять на меня руку.

У меня было много времени, чтобы подумать. Гоня мысли о еде, я пыталась осмыслить, для чего меня держат здесь. Было понятно – дело не в деньгах. Разговор моих похитителей о кольце навел на мысль, что помимо Алексея кто-то еще хочет попасть в Долину. А это подтверждало предположение, что не только он знал о ней и верил в ее существование.

В мире действует правило: не запретишь что-то делать, никому и не захочется. Но если, скажем, во всеуслышание объявить: «Не смотрите на меня!», то все обязательно повернутся в твою сторону. Это проверено сотни раз. Первая реакция человека на запрет – это агрессия, желание узнать. А почему нет? Наверное, в этот раз со мной было то же самое. Как только я поняла, что кто-то пытается остановить или опередить меня, сразу же захотелось в Кению. И уже не пугала дикая саванна, полная опасностей. Не страшил перелет, чужая комната в отеле и даже то, что Долины может и не быть. У меня появилось стойкое желание оказаться там, и оно заглушало все остальные.

Иногда, в минуты полной слабости, лежа на зловонной кровати, я дремала и видела яркие сны. Мне казалось, я познаю историю мира, в котором родились мои предки. Частенько мерещился запах эвкалипта и зов странной старухи из пещеры. Дни, проведенные в этой комнате, были сплошной чередой бодрствования и сна. В конце концов, настал момент, когда я больше не смогла подойти к крану с водой. Оставалось только лежать на кровати и осознавать, что конец близок. Однако слез и сил, чтобы оплакать это, у меня уже не было.

И ровно в этот миг, когда я полностью смирилась со своей участью, фортуна соизволила улыбнуться мне. Снаружи послышались звуки: грохот, выстрелы, крики и шум рации. Из последних сил я закричала:

– Сюда! Помогите!

От усилий в глазах потемнело. Голос сел, но я продолжала шептать эту фразу, пока, наконец, не услышала над ухом:

– Эмилия, тихо, тихо… успокойся, уже все в порядке. Уже все хорошо.

Попыталась сосредоточить взгляд – надо мной на коленях стоял Алексей. Он был одет в форму спецназа, на голове огромный шлем, грудь прикрывает пуленепробиваемый жилет, а на лице выражение жуткого страха – страха за мою жизнь. Его вид насмешил меня, захотелось съязвить, но все, на что меня хватило в тот момент, это слабая улыбка.

– Тоже хочу бутерброд, – прошептала я и отключилась.

Очнулась уже лежа на носилках перед каретой скорой помощи. Кто-то громко разговаривал рядом.

– Что ты здесь делаешь? – кричал мужчина.

– Вадим, перестань! Это была моя вина! Я не мог не пойти туда!

Я приоткрыла глаза. Алексей и Вадим стояли друг напротив друга, и казалось, сейчас начнут драться.

– И на метр к ней не приближайся после всего этого!

– Вадим, прости, – попытался успокоить моего жениха Алексей и положил руку ему на плечо.

Но тот дернулся и добавил:

– Не хочу терять хорошего сотрудника и друга. Просто не подходи.

Меня на коляске подняли в карету скорой помощи, Вадим прыгнул вслед за врачами. А Алексей остался стоять на улице. Он неопределенно развел руками и печально наблюдал, как закрываются дверцы машины.

– Как ты? – спросил Вадим, заметив, что я в сознании.

– Бывало и лучше.

– Не мешайте врачам, – раздался голос женщины.

Она отстранила Надежнецкого и занялась мною, пока машина уносила нас от этого жуткого места.

Несколько дней я провалялась в больнице. Именно там узнала, что было после моего похищения. Алексей обратился в участок сразу, как только пришел в себя. Но Вадим не получал никаких звонков или писем относительно выкупа, и поэтому полиция не могла обнаружить меня на протяжении четырех дней, которые я провела в заточении. Потом кто-то инкогнито позвонил следователю и сказал, что меня держат на заброшенном заводе за городом. По этому адресу была отправлена группа спецназа, и Алексей вызвался ехать с ними. К счастью, они успели вовремя.

В палату меня доставили практически без сознания. Врачи тут же принялись за работу. Анализы показали, что вода из крана была с химическими примесями, и поэтому, вдобавок к истощению, я получила глубокую интоксикацию. Поверьте мне на слово, промывание желудка не самая приятная процедура. Но теперь я на все смотрела с другой стороны. Уже на третий день в больнице я почувствовала себя лучше и тут же заговорила про Кению.

– Эмилия, а не рано ли об этом? – отговаривали меня приехавшие несколько дней назад родители.

Они были в шоке оттого, что случилось, и каждый день молили небеса, чтобы со мной все было в порядке. Мама, увидев меня, расплакалась, отец, хмурый и серый, крепко обнял и стоял так, долго не выпуская из своих объятий.

Вадим был полностью согласен с моими родителями. Он не понимал, почему та, кто была категорически против поездки, теперь стала такой ярой активисткой. Пришлось настоять на своем – путешествию быть! Первый раз в жизни я точно знала, чего хочу.

В один из этих дней в больницу приходил следователь. Он сообщил, что мой обидчик найден и вскоре ответит за свой поступок.

– И что же он вам рассказал? – спросила я с интересом.

– Признался, что держал вас с целью выкупа.

– Вот как? А он сказал вам, что был не один?

– Не один? – удивленно переспросил следователь.

– Как минимум, их было двое, – подтвердила я. – И как максимум, дело вовсе не в выкупе.

– Дорогая, о чем ты говоришь? – не поверил мне Вадим.

– Ну да… – медлила я, думая о том, что можно рассказать, а о чем лучше умолчать. – Вы схватили наемника. Он действовал не самостоятельно. Я нужна совершенно другим людям и по какой-то иной причине.

– Но он во всем сознался! – возразил следователь.

Полиции, как всегда, хотелось, чтобы все было просто. Дело почти закрыто, а тут я со своими предположениями.

– Когда человеку обещают защиту и немалые деньги, он может сознаться в чем угодно.

Я встала с кровати и пошатнулась. Вадим подхватил меня и попросил снова лечь. Но я не унималась.

– Уверяю, я до сих пор в опасности, потому что вы поймали только одного и не самого главного.

– Но какие у вас основания для таких выводов? – сопротивлялся полицейский.

– На протяжении всех этих дней я слышала их разговор, они о чем-то шептались.

– Шептались? – переспросил тот, и на лице его появилась идиотская улыбка. – Вам не кажется, что шепот – это из области фантастических сериалов? Возможно, сказалось действие снотворного, которое вам вкололи, или у вас были галлюцинации от голода.

Это взбесило меня. Со злостью, медленно проговаривая каждое слово, я ответила:

– Я. Знаю. Что. Слышала! И это точно были не галлюцинации! Там был другой человек – женщина!

– Эмилия Александровна, спасибо вам за помощь. Мы все проверим и постараемся сделать так, чтобы ваша жизнь была в безопасности, – спокойно сказал следователь, явно не поверив мне. – Выздоравливайте.

Когда он ушел, Вадим напал на меня:

– Ты что говоришь! Может, у тебя и правда были галлюцинации?

– Вадим, уезжай на свою квартиру.

– Но Эмилия!

– Дома встретимся завтра! Очень тебя прошу.

– Но, дорогая…

– Ах, нет, подожди, скажи мне, как там Пешехонов? – мило улыбнулась я, и лицо Надежнецкого вытянулось.

Он явно хотел что-то сказать, но махнул рукой и поспешно ушел.

Все как всегда в этой жизни, помощи ждать не от кого. Единственный, кто знает, почему в действительности меня выкрали, это Алексей. Он поверит, что я в опасности. Звонить ему смысла не было – нужно выходить из больницы и готовиться защищать себя самой. В голове все встало на свои места. И я поняла, что иметь цель гораздо лучше, чем просто бездумно жить.

Врач подписал мне пару бумажек. Он ворчал и настаивал на том, чтобы подержать больную в клинике еще хоть пару дней, но меня уже было не остановить. Переодевшись в свежие вещи, принесенные мамой, я накрасилась и заказала такси.