Восхождение Черной Воды - Роман Г. Артемьев

не бросив на колени резким приступом боли, позвоночник превратился в жгут оголенных проводов под напряжением. Устоять на ногах удалось с трудом.

— И всё же. Прикосновение видно. След оставлен, — я почувствовал, как из уголков глаз по щекам заструилась кровь. — Нельзя стирать. Не претендую на приоритет.

Огромная голова, видимая лишь частично, приблизилась. Дух окружал и нависал сверху, не позволяя видеть ничего, кроме себя.

— Для тебя разницы нет, но мы будем помнить, — его фраза мягко улеглась в памяти, на контрасте производя удивительное впечатление по сравнению с предыдущим тяжелым голосом, сотрясавшим организм мелкой дрожью. — Ты тоже не забудешь. Ступай.

Я поклонился, поблагодарил за оказанную честь и только потом с трудом развернулся. Мышцы одеревенели, не сразу удалось заставить их повиноваться. Первый шаг по сияющей тропе, второй… Возвращение — самый сложный этап. Нельзя оборачиваться или останавливаться, нельзя сходить с дороги, ведущей от домена духа до ритуального зала с ожидающей там Мерри, нельзя терять концентрацию. Последнее требование, кстати, оказалось на удивление легко выполнить. В летописях говорится, что сразу после инициации сородичи испытывали резкий упадок сил и с трудом поднимались в более высокий слой Изнанки, в поместье. Ну, не знаю, у меня особой слабости нет. Вероятно, сказываются изменения, внесенные Клинком Проклятых в организм.

В обычной ситуации меня вела бы связь с Домом; сейчас, из-за юности Мерри, я шел, ведомый кровью сестры. С практической точки зрения разницы никакой. В какой-то момент тропа под ногами перестала быть единственным источником света, исчез шепоток в ушах, появились простые, обычные звуки. Я внезапно обнаружил, что двигаюсь по кругу, причем шагаю с легкостью, а не продавливаю телом спрессованный воздух. Не понимаю, как я им дышал?

Через минуту и несколько кругов по уже знакомой спирали торжественная и потешно-серьёзная Мередит встречает меня у выхода. На раскрытых ладонях она протягивает нож — самый простой, бронзовый. Выкованный без применения чар, несущий на рукоятке стилизованный символ Черной Воды, он является формальным свидетельством моего взросления и первым оружием, принадлежащим исключительно мне. Всё остальное выдано Домом и, в теории, в любой момент может быть отобрано.

С поклоном забрав нож, я прошел к алтарю, обошел его и простерся ниц перед статуей Покровительницы. Сейчас мне впервые предстоит обратиться к ней, не как подростку, а как взрослому, обладающему полной ответственностью за свои поступки и признающему эту тяжесть.

— О великая мать, возлежащая в глубине, дарующая мудрость, источник жизни, незримая опора! Ты правишь тишиной, твои советы верны! Ты меняешь судьбы, злое делаешь добрым, справа от тебя справедливость, слева от тебя доброта! Владычица обрядов, могучая, державная! Тебя венчали властью! Смиряющая богов гневных, прими служение ничтожного потомка твоего, несущего кровь твою, наделенного силой твоей! Под взглядом твоим восстает мертвый, исцеляется болящий! Воля твоя да исполнится! Да будет так! Да будет так! Да будет так!

После озвучивания каждого титула я вставал, делал шаг и снова укладывался на до блеска отмытый пол. Последнее «да будет так» прозвучало на расстоянии протянутой руки от статуи. Покровительница и прародительница Священного Дома Черной Воды манифестировала себя через восемь ипостасей, причем лишь одна являлась светлой, связанной с аспектом изменения себя. Остальные в той или иной мере навязывали миру свою волю, правда, никогда не делали этого прямолинейно. Излюбленным обликом Госпожи являлась черная змея с восемью глазами, кусающая себя за хвост.

Полоснув себя по запястью, я щедро плеснул крови в специальную чашу перед каменным изваянием богини.

Позади меня на алтаре вспыхнуло яркое пламя, глаза статуи ярко блеснули, рот приоткрылся, демонстрируя белоснежные клыки. Стремительный, неостановимый бросок гибкого тела — и руку пронзает боль. Мне стоило большого труда не отшатнуться и покорно принять благословение Старейшей, впервые за последний век пославшей частицу себя в наш мир. Ни Лотарь, ни Корнелий подобной чести не удостоились. Чувствуя накатившую слабость и стараясь не обращать внимания на расползающееся от раны онемение, я встал на колени, прижав кисти рук ко лбу. С этого момента выражать почтение предстоит так. Владыки вовсе на колени не становятся, им достаточно низко поклониться.

Когда я распрямился, отголоски чужой силы исчезли. Статуя вновь застыла неподвижно, словно не она только что выстреливала, подобно живой пружине; налитая в углубление кровь бесследно испарилась, не оставив следов; огонь на алтаре превратился из яркого костра выше человеческого роста в небольшой костерок. Всё. Ритуал завершился.

Можно выдохнуть и утереть с лица ледяной пот.

С широченной улыбкой на лице быстро подошла Мерри. Она бы бежала, но косые взгляды, бросаемые на Финехаса, объясняли причину сдержанности. Следом за ней шла Феба, держа большой кубок с каким-то дымящимся отваром. Я непроизвольно потянул носом — имбирь, лимонник, острые нотки брусники…

— У тебя всё получилось, мы видели! Поздравляю! — не в силах сдержать эмоции, сестра обняла меня за талию.

— Поздравляем, господин Майрон! — Феба с поклоном протянула кубок.

— Спасибо, Феба, — я с наслаждением сделал несколько глубоких глотков, чувствуя, как растекается по телу блаженное тепло. — Мерри, всё хорошо. Сильно я изменился?

— Да не особо, — отойдя назад и пристально оглядев меня, протянула Мередит. — Серебра ещё меньше стало, метка того, Чей-Гребень-Жесток видна четко, даже четче, чем метка Клинка. Аура ведь не сразу меняется?

— В течение месяца.

— Угу, до ближайшего полнолуния. А на руке у тебя что? — вместо ответа я показал запястье с уже зажившей раной. Там красовался рисунок, похожий на татуировку, изображавший стилизованный символ нашего Дома. — Ух ты! Это же благословение!

— Вот именно. Только рассказывать о нём никому не надо, — в ответ на мой предупреждающий взгляд Феба молча поклонилась. — Полностью скрыть его, конечно, не удастся, но я очень постараюсь.

— А почему ты его хочешь спрятать?

— Потому, что у нас достаточно врагов, и кое-кто из них может захотеть убить меня, пока я не вошел в полную силу.

— Я поняла, — серьёзно кивнула Мерри. — Я буду молчать.

— Молодец. Ну, пошли праздновать?

Остаток дня мне пришлось объяснять сестре, почему она не может пройти первую инициацию уже сейчас. Вообще-то говоря, подозреваю, что может, только рисковать не хочу. Энергетика у неё достаточно развита, знания более-менее на нужном уровне, понимание ответственности за собственные действия есть. То есть призвать какого-нибудь светлого духа из слабейших она бы могла. Однако традиции нашего Дома и его текущее состояние не предполагают вытягивания кандидата на нужный уровень, поэтому, как бы я