Настоящий джентльмен - Дэнис Аллен

– Ну, Джулиан? – протянула Сэм, глядя на него широко распахнутыми глазами, как на ненормального.

А может, он и в самом деле потерял разум? Иначе почему простой акт доброты представляется ему трудновыполнимым? Что страшного было в том, чтобы отнести Саманту в постель? В конце концов, она не его любовница и не домогается его любви. Когда он отнесет ее в спальню и положит на кровать, она ответит ему доверительным и благодарным взглядом, а не призывным, знойным взором возлюбленной.

Приободренный этой мыслью, Джулиан повернулся к Сэм и бодро произнес:

– Ну-с, моя девочка, обними меня за шею, а я продену руки тебе под колени…

Сидя рядом на диване с Самантой, Джулиан взял ее на руки и встал. Она оказалась легкой как перышко, и он поднял девушку до уровня груди. Все еще испытывая чувство внутренней неловкости, маркиз направился к двери.

Сэм устроила голову у него под подбородком, и его нос уткнулся в пушистую копну светлых локонов. Он и не представлял себе, какие они шелковистые и как чудесно пахнут… источая аромат сирени. Ее руки, обвивавшие его шею, были белыми и мягкими. И он с удовольствием ощущал ее бедра и маленькую, но твердую грудь. Ее юбки слегка приподнялись, обнажив стройные скрещенные лодыжки.

Маркиз отвел взгляд. Почему-то ему вдруг представился образ его любовницы, нагой и соблазнительной, протягивающей к нему в страстном призыве руки. Он не виделся с ней три долгих месяца, пока занимался превращением девчонки-сорванца в изысканную леди. Но теперь настал черед позаботиться о собственных нуждах. Вероятно, уже сегодня вечером он наведается к очаровательной Изабелле.

* * *

«Почему я не додумалась до этого раньше?» – спрашивала себя Саманта. Стремясь быть сильной и уверенной в себе, она всегда презирала притворные обмороки, глупые улыбки, слезливость и жеманство светских барышень. И если жеманство, охи и ахи были совершенно чужды ее натуре, то обмороки, на ее взгляд, давали целый ряд преимуществ. Она и в самом деле ощущала легкое головокружение, когда встала в библиотеке с дивана, но, безусловно, была в состоянии самостоятельно добраться до своей комнаты. Но когда Джулиан взял ее на руки, поняла смысл женских уловок.

Сэм пребывала на седьмом небе.

Была ли на свете пара рук сильнее? Никогда не переживала она ничего подобного и не чувствовала себя в большей безопасности.

Исходил ли от других мужчин столь же пленительный аромат мыла и еще какой-то загадочный, чисто мужской запах? В этом она сомневалась. Джулиан представлялся ей особенным, неповторимым.

Но в следующий момент – Боже, как быстро! – он повернул ручку и коленом толкнул дверь ее спальни.

– Ни одного лакея рядом в самый неподходящий момент, – проворчал маркиз себе под нос.

Он отнес Саманту на кровать, осторожно положив на подушки, и разжал руки. Но она не отпустила его. Когда Джулиан попытался распрямиться, она все еще крепко держала его за шею. От неожиданности он потерял равновесие и упал на девушку.

– Проклятие! – выругался Джулиан, приподнявшись на локтях. – Ты что, Сэм, не догадалась, что нужно отпустить человека, после того как он уложил тебя в постель?

– Нет, Джулиан, не догадалась, – пролепетала она, уставившись на него невинным взглядом. – До этого мужчины никогда не относили меня в постель.

«И ни один мужчина, кроме тебя, никогда этого не сделает», – дала она себе тайный обет. Саманта нарочно не разжала объятий, чтобы продлить момент близости, но не была готова к возникшим у нее ощущениям. От прикосновения его груди ее собственная напряглась и затвердела. Глядя ему прямо в глаза, она чувствовала, как тонет в их льдисто-голубом омуте. Ей показалось, что в них промелькнули недовольство, раздражение, досада и… вожделение. Высеченный рукой ваятеля рот, которым она всегда восхищалась, находился совсем рядом, и она могла дотянуться до него губами и поцеловать…

Джулиан тоже не остался равнодушным к случившемуся. Его словно подхватил и закружил в стремительном вихре внезапно налетевший смерч, а потом швырнул на мягкий и благоуханный стог сена посреди фермерского поля. Мир поплыл у него перед глазами, дыхание перехватило, по телу разлилась приятная истома. Как будто острое желание очутиться в объятиях любовницы вдруг нашло реальное воплощение. Даже взгляд Сэм показался ему таким же знойным и призывным, как у Изабеллы. Но он прогнал это наваждение.

Джулиан как ужаленный спрыгнул с кровати. В ушах стоял звон, словно ангелы протрубили наступление судного дня. Но оказаться в столь компрометирующем положении перед Господом Богом представлялось ему менее страшным, чем перед Присс и Нэн, которые с минуты на минуту могли появиться в комнате. Какое счастье, что он вовремя спохватился. Вот ужас! Пока Сэм с любопытством наблюдала за ним, маркиз одернул жилет и поправил галстук.

– Прости, Сэм, мою неловкость, – пробормотал он, отводя глаза. – Ты совершенно не виновата.

К огромному облегчению Джулиана, в этот момент в комнату ворвалась Присс, избавив его от дальнейших объяснений. Она держала в руках поднос с дымящейся чашкой какой-то жидкости, по всей видимости, лекарственного чая. Маркиз поспешно извинился, сославшись на неотложные дела со стряпчим, и удалился, пообещав навестить воспитанницу, как только освободится.

Очутившись в прохладном помещении библиотеки, Джулиан наконец овладел собой. Ему было чрезвычайно трудно осмыслить, что с ним произошло в спальне Саманты. К его радости, Сэм была слишком юной и наивной, чтобы осознать провокационный характер ситуации. Но к счастью, все завершилось благополучно.

Устроившись в кресле, маркиз стал было читать, что делал в редкие минуты отдыха, но не мог сосредоточиться и оставил это бессмысленное занятие.

Терзаемый беспокойством, Джулиан подошел к окну, раздвинул шторы и выглянул во внутренний двор, откуда были видны конюшни. Один из конюхов играл со щенками, при виде которых у маркиза невольно возник вопрос, почему он позволил Саманте оставить всех троих. Три виляющих хвостика и смеющийся парень вызвали у Джулиана грустную улыбку. За короткий срок девушка завоевала его сердце, он ни в чем не мог ей отказать и теперь расплачивался.

Маркиз отошел от окна и задумчиво уставился на черный зев камина. Перед ним стояли три задачи. Самая важная – начать поиски матери Саманты. Вторая – сделать предложение Шарлотте. Странно, что предложение руки и сердца он рассматривал как долг.

Но больше всего ему не терпелось увидеться со своей возлюбленной. И это дело казалось ему самым безотлагательным. Но вместо того чтобы броситься сломя голову в ее объятия, он почему-то торчал у окна, теряя драгоценное время. Разумного объяснения своему поведению маркиз не находил.