Черчилль без лжи. За что его ненавидят - Борис Бейли

Как известно, главный противник Черчилля во Второй мировой войне, Адольф Гитлер, в молодости тоже был художником. И как полагают сегодня многие искусствоведы, художником довольно выдающимся (хотя, конечно, высокие цены, которые сегодня платят за его работы на аукционах, определяются исключительно личностью автора). Кстати, как и Черчилль, Гитлер рисовал в импрессионистической манере и предпочитал пейзажи, а не портреты. Историки и философы любят рассуждать на тему, что было бы, если бы Гитлера в свое время приняли бы в Венскую академию художеств и он посвятил бы свою жизнь не политике, а живописи. Наверное, тогда он не стал бы фюрером Германии, и не было бы ни Второй мировой войны, по крайней мере, в том виде, в каком мы ее знаем, не было бы холокоста и других преступлений нацистов. Но точно такая же альтернатива могла быть и насчет Черчилля. Если бы Уинстон настолько увлекся живописью, что забросил бы политику, весь ход Второй мировой войны мог бы пойти иначе. В этом случае Черчилль никогда бы не стал британским премьером, и вполне возможно, что летом 1940 года, после краха Франции, британское правительство без Черчилля, возглавляемое мюнхенцами, заключило бы мир с Германией. А тогда в войну вряд ли бы вступили Соединенные Штаты, и у Гитлера появилась бы возможность разгромить Советский Союз и обрести гегемонию в Европе. Поэтому для Англии и всего человечества стало благом, что Черчилль предпочел стать политиком, а не художником. Замечу только, что живописью, равно как и литературным трудом, Уинстон занимался главным образом в то время, когда оказывался вне активной политической деятельности.

Между прочим, вопреки распространенному мнению, Черчилль высоко оценивал лидерские качества Гитлера, хотя всегда считал его смертельным врагом Британской империи, которого необходимо уничтожить. В статье, опубликованной в 1935 году, Уинстон отдал должное «мужеству, упорству и энергии Гитлера, позволившие ему взять власть. Черчилль не обошел своим вниманием гитлеровские преступления, в заключение оговорился, что «история полна примеров, когда людей, достигших вершины власти путем жестоких, отвратительных мер, потом возводили в ранг великих, оценивая в целом их жизнь, и считали этих кровавых героев украшением истории человечества. Не исключено, что так будет и с Гитлером». Но британский премьер сделал все, чтобы с Гитлером так не было.

Черчилль и Советская Россия

Черчилль не раз говорил о необходимости «задушить большевизм в колыбели». Став в июле 1917 года министром вооружений, он был одним из инициаторов британской военной интервенции в России после того, как там в ноябре 1917 года победили большевики. Ленина он называл «чудовищем, карабкающимся по пирамиде, сложенной из черепов». И предупреждал: «В конечном счете коммунистический нигилизм ведет к тому, что большевики разрушают все, что попадается на их пути… Они, как вампиры, высасывают кровь из своих жертв». Как считал Черчилль, России не на что надеяться, пока «гнусная шайка фанатиков-космополитов продолжает держать за волосы и тиранить русский народ». Его вывод был однозначным: «Большевистская тирания – самая страшная в истории человечества, самая разрушительная и постыдная».

У Черчилля даже был план, согласно которому несколько десятков тысяч солдат англо-французского экспедиционного корпуса должны были соединиться с белыми армиями и свергнуть большевиков. Однако очень скоро стало ясно, что солдаты, особенно французские, сыты по горло Первой мировой войной и вмешиваться в Гражданскую войну в России не имеют никакого желания. Пришлось ограничиться снабжением белых армий вооружением и боеприпасами, но это оказалось недостаточно для их победы. С конца 1919 года, после поражений армий Деникина и Колчака, Англия прекратила помощь белым армиям.

Черчилль считал коммунистическую опасность весьма актуальной как для Англии, так и для стран Британской империи и требовал «задушить коммунизм в колыбели». Михаил Булгаков, автор сатирической повести «Роковые яйца», где рожденные из-за красного луча, открытого профессором Владимиром Ипатьичем Персиковым, пародирующим Владимира Ильича Ленина, гигантские гады пожирают людей и едва не завоевывают Москву, но гибнут от внезапно ударивших морозов, сохранил в своем архиве следующее сообщение ТАСС от 24 января 1926-го, озаглавленное «Черчилль боится социализма». Там говорилось, что 22 января министр финансов Великобритании Уинстон Черчилль, выступая с речью в связи с забастовками рабочих в Шотландии, указал, что «ужасные условия, существующие в Глазго, порождают коммунизм», но «мы не желаем видеть на нашем столе московские крокодиловые яйца (подчеркнуто Булгаковым. – Б. Б.). Я уверен, что наступит время, когда либеральная партия окажет всемерную помощь консервативной партии для искоренения этих доктрин. Я не боюсь большевистской революции в Англии, но боюсь попытки социалистического большинства самочинно ввести социализм. Одна десятая доля социализма, который разорил Россию, окончательно погубила бы Англию…» Таким образом, Черчиллем двигала не русофобия, а скорее русофильство. Он по-своему жалел Россию – жертву коммунистического эксперимента.

Еще в 1908 году Черчилль провозгласил: «Либерализм – это не социализм и никогда им не будет… Социализм стремится искоренить богатство, либерализм – бедность. Социализм уничтожает личную заинтересованность, либерализм ее охраняет, примирив с правами общества. Социализм губит предпринимательство, либерализм лишь освобождает его от гнета привилегий… Социализм ставит во главу угла регламент, либерализм – человека. Социализм критикует капитал, либерализм – монополии». До конца своих дней Уинстон пребывал в убеждении, что коммунисты «ведут нескончаемую войну против цивилизации, чтобы уничтожить все институты власти, все правительства, все государства в мире. Они стремятся создать международный союз нищих, преступников, бездарностей, бунтовщиков, больных, дебилов и дураков, который должен охватить весь мир». Будучи убежден, что коммунисты вгонят человечество в каменный век, Черчилль в 1949 году заявил: «Если бы мы задушили русский большевизм при его рождении, человечество было бы безмерно счастливо».

Чтобы британские рабочие не заболели «русской болезнью», Черчилль выступал за развитие социальных программ. В то же время ему не удалось убедить премьер-министра Дэвида Ллойд-Джорджа начать полномасштабную интервенцию с использованием в боевых действиях десятков и сотен тысяч британских солдат. Премьер сознавал, что британская армия очень устала за годы Первой мировой войны и вряд ли будет в восторге, что ей вновь придется воевать, теперь против России, которая еще вчера была союзницей по Антанте, причем воевать в ходе интервенции, цели которой были совершенно неясны миллионам жителей Соединенного Королевства. Когда в 1924 году Черчилль покинул ряды либералов и вернулся к консерваторам, чтобы стать министром финансов в новом правительстве, он мотивировал свой переход тем, что только консерваторы могут противостоять коммунистическому влиянию в Англии и победить лейбористов, которые, как полагал Уинстон, во многом разделяли коммунистические идеи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});