Леший выходит на связь - Анатолий Керин

Навещая Антона, веселый и общительный Чеменев подружился с Тайкиными ребятишками. Вместе, всей оравой, они ходили купаться на Кискачку, хотя речка и мелка — по колено воробью. Ездили и в ночное. Иногда, сидя у длинноязыкого костра, Чеменев, чередуя речь с гортанным пением, рассказывал Алешке сказки, которые сам любил до смерти, а были то древние сказки про отважных богатырей и про злых ведьм, и мальчишка, раскрыв рот, слушал их и старался запомнить слово в слово.

Но как-то раз, возвращаясь из горной тайги, Чеменев, изнывавший от духоты, остановился на небольшой, голубой от колокольчиков поляне, спутал и пустил пастись своего рыжего мерина, а сам завалился в высокую пахучую траву и мгновенно уснул. Мало ли, много ли проспал, только проснулся от конского топота. Ошалело вскочил, видит меж кустов: конь по поляне скачет, кто-то гонит или ловит его.

«Уж не медведь ли?» — кольнуло в сердце.

Схватил карабин, на бегу щелкнул затвором и прямиком к Рыжке. И едва выскочил из чащи, на другой стороне поляны приметил в подлеске Алешку, в руках у него был мешок с чем-то явно тяжелым. Алешка пытался ухватить коня за гриву, конь шарахался, храпел, норовил лягнуть.

— Лень! — позвал озадаченный Чеменев.

Услышав свое имя, Алешка растерянно оглянулся, вжал голову в плечи и, подхватив ношу другой рукой, бросился наутек по сочным листьям папоротника и лиловым султанам иван-чая. Его бронзово-черное тело — был он без рубашки, в одних коротких холщевых штанах — там и сям мелькало среди серых, обомшелых лиственничных стволов.

— Лень! Да куда же ты? — кричал вдогонку Чеменев, и его удивленный крик гулко разносился по сонному лесу.

Алешка не отозвался. Он только вкинул на плечо мешавший бежать мешок, прибавил ходу и вскоре скрылся за дальним бугром.

Всю дорогу Чеменев размышлял о том, что бы это значило. Парнишка как парнишка, и вдруг ровно одичал, испугался. Чеменев был убежден, что Алешка узнал его сразу, так почему он убежал? И что нес в мешке?

О происшедшем в лесу Чеменев немедленно сообщил Антону, и тот крайне заинтересовался этой историей. Попросил все повторить сначала.

— Почему он не остановился? Ведь я его звал, — недоуменно говорил Чеменев.

— Знать бы, что было в мешке! Черемша? Коренья?

— Нет. Потяжелее что-то.

— Подождем Алешку и спросим, — после некоторой паузы сказал Антон.

Но Алешка не появился домой ни к вечеру, ни к утру следующего дня. Все потеряли терпение, обеспокоились не на шутку: заблудился, нужно собирать людей и прочесывать лес. Одна Тайка оставалась внешне спокойной, словно парнишка ничего для нее не значил, был ей совсем чужой. Она даже не стала расспрашивать Чеменева о подробностях его встречи с Алешкой.

Седлая коня, Антон сказал хлопотавшей у очага Тайке:

— Едем сына искать.

— Зачем искать? — поразилась она, продолжая помешивать черпаком в котле. — Он уже большой, сам дорогу найдет.

Собравшись на самом солнцепеке у крыльца Тайкиной избы, бойцы покуривали, вспоминали слышанные где-то истории о заблудившихся ребятишках, истории были жуткие, мороз пробегал по коже. Лишь Тайка была о них другого мнения, смеялась:

— В лесу от любой беды можно скрыться. Разве не так?

Разумеется, дети охотников-хакасов чуть ли не с самой колыбели приучаются самостоятельно бродить по лесу и долгое их отсутствие не очень-то пугает родителей. Но должна же была Тайка взволноваться хоть немного, когда Алешка неизвестно где находился уже более суток!

И Антон понял: Алешка в тайге не один, и в мешке он нес что-то домой или из дома. И кто еще может быть у Алешки там, кроме отца?

Своей догадкой Антон поделился с Чеменевым. И все сразу прояснилось для них.

— Ноша была тяжелой, это правда. Алешка хотел подвезти ее на моем коне. А когда заметил меня, испугался, что я загляну в мешок, — сказал Чеменев.

Собрать людей — собрали, а вот послать в лес не успели — Алешка прежде явился сам, правда, без мешка и какой-то странный, чудной, вроде тот и все-таки не тот. В его облике было что-то новое, непривычное.

— Да никак постригли тебя! — присел от удивления Чеменев.

Алешка быстро закрыл руками не очень умело стриженную голову, и это было смешно, и бойцы раскатились хохотом. Тайка же схватила сына за худенькие плечи и подтолкнула к избе.

— Оставь его, — сразу посерьезнев, сказал Антон.

Мальчишка, надув загорелые щеки, сердито смотрел на Чеменева, которого считал виновником всех неприятностей. Если бы не Чеменев, он пришел бы домой еще вчера, и на всем свете никто ничего не узнал бы.

— Кто это тебя? — делая пальцами ножницы, спросил Антон.

— Дяденьки на покосе.

— Какие дяденьки?

— Разве я знаю?

— А что у тебя было в мешке? — как бы дразнясь, сказал Чеменев.

Алешка показал ему синий от черемухи язык:

— Хлеб и мясо. Тоже дяденьки дали.

Антон выразительно посмотрел на Тайку. И до нее дошел истинный смысл этого взгляда. Побледнев, она сдержанно и тихо произнесла:

— Не спрашивай меня. Завтра сама скажу.

15

Вторую ночь подряд не спал Антон Казарин. Он узнал уже, что скажет ему Тайка, и, едва стемнело, вскочил на коня и ускакал в Чарков к Дятлову. Поднял командира отряда с постели, и они вышли на пустынную улицу.

Ночь стояла черная, как сажа, с большими, но не яркими звездами. На перекатах грустно и переливчато шумел Уйбат, от него тянуло холодной сыростью, и Дятлов потеплее укутался в длинную, до пят, шинель, когда они вышли на край улуса.

— Значит, Константин жив и находится в банде, — в раздумье проговорил Дятлов. — Расспроси у нее, слышала ли от мужа что-нибудь о Лешем. И вообще давно ли видела Константина в последний раз.

— А если он не у Турки?

— У Турки. Сейчас Кобельков объединил под своим началом все банды. Об этом говорит и наступившее затишье. По всем районам тишь да гладь. Обещайте Константину снисхождение и даже прощение, если он выведет нас на Лешего.

— Должен вывести. Поди, надоело рыскать зверем, — согласился Антон.

— В нашу тайну не посвящай никого, кроме Чеменева, — сказал Дятлов, с жадностью глотая вонючий и едкий дым цигарки.

Антон уехал назад. Предчувствие удачи наполняло его душу бурной и неизбывной радостью, он пел:

Путь покрыт туманом,Белой пеленой...

Антон любил петь; песня всегда вызывала в нем волнение и память о недавнем прошлом, когда он был простым рабочим парнем Тошкой, слесарем Красноярских вагонных мастерских.

А на розовом рассвете, воротясь в Кискач, Антон опять встретил Тайку. Она одиноко ждала его у совсем погасшего очага, и он сперва принял ее фигуру за пень, накрытый шубой. И когда он спрыгнул с коня, она повернулась к нему и стала говорить негромко, но четко, как бы стремясь донести до него не только каждое слово, но каждый звук, чтобы Антон правильно понял ее. Это была уже не та, бесхитростная Тайка, какою прежде знал ее он, — перед ним была решительная женщина, которая вполне отдавала себе отчет в том, что делала. Она встала и, гордо вскинув синеволосую непричесанную голову, сказала:

— Ты спас от смерти моих детей, а для чего? Чтобы осиротить их? Ты ищешь моего мужа. Зачем тебе Константин?

— Он бандит, — раздражаясь, глухо ответил Антон.

— Он никого не убивал! — выкрикнула она и испугалась своего крика, сказала грустно и тихо. — Ты можешь мне поверить?

— Я верю тебе, Тайка. Я не хочу тебе зла. Но скажи честно, любишь его?

Она кивнула, не сводя с него темных, пронзительных глаз. В ней было столько скрытой внутренней силы, что Антон сразу поверил Тайке, когда она сказала ему:

— Если обманешь, я найду тебя хоть под землей. Найду и убью.

— Обещаю тебе, Тайка: Константина простят и станет он свободно жить, если выполнит одно наше условие.

— Что за условие? — заинтересованно встрепенулась она.

— Он должен свести меня с Лешим.

— Кто такой Леший?

— Константин знает.

— А если Леший не захочет встречаться с тобой?

— Захочет.

— Смотри, Антон. Помни мое слово, — предупредила Тайка. — И не вздумайте следить за Алешкой. Плохо вам будет.

— Ладно.

И по росистой, холодной траве зашагала в сторону тайги. Антон проводил ее долгим взглядом, а потом пошел в избу. Среди ребятишек, спавших на кровати, Алешки не было, он отправился в тайгу, очевидно, с вечера или рано утром до приезда Антона из Чаркова.

Через какой-то час Тайка вернулась и, ни слова не говоря, принялась готовить бойцам завтрак. Внешне она опять была спокойна, словно ничего с ней не случилось.

Казарин и Чеменев весь день томились в ожидании Алешки. Не вытерпел гнетущей неизвестности — бросил все другие дела и примчался в Кискач Дятлов. И во дворе, едва встретился с друзьями, разочарованно присвистнул: