Легендарный Араб - Михаил Нестеров

«Как все глупо», — подумал он. Ему стало стыдно перед Леной. За свою слабость, что он не может прервать это знакомство, не сулящее ни ему, ни ей ничего хорошего, разве только воспоминания, от которых он будет прятаться внутрь себя, как моллюск в раковину, а Лена снисходительно улыбаться. Однако, сколько он ни всматривался, не мог заметить в ее поведении игры, за исключением вчерашнего дня, когда она демонстративно спасала от набегавших на нее волн юбку. Конечно, она догадывается о своем влиянии на него, что, несомненно, доставляет ей удовольствие, иначе бы она находилась совсем в другой компании. А он... Он своей покорностью дает ей пищу для демонстрации своих возможностей.

Араб шел рядом с девушкой и органически не мог согласиться с тем, что ему пятьдесят лет, физиология нашептывала, что ему едва ли больше двадцати, и таким заговорщическим тоном, будто ему перевалило за сотню-другую. И вот парадокс: ему совсем не хотелось выглядеть моложе, как-то скрыть свой возраст. Зачем?! Что, ему действительно перевалило за сто?

Они вернулись, и перед входом в ресторан девушка попросила свои сланцы. Радзянский удержал их, когда Лена потянула сланцы к себе. «Игрун, твою мать!» — На этот раз улыбка, которой он одарил спутницу, была искренней. Он поддержал Лену за руку, пока она, затягивая эту простую процедуру, надевала обувь.

* * *

Борис Левин запланировал свой отъезд на утро. Он появился перед Львом со следами вчерашней бурной ночи на лице.

— Так мне поговорить с Русланом? — Он демонстративно взглянул на часы. На миг Радзянскому показалось, что с помощью этого жеста он прячет глаза.

Лев покачал головой. Сейчас он скажет, что за ночь пересмотрел свою точку зрения, но умолчит, что именно повлияло на него, а точнее, кто. Ему не хотелось признаваться, что вчерашний вечер он провел в компании дочери Руслана Хачирова.

— Я должен подумать, — ответил он. — Хачиров когда уезжает?

Левин пожал плечами:

— Не знаю. Я могу сказать ему, чтобы подождал. Сколько ты намерен рожать?

И снова взгляд на часы.

— Дня два-три.

— Ладно. А как твоя? — Борис намекнул на вчерашнее знакомство в ресторане. — Мясо?

— Кисель, — отмахнулся Радзянский, думая о другой.

— Хорошо.

— Что хорошо?

— Хорошо, что я выбрал другую. Интуиция, — похвалил себя Борис. — Кстати, я тебе ничего не должен? — Его взгляд стал беспокойным, а рука несмело коснулась кармана.

— Нет, все нормально. Может, еще на денек останешься? — безо всякого энтузиазма спросил Лев. Если честно, Борис в сложившейся ситуации был лишним.

— Не могу — дел полно. Да еще почки опять забарахлили.

— Сходи к врачу, — рассеянно посоветовал Радзянский.

— Ходил уже, — скривился Левин. — Сколько раз зарекался ходить по рекомендации...

— Коновал попался?

— В самую точку. А я что, уже рассказывал?

— Вроде нет.

— Короче, порекомендовали мне классного уролога. Тот усадил меня в гинекологический «вертолет», задрал ноги, ввел какую-то жидкость в канал и стал мой член рассматривать. Рассмотрел и стал сокрушаться: «У вас хомутик такой короткий... Не мешает во время полового акта?» Я чувствую, что-то не то. Всмотрелся в уролога внимательно... — Левин с отвращением плюнул под ноги. — И как сразу не определил, что он «голубой»?.. Я ему говорю: «Если интересуешься хомутами, устройся работать в конюшню». Такой вот коновал попался. У тебя-то с почками все нормально? А то могу подсуетиться.

— У меня все нормально с хомутом.

Радзянский вышел проводить Левина, и они проговорили еще минут десять, не обращая внимания на таксиста, который два или три раза напомнил, что счетчик тикает.

* * *

...Оставшаяся тройка оркестрантов покинула сцену, снова включили магнитофон.

Двадцать минут назад Радзянский выяснил, что Руслан Хачиров — друг хозяина этого заведения и его многие знают, сейчас убеждался в обратном: похоже, не все из присутствующих знали Руслана, во всяком случае, его дочь. Развязной походкой к их столику приближался молодой кавказец в расстегнутой рубашке, концы которой он завязал на животе, открывая на обозрение волосатую грудь. Радзянский нутром почуял назревающий конфликт, хотя мог пересчитать по пальцам, сколько раз приходилось ему либо самому участвовать в грязных потасовках, либо быть очевидцем скандала. Вообще он считал, что ресторанные драки чаще придумывают.

Молодой человек еще не подошел, а адреналин, который Радзянский не успел сжечь за свою боевую жизнь, дал знать о себе ослабевшими пальцами и жирным комком, подступившим к горлу и мешающим дышать полной грудью. Смуглое лицо Араба слегка посерело. Что-то неестественное почудилось ему, когда он связал назревающий конфликт со знакомством с дочерью Руслана. Впрочем, он и так перегрузил себя фантазиями за эти два дня, а знакомство... Что ж, никто от этого не застрахован.

— Можно пригласить вашу даму? — преувеличенно любезно спросил парень.

— Пригласить куда? — Радзянский знал, что сейчас помимо воли, неконтролируемо, под глазом бьется нервный тик, крылья носа трепещут, под щеками перекатываются желваки. Он всегда славился умением предугадать конфликтную ситуацию, и, если бы у парня были мирные намерения, Араб не сидел бы с обескровленным лицом, с которого не сводила изумленных глаз Лена. Радзянский знал: независимо от того, что он ответит парню, все равно тот подтолкнет его на провокацию, поскольку Лев никому не позволял нанести удар первым.

— Куда пригласить?.. — насмешливо переспросил кавказец. — А вы отпускаете ее всюду? Тогда для начала...

— Для начала застегнись, — оборвал Лев. «Нет, неспроста эта ссора. Но какова цель?»

— Да вы, папаша, человек серьезный.

Радзянский бросил взгляд, полный подозрения, на Лену, но та была едва ли не бледнее его. «Что ж, наверное, все-таки это случайность. Хачирову не резон выказывать или, точнее, выплескивать таким вот образом свою отцовскую ревность».

Обменявшись соответствующими случаю репликами, Радзянский шел впереди молодого человека к выходу, замечая все вокруг: за парнем поспешил другой; встала из-за стола Лена, сжимая в руках салфетку; поглядывая то на мужчин, то на девушку, нажимал кнопки телефона обеспокоенный официант. Казалось, закроется за ними дверь, и вся публика, опрокидывая стулья, в стремлении стать свидетелями драки ринется к окнам.

Не зря Радзянский несколько дней назад сказал Николаю: «Если что, я вас обоих порву», — имея в виду его и Руслана Хачирова. Сейчас Пугало мог бы воочию убедиться, что хватка Радзянского не хуже, чем у бультерьера, что за последние годы он не утратил умения контролировать количество вбрасываемого в кровь адреналина. На сей раз, словно упиваясь взбурлившей кровью, Лев дал ей покипеть.

Не дожидаясь предательского удара в спину, Араб круто развернулся и нанес парню такой сокрушительный удар локтем, что того буквально подбросило вверх. Для ускорения Лев двинул его прямой ногой и, пренебрегая боевыми стойками, каких знал немало, стремительно сблизился со вторым противником.

В отличие от первого тот был пониже ростом и пошире в плечах, под стать самому Радзянскому, но и он ничего не смог поделать с бывшим майором спецназа. Араб не стал тешить публику разнообразием приемов рукопашного боя — сильный удар локтем в лицо, коленом в пах и еще раз коленом в голову, обхватив затылок противника руками.

Видит бог, Радзянский не хотел выглядеть героем перед девушкой, тем более перед посетителями, однако все взоры были устремлены на него, ему были адресованы слова Лены:

— С тобой все в порядке?

С тобой...

Пожалуй, эти безрассудные смуглолицые смельчаки появились как нельзя вовремя. Он не противился, когда Лена, обняв его, вела к столику, вела так бережно, словно это ему только что набили морду. Она налила ему вина, а он спросил: «Это что, нашатырь?» — и поднес бокал к губам.

Араб ловил на себе взгляды посетителей, не без ложной скромности подумав, что вот сейчас, в этот момент, он горд. Не бог весть что случилось, однако так устроена публика: загрызи он двух разъяренных носорогов у всех на виду, на него бы смотрели не так, во всяком случае, не так долго.

Прибежал лет пятидесяти пяти мужчина респектабельного вида с болтающейся на шее развязанной полоской бабочки, как вскоре выяснилось — директор или «хозяин» отеля, как назвала его Лена. Он принес извинения, отрядил своих людей убрать корчившихся на бетоне парней.

— Думаю, нет нужды беспокоить Руслана, — то ли спросил, то ли посоветовал директор.

«Нет, пусть Руслан — не к ночи будь помянут — спит», — улыбнулся Радзянский, и на его лицо снова вернулись жизненные краски.

13

Он так и не понял, почему Лена называет его Лешей, видимо, израильское «Лева» не совсем подходило этому моменту, а может, ей так больше нравилось.