Игра теней - Глен Кук

Порой ее люди слишком преданы ей. Полдюжины ополченцев, равно распределенных по обеим сторонам дороги, одинаково оборванных и, очевидно, старых приятелей – стояли поодаль, в благоговейном страхе обсуждая нас. Наши нервничали.

Казалось, целую вечность не покидал я пределов Империи. Ныне такая перспектива навевала легкую грусть.

– Костоправ! А знаешь, куда мы идем? – спросил Гоблин.

– И куда же?

– В прошлое.

Назад, в прошлое. Назад, в нашу собственную историю. Утверждение достаточно простое, но мысль важная.

– Ага. Пожалуй, ты прав. Дай-ка я пойду шурану их там, a тo, похоже, никогда не тронемся.

Я подошел к Госпоже. Она бросила в мою сторону раздраженный взгляд. Я же вылепил на физиономии сладчайшую улыбку и сказал:

– Так. Я гораздо старше вас по званию, лейтенант. В чем дело?

Лейтенант вытянулся в струнку. Мое звание и титул, хоть и незаслуженные, внушили ему большее благоговение, чем женщина, являвшаяся вроде как его высшим начальством. Он свято верил, что должен выполнять определенные обязанности по отношению к ней, но при этом она не может быть выше его.

– В Отряде есть место для нескольких дельных людей, имеющих опыт службы, – продолжал я. – Теперь мы вне пределов Империи и не нуждаемся в специальном разрешении на активную вербовку.

Он тут же уловил суть дела и подскочил ко мне, широко улыбнувшись Госпоже.

– Только вот что, – сказал я. – При этом вы должны присягнуть Отряду так же, как и при поступлении на любую службу. Это означает, что вы не имеете права на преданность кому бы то ни было еще.

Госпожа одарила его сладкой злобной улыбочкой. Лейтенант отступил от меня, решив, что такой шаг надо серьезно обдумать.

– Это относится ко всем, – сказал я Госпоже. – Прежде я не осмеливался сказать, но если ты покидаешь Империю и продолжаешь путь с нами, то на тех же условиях, что и все прочие.

Каким взглядом она меня одарила!

– Но ведь я – только женщина…

– Прецедента ты, подруга, не создашь. Конечно, случай редкий. Дам – искательниц приключений в мире не много. Однако в Отряде служили и женщины. – Я обратился к лейтенанту: – Если ты запишешься в Отряд, присяга твоя будет искренней. Едва ты, получив приказ, поищешь у нее одобрения и утверждения, немедля вылетишь вон. И останешься один в чужой стране.

В тот день я был самоуверен как никогда! Госпожа пробормотала себе под нос какие-то совсем не подобающие для леди трах-тебедох-тебе-дох и сказала лейтенанту:

– Ступайте, обсудите это со своими людьми.

Когда он покинул пределы слышимости, она спросила:

– Это означает, что нашей дружбе – конец? После того как я приму вашу чертову присягу?

– Ты полагаешь, я перестал быть другом всем остальным, когда они выбрали меня капитаном?

– Да, пожалуй. Не много я слышала разных «так точно, сэр», «никак нет, сэр» и «слушаюсь, сэр».

– Однако они выполняют то, что сказано, когда видят, что я говорю серьезно?

– Нельзя не признать.

– Разве что Одноглазый с Гоблином изредка нуждаются в уговорах. Ну, так как? Ты собираешься поступать на службу?

– А у меня есть выбор? Ублюдок ты, Костоправ…

– Конечно, есть. Возвращайся со своими людьми и продолжай быть Госпожой.

Лейтенант тем временем поговорил со своими, и идея прогулки на юг оказалась менее популярной, чем я ожидал. Большая часть отряда выстроилась лицом на север еще до того, как он кончил говорить.

Наконец он подъехал к нам с шестью людьми, пожелавшими отправиться с нами. Себя он в эту группу не включил. Очевидно, совесть подсказала ему, как избежать того, что он минуту назад полагал своей обязанностью.

Я наскоро опросил людей. Похоже, тем в самом деле было интересно идти с нами. Тогда я зачислил их в Отряд и привел к присяге, устроив из этого представление специально для Госпожи. Насколько помню, прежде ни с кем не обходились столь формально.

Шестерых я передал Маслу с Ведьмаком на предмет распределения между собой. Одного же приберег для себя. Позже, когда мы узнаем, как они хотят называться, я внесу их имена в Летопись.

Госпожа пожелала и впредь называться Госпожой – все равно это на всех языках, за исключением одного, звучит совсем как имя.

А с дерева неподалеку за всем этим спектаклем наблюдала ворона…

Глава 10. Хозяева Теней

Несмотря на солнечный день и целую дюжину полукруглых окон, здесь, где собралась Тьма, было тускло.

В центре просторного зала мерцал бассейн расплавленного камня, озаряя кровавым светом четыре фигуры, покоящиеся в воздухе, в нескольких футах над полом. Обращенные лицом друг к другу, они образовывали равносторонний треугольник – одну из вершин его занимали двое. Эти двое зачастую объединялись. Были они союзниками и теперь.

Все четверо долго воевали друг с другом по одиночке – и без видимой пользы. Сейчас они заключили перемирие.

Вокруг каждого ползали, вились, плясали Тени, а посему различимы были лишь смутные, неопределенные очертания фигур. Все четверо предпочли скрыться под черными балахонами и черными масками.

Наименьший, один из двоих объединившихся, нарушил вот уже час царившую в зале тишину:

– Она идет на юг. Те, кто служат ей и до сих пор носят несмываемое клеймо ее, идут с ней. Они переплыли море. Они несут с собой могущественные талисманы. И путь их делят с ними те, кто посвятил свои судьбы черному знамени. Включая и тех из них, чьей силой глупо пренебрегать.

Один из углов треугольника презрительно хмыкнул. Другой спросил:

– А что же с тем, на севере?

– Величайший остается в безопасности. Меньший же более не лежит в Тени древа неволи. Он был воскрешен и принял новое обличье. Тоже движется на юг, но он так безумен и жаждет мести, что его не стоит опасаться. С ним справится и ребенок.

– Имеем ли мы причины опасаться, что о нашем присутствии здесь известно?

– Нет. Даже в Трого Таглиосе лишь несколько человек убеждены в нашем существовании. За Первым же Порогом мы – лишь досужие сплетни, а за Вторым о нас и не слышали. Но тот, кто сделался повелителем великих болот, может почувствовать нас. Он может заподозрить, что грядет нечто большее, чем известно ему.

– Они идут, – добавил его компаньон. – Она идет. Но их связывает неповоротливость человека и лошади. У нас есть еще год. Может быть, и больше.

В противоположном углу снова презрительно хмыкнули:

– Болота как нельзя лучше подходят для их смерти. Позаботьтесь об этом. Вы можете подавить волю их ведущего величием и ужасом моего Имени.

И поплыл прочь.

Остальным поплохело. Злость, сгустившаяся в зале, стала почти ощутима.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});