Завещание английской тетушки - Мила Серебрякова

– Кому сейчас принадлежит ее шестикомнатная квартира?

– Новым жильцам. Продала Алла родительские метры, надеясь при помощи вырученных денег бизнес наладить, а он пуще прежнего в болоте увяз. Разорили ведь Аллу конкуренты, по миру пустили. С магазинами пришлось расстаться, в долги влезть, а в конечном итоге и до квартиры добраться. Любой от таких перемен спятит, а Алла ушла в подполье. Затаилась – и след ее простыл. Где я только ее не искала – без толку. Уже начала думать, что к праотцам Савушкину отправили. Да, в тех кругах, где она вращалась, такое случается сплошь и рядом. Наймут киллера – и нет человека. А ты хоть тресни, хоть из кожи вон вылези, не отыщешь, не узнаешь.

– И когда она объявилась?

– Во втором году. Я уже в церкви несколько лет свечи за упокой ее души ставила, а она вдруг тут как тут. Позвонила и давай в трубку рыдать. Дала свой новый адрес, попросила срочно приехать. – Руфина Маратовна закатила глаза. – Боже, в какой конуре она обитала. И это после ее шикарной квартиры! Плюс ко всему невооруженным глазом было заметно, что Алла здорово спиртным злоупотребляет. Проревели мы с ней до поздней ночи, на судьбу-злодейку пеняли, тех иродов окаянных, которые Савушкину по миру пустили, недобрым словом вспоминали.

– Общаться стали регулярно?

– Куда там! Она изменилась до неузнаваемости. Замкнутая стала, скрытная, людей чуралась. Не могу утверждать, но, кажется, она и меня побаивалась. Отовсюду ждала подвоха.

– А где она была все то время, после разорения?

– Не сказала. Наши беседы сводились к одному: «Давай выпьем за прошлое», «Поднимем рюмашку за былое» и так далее, и тому подобное. В долг часто у меня просила, своих-то капиталов – кот наплакал.

– Последний раз давно виделись?

– Виделись месяцев шесть назад, а по телефону незадолго до ее кончины разговаривали. По-моему, в десятых числах ноября.

– Руфина Маратовна, вам что-нибудь говорит фамилия Виноградов?

Полякова встрепенулась.

– Виноградов? Да, конечно. Аллочка просила меня узнать адрес Виноградова Леонтия и… – Руфина напрягла память, – и, кажется Луизы.

– Может, Лианы?

– Да, да, верно, Лианы.

– Зачем ей понадобились адреса, она пояснила?

– Нет. Алла знала, что моя сестра работает в паспортном столе и у нее имеются связи. Поэтому узнать адресок Виноградовых для меня не составило особого труда. Вот тогда и состоялся наш последний разговор.

Катарина забарабанила пальцами по столу.

– Я ей через недельку звонить собиралась, – вздохнула Полякова, – хотела в гости пригласить. Но… видите, как все повернулось. Человек предполагает, а бог располагает.

Уже стоя у лифта, Катка услышала:

– Надеюсь, убийца понесет суровое наказание, и судья вынесет жесткий приговор.

– Вину Арсения надо еще доказать.

– Докажут. Главное, чтоб срок подонку не скостили.

Копейкина юркнула в открывшуюся кабинку лифта. Доказывать Поляковой, что человек, чья вина не доказана, не является преступником, не было у нее ни сил, ни желания.

* * *

Леонтий Виноградов вместе с супругой проживали в двухкомнатной квартире недалеко от станции метро «Октябрьское поле». Дорога на другой конец Москвы отняла у Катки около двух часов: на улице опять свирепствовала непогода.

Всех угнетал непрекращающийся снегопад. Угнетал и злил. Хотя, если вдуматься, что в этом особенного? Ничего экстраординарного. На дворе почти декабрь, и сам бог велел, чтобы улицы облачились в белоснежные одеяния. Но народ негодовал. Людям уже до колик надоели снег, метели, заносы и прочие неудобства, доставляемые циклоном. Ну конечно, всегда у нас найдутся недовольные. В прошлом году за всю зиму можно было по пальцам пересчитать снежные денечки. С декабря по март под ногами хлюпала противная коричневая жижа, термометр не желал опускаться ниже минус пяти градусов. И народ, все как один, жаловался на отсутствие снега. Мол, что ж за зима такая, когда на улице все течет, капает и журчит? Дайте нам снега, и побольше, побольше… И вот прошло несколько месяцев, молитвы горожан были услышаны – снег им дали. Температура – минус двадцать пять. С крыш домов свисают метровые сосульки-великаны, под ногами лед, на дорогах сумасшедший дом и… опять никого не устраивает подобный расклад…

В подъезд Виноградовых Катарина зашла одновременно с плотным пареньком лет двенадцати. Вызвав лифт, мальчишка шмыгнул носом и быстро покосился на Копейкину.

Оказавшись в маленькой кабинке, он спросил:

– Вам какой?

– Десятый.

– И мне.

Подъемник заработал.

На лестничной площадке располагалось четыре квартиры, и надо же случиться такому совпадению – Катка и парень подошли к одной темно-бордовой двери.

– Ты тоже к Виноградовым? – удивилась Катарина.

– Ага. И вы?

– Точно. Звони.

Паренек надавил на звонок. Секунд пятнадцать спустя послышались шаги, щелкнул замок, и взору Катки предстала широкоплечая дама бальзаковского возраста с удивительно длинным и тонким носом.

– Здравствуйте, Инна Игоревна, – приветствовал мальчуган.

– А-а, Леша, – протянула она. – Я так и знала, что это вы. Проходите.

Не дав Катке опомниться, Инна Игоревна взяла у нее шубу, сумку и, кивнув на пушистые тапки, затараторила:

– Алексей, ты пока иди в зал, готовься, я скоро.

Взяв Копейкину за локоть, Инна толкнула дверь в маленькую комнатку.

– А мы с вами здесь побеседуем. Я рада, что наконец наше знакомство состоялось. А то даже как-то неудобно, все папа да папа приходит. Кстати, как его нога? Болит? Я сразу сказала, это не перелом, а вывих. Дороги все в каток превратились, шагу ступить нельзя. Наша дворничиха, бедная, замучилась песком двор посыпать, а толку от него чуть. – Инна Игоревна смутилась. – Извините, я отвлеклась. Перехожу непосредственно к делу. С нового года хочу повысить плату за репетиторство. Поймите, мера вынужденная, все дорожает не по дням, а по часам. Тридцать долларов за урок вас устроит?

Катка глупо хихикнула.

– Инна Игоревна, вы меня спутали с родительницей Алексея. Я не его мать.

– Как не его? А чья?

– Ничья. У меня вообще детей нет.

– А… тогда что, простите, вы здесь делаете?

– Приехала поговорить с Леонтием или Алисой Виноградовой. Но так как вы сразу взяли меня в оборот, я не успела объясниться.

Инна Игоревна расхохоталась.

– Ну дела… А я-то вас за Лешкину мамашу приняла. Ой, из серии «Нарочно не придумаешь»!

В коридоре Инна крикнула:

– Алиса, дочка, к тебе пришли.

Из кухни вышла стройная женщина, как две капли воды походившая на молодую Элизабет Тейлор.

Пока Катка всматривалась в фиалковые, чуть лукавые глаза Алисы, Инна Игоревна скрылась за дверью, ведущей в зал.

– Ваше лицо мне знакомо, – приятным голоском заговорила Виноградова. – Мы случайно раньше не встречались?

– Нет, я бы вас обязательно запомнила.

Алиса улыбнулась.

– Все так говорят. Моя внешность – это и подарок природы, и наказание в одном флаконе.

– Почему наказание?

– Однако вы не представились, – не отвечая на вопрос, заметила Алиса, поправила челку и сложила руки на груди.

– Катарина.

– Очень приятно. Зачем я вам понадобилась?

– Можно где-нибудь присесть?

– Да, да, проходите в кухню. Извините, у меня сегодня с утра заторможенное состояние. Хотите кофе?

– Не откажусь.

Алиса принялась колдовать у плиты.

– Я вас слушаю, Катарина, можете говорить.

– Алиса, а где ваш муж?

– Леонтий? Он на работе. А почему вы интересуетесь? Что-нибудь случилось?

– Нет, нет, не волнуйтесь. Я хотела переговорить с ним, но, возможно, вы тоже сможете мне помочь.

Виноградова насторожилась.

– Тема довольно щекотливая, вам лучше сесть, – продолжила Катка многозначительно.

Алиса почувствовала неладное.

– Неделю назад, – продолжила Катарина, выдержав паузу, – на улице Генерала Белова была убита женщина…

Договорить Катка не успела. Побледневшая Алиса зло сверкнула глазами.

– Ах вот оно что! Мне следовало догадаться. Вы из милиции?

– Нет…

– Неужели и теперь не дадите нам жить спокойно? Думаете, если Леонтий сидел, так его можно подозревать во всех совершенных в городе преступлениях? С тех пор как он вышел, к нам дважды наведывались ваши коллеги. Где справедливость? Или ему до конца своих дней ходить с ярлыком убийцы?

– Алиса, я не имею к органам никакого отношения.

– Не врите, вы сами упомянули убийство.

– Но к вам я пришла вовсе не обвинять Леонтия. Напротив, мне нужна информация.

– Какая еще информация?

– Возможно… заметьте, я говорю – возможно… совершенное неделю назад убийство имеет связь со смертью вашей золовки Полины.

На Виноградову напала икота.

– Что? Повторите. Господи, Полину уб… она скончалась несколько лет назад.

– И тем не менее у меня есть все основания полагать, что некая связь имеется. Вам что-нибудь говорит имя Алла Денисовна Савушкина?