Рейтинговые книги
Читем онлайн Книга Черепов - Роберт Силверберг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 67

Мы подъезжали к Сент-Луису. Проехали по пустынному шоссе, проходящему по территории двух штатов, въехали в нечто сырое и убогое под названием Восточный Сент-Луис, и наконец на другом берегу увидели сверкающую Въездную арку. Мы выкатились на мост. При одной мысли о том, что придется пересекать Миссисипи, Эли буквально оцепенел: он по плечи высунулся из окошка с таким видом, будто переправляется через Иордан. Уже на том берегу, в самом Сент-Луисе, я остановился перед блестящим круглым мотелем. Все трое, как придурки, разбежались в разные стороны. Я не вышел. В голове у меня продолжали крутиться колеса. Пять часов без перерыва за рулем! Кайф! Наконец я поднялся. Правая нога занемела, пришлось похромать несколько минут. Но эти пять восхитительных часов того стоили, пять часов наедине с дорогой и машиной. Жалел я лишь о том, что все-таки пришлось остановиться.

13. НЕД

Прохладный синий вечер на плато Озарк. Измочаленность, кислородное голодание, тошнота: последствия усталости от автомобиля. Хорошего помаленьку: вот и привал. Из машины вываливаются четыре красноглазых робота. Неужто мы и впрямь отмахали за сегодняшний день больше тысячи миль? Да, тысячу с гаком: через Иллинойс и Миссури в Оклахому, проходя длинные отрезки со средней скоростью миль семьдесят-восемьдесят в час. Если бы Оливер продолжал так же гнать, то, прежде чем вырубиться окончательно, мы проехали бы еще миль пятьсот. Но мы уже больше не могли. Оливер сам признался, что где-то сотне на шестой с утра начал сдавать. За Джоплином он нас чуть не угробил: глаза у парня остекленели, мозги были в тумане, а руки одеревенели настолько, что он не смог вписаться в вираж, который прекрасно видел. Тимоти просидел за рулем миль сто — сто пятьдесят; на мою долю пришлось, должно быть, все остальное — несколько отрезков, сложившихся в три-четыре часа откровенного страха. Но теперь надо остановиться. Психологическая нагрузка слишком велика. Сомнение, безнадежность, подавленность, уныние проникли в наш здоровый коллектив. Потерявшие уверенность в себе, обескураженные, разочарованные, встревоженные, мы завалились в облюбованный мотель, удивляясь, каждый на свой лад, как это нам удалось убедить себя влезть в эту авантюру. Ага! Кемпинг «Момент истины», город X., Оклахома! Мотель «Граница реальности»! Гостиница «Скепсис»! Двадцать секций в псевдоколониальном стиле с пластиковой облицовкой под красный кирпич и белые деревянные колонны, обрамляющие вход. Похоже, мы единственные постояльцы. Жующая резинку ночная дежурная лет семнадцати с прической в духе шестьдесят второго года, обильно политой лаком для волос. Она окинула нас тусклым взглядом, не выказав ни малейшего интереса. Густые бирюзовые тени на веках, подведенных черным контуром. Слишком стервозна и бесцветна на вид даже для того, чтобы быть преуспевающей шлюхой.

— Кафе закрывается в десять, — сообщила она.

Причудливый гнусаво-протяжный выговор. Нам понятно, что Тимоти подумывает, как бы затащить ее к себе в номер для небольшой дрючки; думаю, он хочет добавить ее к собираемой им коллекции типов со всей Америки. По правде говоря — позвольте высказаться в качестве беспристрастного наблюдателя, представителя подвида полиморфного извращения, — она может выглядеть вполне прилично, стоит ее хорошенько отмыть от косметики и лака для волос. Высокая красивая грудь, распирающая зеленую униформу, выступающие скулы и нос. Но угрюмый взгляд, вялые искривленные губы не смоешь. Оливер мимоходом корчит Тимоти гримасу, не одобряя его идеи. Тимоти соглашается без разговоров: усталость одолела и его. Дежурная выделяет нам смежные комнаты по тринадцать долларов каждая, и Тимоти предлагает ей всемогущий кусок пластика.

— Комнаты слева, — говорит она, одновременно прогоняя карточку через машину, и, покончив с этим делом, полностью от нас отключается, уставившись в стоящий на стойке японский телевизор с пятидюймовым экраном.

Мы направились налево к нашим номерам, миновав пустой бассейн. Надо поторопиться, не то пропустим ужин. Бросили шмотки, плеснули водой в физиономии и побрели в кафе. Наша официантка — сутулая, жующая резинку — вполне могла сойти за сестру дежурной администраторши. И у нее был долгий день: когда она наклонилась, чтобы громыхнуть перед нами серебряными приборами о пластиковую столешницу, от нее пахнуло едким женским запахом. «Чего желаете, мальчики?» Ни «escalopes de veau», ни «са-neton aux cerixes». Лишь гамбургеры не первой свежести да жирный кофе. Мы молча поели и безмолвно поплелись в свои комнаты. Прочь пропотевшую одежду. В душ. Сначала Эли, потом я. Дверь, соединяющая наши комнаты, легко открывается. Позади слышится глухой шум: обнаженный Оливер, стоя на коленях перед телевизором, крутит ручки. Я наблюдаю за ним: тугие ягодицы, широкая спина, между мускулистых бедер болтаются гениталии. Подавляю извращенные, похотливые мысли. Эти трое вполне решили проблему сожительства с соседом-бисексуалом: они сделали вид, что моя «болезнь», мое «состояние» как бы не существуют, из этого и исходят. Основное правило широты взглядов: не делать скидок на неполноценность. Делать вид, что слепой видит, что черный — на самом деле белый, что голубой не ощущает никаких позывов при виде Оливеровой гладкой задницы. Дело не в том, что я хоть единожды приставал к нему. Но он знает. Он знает. Оливер не дурак.

Почему мы сегодня вечером впали в такое подавленное состояние? Отчего утрачена вера?

Должно быть, источником такого настроения стал Эли. Весь день он был мрачен, погружен в бездны экзистенциального отчаяния. Думаю, это уныние носило сугубо личный характер, а причиной его возникновения стали трудности Эли в общении с непосредственным окружением и космосом в целом, но оно незаметно, потихонечку распространилось и заразило нас всех, приняв форму мучительных сомнений:

1. Зачем мы вообще затеяли эту поездку?

2. Что мы в действительности хотим получить?

3. Можем ли мы надеяться найти то, что ищем?

4. А если найдем, то захотим ли этого?

Так что все должно начаться сызнова — все эти самокопания, внутренний раздор. Эли извлек свои бумаги и начал их внимательно изучать: рукопись его перевода «Книги Черепов»; ксерокопии газетных вырезок, приведших его к мысли о том, что с древним невероятным культом, священной книгой которого может оказаться найденная рукопись, связано определенное место в Аризоне; куча всяких дополнительных материалов и справок. Через некоторое время он оторвался от бумаг и заговорил:

— «Все, что доселе известно медицине, ничто в сравнении с тем, что предстоит открыть… мы смогли бы освободиться от множества недугов тела и души и, возможно, даже от бессилия старости, если бы обладали достаточными знаниями об их причинах и обо всех лекарствах, дарованных нам природой». Это из Декарта, «Рассуждения о методе». А вот еще одно место из Декарта, из его письма отцу Гюйгенса: «Никогда не заботился я так, как сейчас, о сохранении самого себя, и, хотя я раньше считал, что смерть может украсть у меня не больше тридцати или сорока лет, теперь же меня удивит, если она наступит раньше чем через сто лет: поскольку мне кажется очевидным, что если мы убережемся от определенных ошибок в образе жизни, то сможем без особых ухищрений достичь гораздо более продолжительной и счастливой старости, чем ныне».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 67
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Книга Черепов - Роберт Силверберг бесплатно.

Оставить комментарий