Воспоминания душегуба: Друг - И. В. Ставров

детей. И спасло простое везение.

Эффект укрепляющего отвара закончился, и подступил отходняк, дав мне возможность в полной мере насладиться болью в ноге и мелкой дрожи по всему телу.

— Отродья бездны… Что это за твари такие. Кое-как отбился…

— Да уж, твари ещё те…. Я обработала, нагноения быть не должно. Но за ранением надо наблюдать, эти ящеры могли быть ядовиты. Да и зубы чистить они не умеют.

— Бездна… — морщась от боли в висках, я решил закинуть удочку: — Тогда, у скалы, я думал, что мне показалось, как он исчез.

— Поначалу мне тоже. Кажется, мы нечаянно впутались в чью-то игру. Следует при первой возможности отправить весточку с подробным описание случившегося.

На наживку она не повелась, так и не раскрыв детали задания. За разговорами успели собраться и подойти к таппану Гончей.

— Всё-таки. Я не верю, что всё это произошло случайно…

— Если ты считаешь, — перебила алгунир, словно прочитав мои мысли. — Что я что-то знаю, то будь уверен, я бы любыми способами избежала такой развязки событий.

— Значит…

— Я ничего не знаю ни об этих каю, ни об их ящерах, ни о человеке, которого они преследуют, ни, тем более, о тех взрывах, которые нас чуть не похоронили.

При этих словах она как-то странно погладила ягдташ, наличие которого проверяла не так давно. Я молчал, пытаясь осмыслить последние события. Неизвестные каю, чем-то похожие на кашгарийцев, преследуют человека. Судя по грязи и разводам крови на его одежде, бегает от них он уже давно. Да столь успешно, что опытнейшие каю даже с помощью ящеров не могут догнать. А что это тогда за бездна творилась в ночном небе? Скалы ведь сами собой не взрываются…

В течении дня погода портилась. То сильный ветер с ног сбивал, то ливень на головы обрушивался. Тем не менее, к вечеру мы добрались до постоялого двора, и вскоре сушились внутри тёплого помещения, слушая оживлённые разговоры местных.

— …А я тебе говорю, что это землетрясение! Они частенько близ гор случаются!

— Ой, да брешишь! Я те в десятый раз толкую, шо не землетрясение это! Ты полымя в небе видал? То-то!

— …А потом шандарах! Ты-ды-дыщ! И тишина! И мертвые с косами стоять!..

— Мужики, да я вам точно говорю, что целую седмицу таки дела творятся!..

— Врёшь, собака! Я тут уже четвёртые сутки, не было такого! Вчера всё началось! Брешишь!

— …Это всё боги! Это они войну затеяли, а покамест так, разминаются!..

— Беду накликаешь! А ну хавальник закрой, бестолочь!

— Да-да! Канай отсюда!

— А может, тебе ещё рожу вареньем намазать?!

— Это ту странную чертовщину обсуждают? — спросила Гончая, когда служанка расставляла перед нами ужин.

— Как небо начало огненные молнии пускать, а потом ещё и землетрясения, так тут всю округу на уши подняло, — Женщина, которой вот-вот стукнет пятый десяток, поёжилась. — А ведь дело-то было ночью! Ой, страху натерпелись!

— У вас это уже бывало? Говорят, места близ отрога плохие.

— Это близ Туманных Гор плохие. Там и погань всякая, говорят, летает даже, людей хватают и уносют. Да иные чудища с Гиблых приходют. А отрог вовек спокойным был, сколько себя помню. Правда вот… припоминаю, как дед байки сказывал, что и при нём всяко случалось. Но то на закате, в море, да на восходе, близ Туманных. Но те истории я запамятовала, давненько то было. Всерьёз и не воспринимала их никогда, а вот как надысь началось, — женщина вздохнула. — Так и деда вспомнила…

Тут вклинился уже я:

— А в этих краях никогда не встречали узкоглазых людей со смуглой кожей?

— У нас иногда бывают кашгарийцы с Остробережья, — пожала она плечами. — кожа у них тёмная, лютая, но про людей с узкими глазами впервые слышу…

Иногда поглядывая на алгунир, мне оставалось завидовать её искусству перевоплощаться. Выражение её лица, причёска, взгляд, поза и даже движения изменились. У меня это получалось совсем не так искусно, поэтому, примеряя очередную маску, я чувствовал что-то неправильное. Очень сложно отказаться от привычек, поведения и убеждений в пользу других, порой неприятных или неодобряемых твоим внутренним миром. Даже на короткое время.

Мои размышления были прерваны громкой руганью выпивох, которые уже начинали толкаться, отстаивая свою точку зрения. Из-за насквозь пропитанного хмелем воздуха казалось, что я уже и сам опьянел, и пора бы заняться делами. После трапезы попробовал было разжиться частью составляющих для перцовок, но здесь их в достаточном количестве, к сожалению, не нашлось. Как сказали хозяева, для себя-то не хватает, а уж на продажу и вовсе не найти.

Ночь наступила неожиданно. Показавшись на небе, луну облепили яркие звёзды, внимательно наблюдая за остывающей землёй. Притихли даже самые громкие из спорщиков, с опаской вслушиваясь в ночную прохладу, которую разносил непокорный ветер. Никто не хотел привлекать к себе внимание зловещих сил природы.

Ночь прошла спокойно, а утро никаких вестей не принесло. Следующие четверо суток мы скакали почти без остановок. Таппан алгунир после битвы с каю оказался ранен не так сильно, поэтому мог мчаться без лишних остановок. Новый скакун обошёлся мне недёшево, но с заживающей ногой он оказался как никогда кстати. Рана затягивалась очень медленно, а с каждым днём повышалась чувствительность. Вместе с ней приходила и боль.

Но о своих проблемах я предпочёл не говорить, обрабатывая рану на привалах. Приближалась осень, принося с собой холодные ветра и стылые ночи. Привыкшая к более тёплой погоде Умака, Гончая делала вид, что холод Яксарда ей нипочём, но стучащие по ночам зубы девчонки не услышать было сложно. Солнце в тени уже не согревало, как две луны назад, лаская своим теплом лишь в ясные дни.

— Привал, — скомандовала Гончая.

Выйдя по тропе к широкой равнине, мы выбрали место у дерева, в тени которого и остановились. В последние дни боль в ноге затаилась, как и звуки вокруг. Не стрекотали кузнечики, не пели птицы, не стучал дятел, и не разговаривали деревья. Затишья мне всегда не нравились.

— Кажется, бывал я здесь… Нас сюда часто привозили тренироваться в походных условиях. На восходе