Кулинар - Мартин Сутер

Со Шри-Ланки доходили вести о крупном поражении армии «тигров освобождения» в районе Муллайттиву, а партия ТОТИ объявила третью в этом году амнистию для дезертиров.

Мараван стоял над кастрюлькой с кипящей водой с десертной ложкой в руке. Он вылавливал и пробовал на вкус предварительно поджаренную фасоль мунго. Она была готова, хотя оставалась твёрдой. Мараван слил воду и рассыпал бобы по силиконовой подстилке, чтобы дать им остыть.

Потом тщательно смешал в миске тёртый кокосовый орех, неочищенный пальмовый сахар и измельчённые семена кардамона, а из поджаренной рисовой муки замесил тесто. Важно правильно рассчитать количество воды: слишком жидкое тесто плохо держит форму, а чересчур густое становится твёрдым после пропаривания.

Мараван вымыл руки и смазал ладони кокосовым маслом. Он скатал из рисового теста шарики; затем сделал в них углубления, так что получились небольшие сосуды; наполнил каждый смесью пряностей и залепил сверху, придав форму усечённого конуса. Получившиеся пирамидки Мараван сварил на пару и положил в термобокс, установив температуру около тридцати градусов.

Мараван стал поставщиком мотагам — любимого лакомства божественного слона Ганеши. Каждый день, утром и вечером, он готовил для храма около сотни конфет. Верующие раскупали их после службы и приносили в жертву. Чуть раньше восьми утра и шести вечера к дому Маравана подъезжала машина, увозившая полный термобокс сладких пирамидок. Члены общины, имеющие свои автомобили, по очереди помогали Маравану доставлять продукцию к месту сбыта.

Идея торговать мотагамами принадлежала самому Маравану. Однако для её осуществления ему пришлось увеличить свой долг ростовщику Ори. Мараван должен был закупить термобоксы и отстегнуть тысячу франков в пользу «тигров освобождения». Зато теперь он продавал сладости в тамильские магазины и обслуживал два цейлонских ресторана. Дело пока не приносило больших доходов, но понемногу продвигалось. Возможно, это был первый шаг к осуществлению мечты о кейтеринге.

В дверь позвонили. Мараван взглянул на часы: половина шестого. Сегодня они рано.

— Подожди! — крикнул он по-тамильски, вымыл руки и щёлкнул замком.

На пороге стояла Андреа.

В одной руке она держала букет цветов, в другой бутылку вина. И то, и другое девушка протянула Маравану.

— Я знаю, ты не пьёшь. Это для меня, — объяснила она.

Как и в прошлый раз, Мараван оцепенел от неожиданности.

— Можно войти? — спросила Андреа, и только этот вопрос привёл его в чувство.

— Извини.

Он пропустил её в квартиру.

— Ты ждёшь гостей? — поинтересовалась Андреа, заглянув на кухню.

— Нет, делаю мотагамы, — объяснил Мараван.

Он достал из термобокса две пирамидки, положил их на тарелку и протянул Андреа.

— Бери. Их можно съесть или принести в жертву.

— Лучше в жертву, — улыбнулась Андреа.

— А, ты об этом? — догадался Мараван. — Нет, бери, они безопасны.

Но Андреа не приняла угощение.

— У тебя есть время? — спросила она.

— Через двадцать минут я освобожусь, — ответил Мараван. — Можешь подождать в гостиной.

— Лучше посмотрю, как ты работаешь, — решила Андреа.

Когда пришли за мотагамами, всё было готово. На этот раз конфеты отвозила полная женщина средних лет, показавшаяся Маравану знакомой. Он не мог вспомнить, где видел её раньше. Возможно, она сама собиралась сказать ему об этом, но тут в дверях появилась Андреа, и улыбка вмиг исчезла с лица тамилки. Она холодно приняла термобокс и вышла, едва попрощавшись.

— Ты принимаешь заказы? — спросила девушка.

Они устроились на подушке возле низенького столика. Андреа налила себе бокал вина, Мараван пил чай. Прежде чем сесть, тамилец зажёг свой дипам и что-то пробормотал перед алтарём.

— Разумеется. Я даже планирую на это жить, — ответил он.

— Я имею в виду особый заказ.

— Каждый раз я стараюсь приготовить что-то особенное.

Андреа глотнула вина и медленно поставила бокал.

— Я говорю о тех ингредиентах, которыми ты потчевал меня в прошлый раз. Можно заказать тебе сейчас нечто подобное?

Мараван задумался:

— Пожалуй, я смогу сделать что-то вроде того.

— Я хочу, чтобы было, как в прошлый раз, — пояснила Андреа.

— Для этого мне нужен роторный испаритель, — вздохнул Мараван.

— И сколько он стоит?

— Около шести тысяч.

— Ого!

Андреа крутила в руках бокал с вином и думала. У неё есть знакомые работники ресторанов, может, кто-нибудь из них поможет?

— А что, если я раздобуду этот аппарат?

— Тогда я сделаю, как в прошлый раз, — ответил Мараван, подливая ей вина.

— А эффект будет тот же? Мараван пожал плечами и улыбнулся:

— Попробуем.

— Речь не о нас с тобой, Мараван, — вздохнула Андреа.

12

Район Андреа напоминал тот, какой Мараван видел в своих мечтах, когда представлял себе развозочную машину цвета куркумы с логотипом собственной фирмы. Её трёхкомнатная квартира находилась на третьем этаже добротного жилого дома постройки двадцатых годов. Высокие потолки, зимний сад, ванная в старинном стиле, унитаз со сливным бачком, прикреплённым к обратной стороне крышки; большая кухня с газовой плитой и отдельно стоящей посудомоечной машиной, воду из которой Андреа спускала в раковину.

Получив такое жильё — благодаря счастливому случаю или хорошим связям, — люди живут в вечном страхе перед повышением арендной платы или продажей дома с последующей его перестройкой.

Когда-то Андреа делила эту квартиру с подругой, но потом они расстались, и ей стало здесь одиноко. Собственно, Андреа жила на кухне и в своей спальне. Иногда заходила в зимний сад. Гостиной почти не пользовалась, а в спальню Дагмар даже не заглядывала.

Но сегодня именно в гостиной она зажгла множество свечей. В центре комнаты стоял низенький столик Маравана, окружённый подушками. И всё, что было на столике, а также алтарь с богиней Лакшми и глиняным светильником, она тоже перевезла из его квартиры. Не смогла выпросить только курительные палочки и медитативную индийскую флейту.

Всё кухонное оборудование, подушки и столешницы, ингредиенты и специи, а также блюда, приготовленные в квартире Маравана, они перевезли сюда на «Гольфе» Андреа.

Ещё вчера Мараван был здесь. Приготовил лакричное «эскимо» и положил в морозильную камеру.

Фигуру из переплетённых машевых лент, хрустящей и эластичной, тамилец тоже соорудил ещё вечером у себя дома, привёз и убрал в холодильник.

Всё остальное: замороженные в жидком азоте миндально-шафрановые сферы с начинёнными шафраном прозрачными цилиндрами, а также блестящие шары из масла гхи, индонезийского перца, кардамона, корицы и пальмового сахара — тамилец сделал на кухне Андреа. Конфеты к чаю, глазированные красные сердечки и покрытую гелем спаржу следовало готовить непосредственно перед подачей на стол. Мараван добавил к ним своих мотагам. Сегодня доставку сладостей в храм Андреа взяла на себя, так как Мараван не хотел приглашать очередного курьера в её квартиру.

С десяти утра работал роторный испаритель, который после долгих поисков Андреа раздобыла не у знакомых из сферы обслуживания, а у одной своей давней поклонницы, которая писала в университете диссертацию по химии.

Из всего меню только три варианта карри не содержали афродизиаков. Однако Мараван устоял перед искушением поэкспериментировать, слегка изменив их рецептуру, поскольку именно определённая комбинация блюд могла в прошлый раз так подействовать на Андреа.

В восемь вечера в дверь позвонила гостья. Ею оказалась блондинка двадцати одного года, очень нервная и полноватая, скорее миловидная, чем красивая. Она отказалась от шампанского, которое подал Мараван, одетый в саронг и белую рубашку. Тамильца насторожило это отклонение от задуманного им меню. Оставалось надеяться, что в прошлый раз не шампанское стало компонентом, ускорившим действие афродизиаков.

Лишь только девушки заняли места за столом, Мараван принёс им «привет с кухни»: небольшие чапати, которые он с показной церемониальностью окропил эссенцией из листьев карри, корицы и кокосового масла.

Тамилец подавал блюда, только когда Андреа звонила в медный храмовый колокольчик, тоже взятый из его квартиры. Это был условный знак. И с каждой новой переменой гостья, казалось, расслаблялась всё больше, и Мараван тоже. После конфет и чая он, согласно обговорённому сценарию, поклонившись, попрощался с подругами.

Около десяти вечера Мараван ушёл. Они решили, что Андреа позвонит ему на следующий день, скажет, как всё прошло и когда ему приехать за посудой и аппаратурой.

Было душно. Небо всё ещё озарял отсвет солнца, зашедшего несколько часов назад. Днём столбик термометра не опускался ниже тридцати.