130 дней - Юлия Юлина

Они с Виталием познакомились при неприятных обстоятельствах на похоронах у двоюродной бабушки Киры — Ириной подруги. Могла бы не ходить: Ирина плохо знала старушку, но не могла не поддержать подругу в трудный момент. Виталик вообще попал туда случайно, просто привез на похороны свою собственную бабушку, которая уже не могла передвигаться без посторонней помощи. И Ирина, и Виталик чувствовали себя посторонними на этом мероприятии и не сильно скорбели об усопшей. Слово за слово — и они не заметили, как прошла траурная церемония, потом — поездка на кладбище и непременные поминки. Это была любовь с первого взгляда. Так показалось Ирине.

Потом был какой-то праздник, Виталик пригласил ее в ресторан и подарил компрессор для автомобиля. Это был неожиданный и очень приятный для нее подарок. Накануне этой встречи Ирина рассказывала ему историю о том, как однажды ночью пробила колесо и боялась выйти из машины, чтобы позвать кого-то на помощь. Кстати сказать, за всю историю их отношений компрессор оказался единственным подарком, который Виталик купил самостоятельно и своевременно. Все остальные подарки Ирине приходилось выбирать самой, и приобретались они обычно не накануне праздников, а гораздо позже.

Мысли приходили и уходили… Статья про мужские измены вещала какую-то банальщину типа того, что надо быть разной и удивлять мужчину в постели, на кухне и в быту. Никакой конкретики, общие слова. Ира практически отключилась…

Раздался звонок мобильного телефона. «Кто бы это мог быть в такое время?» Ирина мокрой рукой потянулась к мобильнику. Номер был незнакомый.

— Алло.

— Добрый вечер. Прохорова Ирина Викторовна?

— Да, это я. С кем я говорю?

— Это сержант 24-го отделения полиции Юго-Восточного округа. Ваш муж, Прохоров Виталий Владимирович, погиб.

«Ваш муж погиб, ваш муж погиб» — стучало у Ирины в висках. Она не запомнила ничего из двухминутного разговора, предшествующего этой фразе. Последующая неделя прошла как в тумане и полном беспамятстве. То ли из-за сильного стресса, то ли из-за таблеток, которые в нее закладывали пачками. Утро. Просыпается в их постели одна. Зеркало над столиком занавешено, на кухне слышен шорох и работающий телевизор. Это не Виталик. Он не просыпается с Ириной вот уже как семь дней. Сегодня — восемь. Ощущение страшной боли. Господи, как больно. Он много лет не ездил на метро. С тех пор как приобрел свою первую машину — старенькую «десятку», он спускался в метро всего несколько раз. Он терпеть не мог метро. Неизвестно, что тогда, неделю назад, заставило его спуститься в подземку. Но именно в тот день прогремел страшный взрыв с террористами-смертниками, о котором сейчас наперебой рассказывали все средства массовой информации. Все это Ирине рассказывал какой-то офицер из полиции, она его так и не вспомнила ни его голос, ни внешний вид. Потом состоялось опознание. Потом — под роспись — выдача личных вещей погибшего. Потом с ней общалась женщина-психолог, она прописала ей таблетки. Потом похороны.

«Боль такая, что хочется кричать. Но кричать нет сил из-за боли. Она пожирает, она повсюду, в каждой клетке моего тела», — рассказывала Ира психологу. Та понимающе кивала. В мыслях осталось только одно: «Моего Виталика больше нет. Он умер».

Ирина осмотрела комнату. Не увидела ни одной его вещи. Рядом с кроватью, как обычно, стоит журнальный столик с ее стороны и торшер с его стороны. На столике всегда лежали его книги по бизнесу и стояла их фотография. На торшере он любил вешать свою рубашку, когда приходил с работы. Ирину это всегда злило. Но сейчас она бы все отдала, чтобы каждый вечер на торшере появлялась очередная рубашка. На комоде перед зеркалом теперь нет его туалетной воды Fragonard, купленной в их последней поездке во Францию. Поездка действительно оказалась последней.

На кухне что-то уронили. Потом открылась дверь и телевизор стал слышен отчетливее. Послышались шаги. Она повернула голову в сторону двери, в комнату заглянула мама.

— Доченька, ты уже проснулась? Пойдем, поешь, я омлет приготовила, папа спустился в магазин за хлебом, сейчас придет. Ну не плачь, милая, не плачь. Давай я принесу успокоительное?

— Мам, почему это случилось со мной? — Она не узнала свой голос, охрипший и очень низкий.

В принципе, это был риторический вопрос, на который нет ответа. И она это понимала.

— Доченька, так Богу угодно, Он один знает, кому, сколько отведено на этом свете. — Мама села на кровать и начала гладить ее белокурые волосы.

— Мамочка, мне не хочется жить, прости меня — не могу больше терпеть боль.

— Милая, она пройдет. Поверь мне, тебе станет легче. — Мамины глаза наполнились слезами. Она обняла Ирину.

— Когда?

— Скоро. Теперь тебе по чуть-чуть будет становиться легче каждый день. Вот увидишь. Потерпи немного.

— А давно вы с папой у меня живете? — Она попыталась вспомнить что-нибудь, связанное с родителями за последние дни, и ничего не всплыло в памяти.

— Пять дней уже, — ответила мама.

У Ирины промелькнула единственная здравая мысль: «Надо уменьшить дозировку лекарства. Полностью от него отказаться я боюсь». Они молча плакали, пока в дверь не позвонил папа. Звонок. Еще звонок. Почему он не откроет ключом? Опять звонок. Настойчивый стук в дверь.

— Есть кто дома?! — кричал папа.

Но на самом деле это был сосед снизу. Он стучал в дверь, потому что в его квартире с потолка буквально лилась вода.

С каким же удовольствием и облегчением Ирина вынырнула из своего сна! Вода перелилась через край ванны, Cosmopolitan плавал на полу. Но она была благодарна соседу за скандал. Это был настоящий кошмар! Слава богу, что он закончился.

* * *

Ирина бежала через дорогу, наперерез движущемуся транспорту. Вообще, тут пешеходный переход. Но в Москве такие мелочи мало кого волнуют.

Визг тормозов. Удар. Бампер «порше-кайена» толкнул ее ниже бедра. Ирина упала в лужу грязи. Машина резко остановилась рядом.

— Девушка, вы целы?! — закричала брюнетка, должно быть сидевшая за рулем «кайена».

Ирина пошевелила руками, ногами, потом головой. Вроде бы все двигается. И даже не больно.

— Да. Кажется… — неуверенно ответила Ирина.

— Давайте руку. Можете? Поедем в больницу, — не унималась брюнетка.

— Не надо в больницу. Я на работу опаздываю.

— Никакой работы! Едем лечиться, — настаивала брюнетка.

Она ловко подхватила Ирину под локоть, помогла ей встать, отряхнула ей пальто и посадила к себе в машину.

— Меня зовут Лика. Прости, что сбила тебя. Давай на «ты»? — улыбнулась брюнетка, обнажив шикарные белые зубы.