Завоевание Константинополя - Жоффруа Виллардуэн

И тут поднялся в императорских покоях великий шум; и послы повернули назад, и подошли к воротам, и вскочили на своих коней. Когда они уже были за воротами, не было никого среди них, кто бы сильно не возрадовался; и это было не так уж удивительно, ибо они спаслись от великой опасности; ведь они чуть ли не наверняка были недалеки от того, чтобы быть умерщвленными или схваченными. Таким образом, они возвратились в лагерь и рассказали баронам, как действовали. Так началась война; и всяк, кто мог чем-либо навредить другому, вредил и на суше, и на море. Франки и греки бились во многих местах: и никогда, благодарением Божьим, они не бились без того, чтобы греки не теряли больше, чем франки. Война длилась таким образом долгое время, до глубокой зимы{414}.

[ПОПЫТКА ВИЗАНТИЙЦЕВ СПАЛИТЬ ФЛОТ ЛАТИНЯН (1 января 1204 г.)]

217

И тогда греки придумали некую великую уловку: они взяли 17 больших кораблей и наполнили все их большими деревянными плахами и всякими горючими вещами — паклей, смолой, бочками, и выждали, пока с их стороны подул сильный ветер. И вот однажды в полночь они подбросили огонь в эти корабли и поставили их паруса по ветру, дав пламени разгореться весьма высоко, так что казалось, будто вся земля пылает. И вот эти корабли подплыли к флоту пилигримов; и в лагере поднялся крик; и пилигримы повсюду схватились за оружие. Венецианцы же быстро взошли на свои корабли, и все остальные, у которых были корабли, и они стали защищать их от пламени как только могли{415}.

218

И ясно свидетельствует Жоффруа, маршал Шампани, который составил это произведение, что еще никогда люди не пособляли себе на море лучше, чем это делали венецианцы; ибо они кинулись на галеры и в лодки нефов{416}; и они подцепляли суда{417} крючьями, и силой утаскивали их прямо на глазах своих врагов из гавани, и ставили их по течению Рукава, и пускали их плыть объятыми пламенем вниз по Рукаву. А греков столпилось на берегу столько, что не было им ни края, ни меры; и крик стоял столь великий, что казалось, будто земля и море раскалываются; и они всходили на лодки и в шлюпки и стреляли в наших, которые сражались с огнем, и там были раненые.

219

Рыцари в лагере, как только услышали крик, все вооружились; и боевые отряды выступили в поле, каждый в своем месте, сообразно тому, где был размещен. И они боялись, как бы греки не напали на них с равнины.

220

Этим тяготам и этим волнениям они подвергались до наступления утра. Однако с помощью Божьей наши не понесли никаких потерь, кроме одного пизанского корабля, который был полон товарами: он сгорел в огне. Великой опасности подвергались они этой ночью, боясь, как бы их флот не был сожжен, ибо тогда они все потеряли бы и не смогли бы уйти оттуда ни по суше, ни по морю. Вот какую награду хотел дать им император Алексей за службу, которую они ему сослужили.

[ГИБЕЛЬ АЛЕКСЕЯ IV. ПЕРЕХОД ИМПЕРАТОРСКОЙ ВЛАСТИ К МОРЧУФЛЮ (29 января — 8 февраля 1204 г.)]

221

И тогда увидели греки, которые порвали таким образом с франками, что не может быть больше и речи о примирении, и они держали тайно совет между собой, чтобы предать своего сеньора{418}. Был там некий грек, к которому император питал большее расположение, чем ко всем прочим, и который больше, чем кто-либо, втянул его в распрю с франками. Звали этого грека Морчуфль{419}.

222

По совету и с согласия других однажды вечером, точнее в полночь, когда император Алексей спал в своих покоях, те, кто должен был его охранять, сам Морчуфль{420} и другие, кто был вместе с ним, схватили его в его постели и бросили в темницу как узника. И Морчуфль с помощью и по совету прочих греков обулся в алые сапожки и стал императором. Потом его короновали в Святой Софии. Подумать только, ведь никогда никем не было совершено столь ужасное предательство.

[ХОД ВОЙНЫ КРЕСТОНОСЦЕВ ПРОТИВ ВИЗАНТИИ]

223

Когда император Сюрсак услышал, что его сын схвачен, а тот коронован{421}, им овладел великий страх и он захворал; болезнь продолжалась недолго, и он умер{422}. А сей император Морчуфль два или три раза приказывал отравить его сына, которого он держал в заточении{423}; и Богу было не угодно, чтобы он умер. После этого он задушил его насмерть{424}, и, когда он был задушен, Морчуфль повсюду повелел говорить, что тот умер своей смертью; и он повелел похоронить его с почестями, как императора, и положить в землю; и он прикинулся, будто весьма опечален.

224

Но убийство нельзя скрыть{425}: вскоре грекам и французам стало ясно, что было совершено убийство, как вы о том слышали из рассказа. Тогда бароны войска и дож Венеции собрались на совет{426}; и там были епископы и все духовенство{427}. И все церковнослужители, и те, кто имел полномочия от апостолика и показал их баронам и пилигримам, согласились в том, что тот, кто совершил такое убийство, не имеет права держать землю, и те, кто согласился с подобным,— суть соучастники убийства, а кроме того, они уклонились от повиновения Риму.

225

«Посему мы говорим вам,— сказало духовенство,— что война является правой и справедливой. И если вы имеете правое намерение завоевать эту землю и поставить ее в подчинение Риму, то все те из вас, которые погибнут, исповедавшись, получат такое отпущение, какое апостолик уже даровал вам».

Знайте, что эти слова послужили великой поддержкой баронам и пилигримам.

226

Великая была война между франками и греками, ибо она не только не утихла, но разрослась и усилилась, и было мало дней, когда бы ни бились на суше{428} или на море{429}. Однажды Анри, брат графа Бодуэна Фландрского, предпринял конный рейд и повел с собой большую часть добрых ратников из лагеря. С ним отправились Жак д’Авень и Бодуэн де Бовуар, и Эд де Шанлитт, Шампанец, Гийом, его брат, и люди из их страны. И как-то под вечер они выехали из лагеря; и они ехали верхами всю ночь; и назавтра, когда уже наступил день, они подъехали к некоему доброму городу, который назывался Филея{430}, и они взяли его и захватили в добычу скот и пленников, и одеяния, и провизию, которые отослали на лодках в лагерь по течению Рукава, ибо город расположен был на Русском море.

227

В этом городе они оставались два дня, имея великий достаток провизии, которой там было в изобилии. На третий день они уехали вместе со своим скотом и своей добычей и поскакали обратно к лагерю. До императора Морчуфля дошли вести о том, что они покинули лагерь; и ночью вместе с большой частью своих людей он выехал из Константинополя; и тогда он устроил засаду там, где они должны были проезжать; и он увидел, как они проходили со всем своим скотом и со всей своей добычей, и боевые отряды, ехавшие один за другим, пока наконец не появился арьергард. Арьергард составляли Анри, брат графа Бодуэна Фландрского, и его люди. И император Морчуфль помчался навстречу им к опушке некоего леса; а они повернули против него и схватились в жаркой сече.

228

С помощью Божьей император Морчуфль был разбит и сам едва не попался в плен{431}; и он потерял свое императорское знамя и икону{432}, которую всегда приказывал нести перед собой и в которую имели великую веру он и все другие греки: на этой иконе была изображена Пресвятая Дева. И он потерял почти 20 рыцарей из лучших ратников, которых имел. Итак, император Морчуфль, как вы слышали, был разбит. И развернулась великая война между ним и франками{433}. И уже миновала большая часть зимы, и время было близко к Сретенью{434}, и приближался Великий пост.

229

А теперь мы больше вам пока ничего не скажем о тех, кто стоит у Константинополя, и поведаем о тех, кто отправился в другие гавани, и о флоте Фландрии{435}, который перезимовал в Марселе; все они летом двинулись в страну Сирию. И там было весьма много людей, гораздо больше, чем тех, что находились перед Константинополем. Так послушайте же, какой это был ущерб, что они не присоединились к остальным: ибо христианство могло навсегда не возвыситься бы из-за этого. Но Бог не захотел такого из-за их грехов: одни умерли от дурных испарений земли, а другие вернулись к себе. Они совсем не содеяли никаких подвигов, да и вообще ничего хорошего там, куда направились.

230

А один отряд весьма добрых людей{436} пустился в Антиохию, к князю Боэмунду{437}, который был князем Антиохии и графом Триполи и который вел войну с королем Леоном, что был государем эрменов{438}. И этот отряд отправился на службу князю; а тюрки той земли узнали об этом и устроили им засаду там, где они должны были проходить; и они вышли к ним и сразились с ними, и франки были разбиты, причем никто не уцелел — все были либо убиты, либо взяты в плен.