Все пули мимо - Виталий Забирко

Прокашливаюсь я, поднимаю с пола сигарету, гашу в пепельнице. Затем новую закуриваю. И, пока всё это делаю, ворочаю своими извилинами.

"Нет уж, афишировать своё знание о его всемогуществе не следует, думаю. - Тем более что об этом самом всемогуществе он, как понимаю, и сам не подозревает. Так ведь недолго и местами с Коньком-горбунком поменяться..."

- Кстати, - говорю и не очень ловко пытаюсь перевести разговор на другую тему: - Я тебе ещё куртку купил, шапку, шарф и ботинки. Можешь теперь и на улицу выходить. Заодно и продукты прикупать будешь. - Открываю холодильник, заглядываю и, хотя там запасов как минимум на неделю, продолжаю в том же духе: - Видишь, мало у нас всего. Вот тебе и деньги, выкладываю на стол сотню баксов.

Думал, Пупсик сейчас расцветёт, что майская роза. Шутка ли, пацану день-деньской в четырёх стенах торчать? Но он, наоборот, скукоживается обиженно на табурете, глаза отводит.

- Не могу я это делать... - шепчет.

- Это ещё почему? - удивляюсь. - Боишься, приступ на улице случится?

- Да нет, - бормочет. - Просто, когда я буду на улице, контакт с вами потеряю и, случись что, помочь ничем не смогу.

- Не переживай, - деланно смеюсь и снисходительно ерошу ему волосы на затылке. - Положим, ты мне не всегда нужен. Как, например, сегодня.

Тут Пупсик наконец поднимает на меня глаза, смотрит тяжёлым взрослым взглядом и тихо так это спрашивает:

- А как, по-вашему, Борис Макарович, что вам помешало сегодня оглянуться на дочку хозяина, когда она вскрикнула? Или что вас заставило "налог" столь скрупулёзно принимать и отчёт Корня перепроверять?

Сигарета второй раз выскальзывает у меня изо рта, но падает теперь не на пол, а на брюки.

- Чёрт! - ругаюсь я, судорожно стряхивая с себя окурок и пепел. Но в этот раз сигарету с пола не поднимаю. Не до того. Вспоминаю, что когда дочку хозяйскую увидел, мне почему-то в голову стукнуло, будто она своими телесами кустодиевских баб напоминает. А кто такие эти "кустодиевские", я и слыхом не слыхивал - может, порода какая, типа холмогорских коров, высокоудойная да мясопродуктивная? Вероятно, выхватил мой экстрасенс из чьей-то головы этот эпитет и мне на уши лапшёй навесил. Вот и пойми теперь, кто из нас Конёк-горбунок, а кто всадник. Впрочем, тут и другой расклад может оказаться, сказкой не предвиденный: Иванушка-горбунок, да Конёк-дурачок. И кому роль последнего отводится, уточнять не требуется...

Наливаю рюмку водки, выпиваю залпом, кулаком занюхиваю. Нет, не помогает. Не бодрит и не успокаивает - словно воды хлебнул.

- Идём спать, - говорю, а про себя добавляю: "Утро вечера мудренее". Может, утром что-либо светлое в голову и придёт, или роль Конька-дурачка покажется более привлекательной. Ведь, если здраво рассудить, то и Бонза тоже на моей спине катается - для него каштаны из полымя достаю. Но эта мысль почему-то не утешает. Хреново ощущать себя слепой куклой-марионеткой, которую Пупсик-поводырь за ниточки дёргает и как щенка-несмышлёныша на поводке по жизни ведёт.

8

Выхожу я утром из дому и вижу ставшую уже дежурной картину: опять на дверцах машины мелом написано "Живая рыба". Нет, ребята, мне это определённо надоело. Что я, как пацан, который день тряпкой по дверцам еложу? Оглядываюсь по сторонам. Никого, только у соседнего подъезда шкет лет десяти коту к хвосту консервную банку привязывает. Как понимаю, "писака" мой сидит сейчас дома и на меня, похихикивая, из-за занавески смотрит, удовольствие получает. Сколько их, душонок подленьких, нынче развелось - не счесть.

Задержал я взгляд на шкете и сердцем оттаял. Оченно его забавы моё детство напомнили - я тоже тем ещё живодёром был. Растёт смена!

- Эй, пацан! - зову. - Подойди-ка сюда.

Оглядывается шкет, меряет меня взглядом.

- Сейчас, - отвечает деловито. Заканчивает своё дело, отпускает кота, и тот, с диким мявом от грохота жестянки, начинает круги по двору наяривать. А пацан смехом заходится - во штуку удумал!

Впрочем, недолго его веселье длилось: влетел кот на полных парах в кусты, оборвал бечёвку и был таков. Тоже мне, привязал! Когда я такие шутки чудил, у меня кот либо чумел до беспамятства, либо половину хвоста с верёвкой оставлял.

Отсмеялся пацан, ко мне подходит. Но не близко, в пяти шагах останавливается, чтобы, значит, в случае чего, дёру дать.

- Чего надо? - спрашивает.

- Меня знаешь? - говорю ему.

- Ну, знаю... Пескарь ты, из третьего подъезда.

Нет, это он правильно сделал, что так далеко от меня стал. Уши бы надрал за такое обращение. Хотя, что с мальца взять? Слышал, небось, как меня кличут, вот и попугайничает.

Проглотил я его реплику и дальше продолжаю:

- А кто мелом на машине пишет, знаешь?

Пожимает он плечами, но в глазах, вижу, хитрые бесенята прыгают. Такой шустрик вполне мог и сам это сделать.

- Не знаешь, ну и ладно. А заработать хочешь?

Шкет преображается. Нынешние пацаны толк в подработке "капусты" понимают, не то, что я в детстве: ежели у мамани пару гривенников на кино выклянчить - это да, а вот подработать - и в голову такая дурь не лезла.

- А что делать-то?

- Машину мою по утрам мыть. Чтобы этой гадости, - тычу пальцем в надпись, - и близко не было.

А про себя думаю: "Двух зайцев одним махом убиваю. Он или не он писал, плевать. Главное, чтобы машина была чистой".

- Сколько? - берёт инициативу в свои руки шкет. Знает, паршивец, с чего начинать. Мороженое или там "кока-кола" какая-нибудь его явно не устроят. Пиво, небось, уже потягивает, да сигаретами балуется.

- По баксу в день.

- По два, - категорически уточняет малолетний вымогатель. Если надпись его рук дело, то цену он назначает по всем канонам рэкета.

Я морщусь для вида, затем киваю.

- По рукам. Можешь приступать.

Не успел я и глазом моргнуть, как шкет домой смотался и ведёрко с водой и тряпкой притащил. А пока я за руль садился и зажигание включал, шкет не то что дверцы вымыл, но и ветровое стекло до блеска протёр.

- Тебя как зовут? - спрашиваю.

- Сёмка.

- Молодец, Сэмэн! - хвалю его на блатной манер и расплачиваюсь. Считай, что я тебя взял на постоянную должность.

И мы расстаёмся точь-в-точь как в газетах о дипломатических переговорах пишут: в атмосфере дружеского взаимопонимания и при полном удовлетворении обеих высоких заинтересованных сторон.

Подъезжаю к усадьбе Хозяина, по привычке ставлю машину у ворот и только собираюсь вылезать, как меня по сотовому телефону Сашок вызывает.

- Здравствуй, Борис, - говорит. - Ты свою машину у ворот припарковал?

- Естественно, - бурчу.

- Въезжай на территорию и к гаражу подруливай, - говорит. - Тебя пропустят.

Гляжу, действительно, ворота начинают распахиваться, а "секьюрити" с вышки над воротами мне ручкой приглашающе машет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});