Дева и Змей - Наталья Игнатова

Ситуация была, мягко говоря, идиотская. Ленты из серебра на послании, адресованном принцу Темных Путей — оскорбление недвусмысленное: ни Наэйр, ни один из лиилдур не могли даже прикоснуться к свитку. Отец принца, получивший за несдержанный характер прозвище Wutrich [8], убивал за меньшее, нисколько не смущаясь тем, что гонцы лишь выполняют волю пославшего их… Наэйр представил себе, как чиркает лезвием по горлу безоружного, стоящего на коленях рыцаря. И опустил саблю в ножны:

— Я не убиваю рабов. Но передай своей госпоже, чтобы она не спешила принять доброту за слабость.

Письмо он вынул из футляра, прибегнув к магии. Стряхнул проклятое серебро. Развернул свиток. Ладно, хоть внутри все было честь по чести: правильное титулование, развесистые заглавные буквицы, и знак внизу — звезда о семи лучах — поставлен лично Сияющей-в-Небесах, не каким-нибудь штатным писаришкой.

— Нам приказано дождаться ответа, принц, — подал голос гонец.

— Хорошо, — вздохнул Наэйр, — пользуйтесь моим гостеприимством, пока я позволяю.

Он развернулся, и уже в спину толкнулось неловкое:

— Вы сказали, что возьмете нашу кровь, принц.

— Не в этот раз, — он кивнул своей молчаливой свите: — господа, разместите гостей. И не забывайте, что достойные сэйдиур[9] лишь выполняли приказ.

“…Пусть темна будет ночь над тобой, представляющий Силу! Прими уверения в самой глубокой и искренней ненависти к тебе, твоему роду и твоим Путям и знай, что нет такой цены, какую не заплачу я, чтобы уничтожить тебя и все, чем ты дорожишь…”

Слова давно выучены наизусть, но Наэйр внимательно прочитал “шапку” письма, выискивая подвох: от Сияющей-в-Небесах можно было ждать чего угодно. Принц не верил всерьез, что Владычица отправит на смерть десяток сэйдиур лишь для того, чтобы нанести оскорбление извечному врагу, однако и такую возможность не стоило сбрасывать со счетов.

Он не ответил на первый удар — это плохо. Если пропустит и второй, будет совсем негоже.

“Представляющий Силу” — титул, остатки былого величия. Но замок на холме, как и прежде неприступен, и без дозволения принца Темных Путей ни один из подданных Сияющей-в-Небесах не смеет ступить в Тварный мир, а на удар Сын Дракона по-прежнему отвечает ударом… если только не приходят вот так, как сегодня, покорно подставив шею под острый клинок. Однако вступление письма отвечает канонам, нет в нем и намека на оскорбление, значит, Владычице действительно что-то нужно от своего врага. И что же? Хочется думать, что не позволения ввести в мир смертных свои войска. Она давно подумывает об этом… Хм, давно — это если мерить время, как мерят его люди.

Сияющая-в-Небесах не доверяет народам Полуночи, подданным Наэйра, охраняющим от смертных подступы к Срединному миру. Она понимает, что люди равно враждебны и племенам Полудня, находящимся под ее властью, и порождениям тьмы, но понимает также и то, что, ограждая Срединный мир от смертных, воины Полуночи препятствуют проникновению в Тварный мир ее, Владычицы, подданных и слуг. А у людей много, очень много интересного и полезного. Их жизни, например. Жизни куда более насыщенные, чем существование любого из фейри. Изначально обреченные на смерть, и потому до самого горлышка налитые Силой, горячей кровью, страстями, сомнениями.

Эйтлиайн обратил внимание на свои пальцы, нервно постукивающие по столешнице. Крови захотелось так неожиданно и сильно, что он едва не поддался соблазну шагнуть прямо из замка куда-нибудь на ночную сторону планеты. На дневную тоже можно, но в некоторых вопросах Сын Дракона предпочитал держаться традиций. Нет. Не сейчас. Уже скоро время очередной жертвы. Скоро Ауфбе умилостивит Змея-под-Холмом.

Он вспомнил свое человеческое имя. На имени, как платье на манекене, сидел человеческий образ. И Наэйр заставил себя надеть этот маскарадный костюм, отложил письмо, выжидая, пока личина станет личностью.

Так-то лучше.

Что там пишет Сияющая? Тоже крови жаждет?

“…известно мне, что моя подданная, с рождения жившая у смертных, явилась на Идир[10], ведомая, как птица, тем, что выше разума и больше знаний…”

— Инстинктом, стало быть, — вслух хмыкнул Невилл. — Ну и? А я при чем?

“…хочу я, о, враг мой, послать своего эмиссара на опекаемую тобой землю, дабы с помощью его понять природу сей девы и решить ее судьбу…”

— Еще чего ты хочешь, бонрионах? — Невилл досадливо откинулся в кресле, достал сигарету, щелкнул пальцами, прикуривая. — И с чего ты вообще решила, что Элис — твоя подданная? На ней не написано.

Разговаривать с письмом смысла, конечно, не имело. Но право решать судьбы обитателей Тварного мира Невилл оставлял за собой. В тех редчайших случаях, когда считал, что без него не обойдутся. А уж там, где обходились без него, совершенно точно нечего было делать и Сияющей-в-Небесах. Смертные и сами прекрасно умели запутаться в собственной жизни.

“…Гиала[11] вижу я посланцем своим в Тварном мире и уповаю на то, что ненависть не помутит твой разум, когда будешь ты писать ответ мне, о, враг. Я прощаю тебе смерть моих сэйдиур и обещаю, что не случится ничего дурного с гонцом твоим, коему выпадет донести до меня послание. Не в правилах Полуденного народа карать раба за вину господина…”

— Дрянь, — вздохнул Невилл. И задумался: во что бы этакое завернуть свиток с ответом? Решил, что проще и выразительнее всего будет написать письмо на коже со спины какого-нибудь Полуденного лазутчика. Их много попадалось на попытках пробраться в Тварный мир.

Принц разослал по цитаделям гонцов с приказом найти и доставить пленника самого высокого ранга. И, рассеянно улыбаясь, принялся начерно набрасывать ответ. Разумеется, он не мог отказать Владычице в ее пустячной просьбе: Сияющая-в-Небесах прекрасно знала, кого назначать эмиссаром. Однако, кто же такая эта Элис Ластхоп, если из-за нее к людям готова вновь явиться давным-давно потерянная сказка?

“Факир — Мангусту.

Секретно.

Поддержание контакта с Дочерью одобряю. Уточните цель приезда на территорию. Возможно, истинная цель — встреча с Объектом”.

Вечером вновь зазвонили колокола. У Элис немедленно разболелась голова: церковь Преображения Господня располагалась всего в квартале от ее дома, и медный перезвон отражаясь от поросших лесом склонов Змеиного холма, волной ударял в стены, так, что стекла позвякивали.

Приняв обезболивающее, Элис выглянула в окно. Прихожане, наверное, уже направились на вечернюю службу, значит Курта с миссис Гюнхельд можно ожидать в самое ближайшее время. Вряд ли гости, которых они ожидали, пропустят вечернюю молитву, или что там происходит в церкви по вечерам? Проповеди? Всенощное бдение?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});