Proxy bellum - Михаил Алексеевич Ланцов

А значит они сильнее. И… тут огонь открыла зенитная батарея.

Длинноствольные 88-мм зенитные пушки были также недурно замаскированы кустами. Даже несмотря на то, что располагались на самоходных грузовых шасси. Вся батарея, что стояла в чистом поле, за счет обильного количества веточек выглядела словно небольшой островок кустарника на окраине поля.

Залп.

И тяжелые танки, подставив свои 60-мм борта, получили в них довольно увесистые «плюхи». Достаточно было одной «таблетки», чтобы выбить танк. Там ведь тоже прилетали тупоголовые бронебойные снаряды каморного типа. И тех семидесяти пяти граммов тротила, что взрывалось внутри боевой машины хватало ей за глаза.

Одновременно с этим, с другого фаса этой засадной позиции, выехали легкие ПТ САУ второй отдельной роты. И начали настреливать по легким танкам французов и их иной легкой бронетехнике. Само собой, увешанные кустами до неприличия…

Минуты не прошло как начался форменный бардак в стане неприятеля. Первый стихийный поворот ордера смешал его ряды, сильно затруднив управление. После же того, как заработали зенитки и тяжелые танки стали лопаться словно мыльные пузыри, все полностью пришло в полную негодность.

Теперь каждый экипаж был сам по себе.

Контратака на первую засадную позицию, само собой захлебнулась. Танкисты заметались. Кто-то, конечно, продолжил наступление и даже достиг искомой бровки холма. Но там и остался. Ведь легкие ПТ САУ первой роты успели сменить позицию и встретить появившиеся танки противника вновь фланкирующим огнем. Причем в этот раз перекрестным.

А учитывая тот факт, что выехало легких танков французов на бровку меньше десяти, то «лопнули» они меньше чем за минуту. Пум-пум-пум… с сочными брызгами из бензина и крови…

Уже через пять минут после начала боя французы начали отступать. Кто-то развернул свои машины назад и постарался как можно скорее покинуть место бойни.

Кто-то отходил на своих двоих.

Особенно это касалось пехоты, попавшей в этот артиллерийский мешок практически голой. Образно говоря. Потому как ехала на грузовиках, не имевших совсем никакой брони. Так-то да — поначалу все стреляли бронебойными снарядами. Особой угрозы получить осколок не было. Даже при прямом попадании снаряда в грузовик. Они их насквозь прошивали, словно какие-то старинные пушечные ядра повозку или плетеную ограду. Поначалу. Но те же тяжелые танки кончились довольно быстро. И 88-мм зенитки перешли на осколочные снаряды с готовыми поражающими элементами, которыми стали плотно работать по живой силе противника.

Чуть погодя к ним присоединилась и вторая рота ПТ САУ, открывшая огонь аналогичными снарядами, только калибром 75-мм. В то время как первая рота легких ПТ САУ, не успела поучаствовать во всеобщем веселье. К тому моменту как им удалось выкатиться на новую позицию, тратить именно что выстрелы артиллерийских орудий для уничтожения рассеянных сил неприятеля было уже не нужно.

Командир этого сводного полка дал отмашку. И вперед пошли два мотопехотных батальонов 4-ого корпуса постоянной готовности. Он все это время стояли в резерве и ждал своего часа.

Дождались.

И теперь их гусеничные БМП да БТР ринулись в атаку. Давая очереди из 13-мм пулеметов и 20-мм автоматических пушек с коротких остановок. Чтобы как можно сильнее «приголубить» разбегающихся в панике французов…

— Что у нас? — спросил Фрунзе, войдя в «аквариум» Ставки.

— Все в рамках ожиданий, Михаил Васильевич, — ответил Триандафилов. — Противник перешел в наступление. Мы работаем от активной обороны.

— 4-ым и 5-ым корпуса?

— Так точно.

— А они могут так?

— Отчего же нет? Великого ума не требуется. Да и мы сами стараемся ставить задачи так, чтобы неверно их трактовать было затруднительно. Сведения к нам сюда стекаются очень подробные.

— Да-да, — покивал головой генсек. — Это я уже слышал. Какие потери?

— Скромные.

— А точнее? Вот 4-ый корпус сколько потерял человек во время отражения французской контратаки?

— Сорок два убитыми и двести девяносто одни ранеными, — произнес один из офицеров. — Тяжелых двадцать семь.

— А бронетехники?

— Пять легки ПТ САУ, два БМП и дюжину БТР.

— И все? А грузовики? Зенитки? Иную артиллерию?

— Как ни странно, пока удается избежать этих потерь. — произнес Триандафилов. — Французы наступают слишком нагло. И их артиллерия отстала, будучи не в состоянии поддерживать танковые кулаки. Поэтому потери у нас идут только в местах непосредственного лобового соприкосновения с массами французских танков. Да и то — редко. В большинстве случаев засады удались.

— А дальше что?

— Мы временно замедлили наступление 1-ого корпуса на Ригу. И переключили всю ударную и истребительную авиацию на фланги, равно как и тяжелую артиллерию. — произнес начальник Генерального штаба. — Это позволило смешать вторую линию французского контрнаступления.

— Чтобы вынудить противника к полномасштабному отступлению с «зависанием» на спешно возводимых оборонительных позициях в глубоком тылу мы вы готовим контрудары, со своей стороны. — продолжил за него Триандафилов.

— Их имитацию, — спешно поправил его офицер Генштаба.

— Да, имитацию, — кивнул нарком Обороны.

— То есть? Почему имитацию?

— Для полноценного удара корпуса не готовы. Они не справятся без больших потерь. Поэтому мы хотим воспользоваться преимуществом в мобильности и разведывательных данных. И выдвинуть на фланги французских группировок нашу мотопехоту. Демонстративно. Чтобы, избегая окружения они отошли.

— А если атакуют?

— Не должны. По ним сейчас плотно работает авиация и тяжелая артиллерия. Там форменный бардак. Мы в первую очередь стараемся уничтожить штабы. Чтобы довести этот хаос до максимума.

— А истребители открыли охоту за грузовиками и телегами, — дополнил офицер Генштаба. — Мы стараемся у них выбить все транспортные средства «последней мили», чтобы нарушить снабжение топливом, боеприпасами и продовольствием. Ну и вывоз раненых максимально затруднить. А раненые они сильно сковывают боевые части, отвлекая людей.

— Англичане новых полков авиации не пытаются развернуть?

— Пытаются — в Таллине.

— А чего так далеко?

— Они пытались и ближе к линии фронта их развернуть. Два раза. Ничем хорошим это не закончилось, — оскалился в многозначительной улыбке нарком.

Фрунзе немного помолчал, разглядывая через стекло карту театра боевых действий.

— Не нравится мне, что мы замедлили темп наступления на Ригу. Без отвлечения основных ударных средств эти контрудары было не остановить?

— Вероятно, можно было. Но ценой больших потерь 4-ого и 5-ого корпусов. Французы вложились в этих удары очень серьезно.

— И теперь вы предлагаете заплатить большими потерями 1-ого корпуса? Самой нашей боеспособности части. Или французы, давление на которых прекратилось, не бросятся окапываться самым отчаянным образом?

— А оно не прекратилось. Корпус продолжает давить. Просто осторожно. И работая своими силами. В конце концов у него и у самого есть серьезные артиллерийские системы.

— Вы не хуже меня знаете, что их недостаточно.

— Для вскрытия крепкой обороны — возможно. Но французы не успели ее подготовить. Да, темпы наступления корпуса сильно замедлились. Но он продолжает