Ричард Длинные Руки – фрейграф - Гай Орловский

Дремучие зеленые рощи остались за спиной, подо мной желтая глина безобразных холмов, белые камни в долинах со скудной травой и странно одинаковые косогоры, словно их кто-то выровнял космической лопатой.

Жаркий блеск светила слепит глаза, внизу белеют извилистые дороги, долины в зелени, много садов, но следом пошла неприятная пустыня с глинистыми холмами, где не удается зацепиться траве, каменные россыпи, даже песчаные барханы…

…а потом снова сплошные сады, зелень, пальмы, множество мелких озер, между ними шатры, шатры, шатры, а по зелени долины скачут вольные табуны под присмотром одного-двух пастухов.

Ветер отогнал облака, солнечный луч высветил зубчатую, как стена крепости, верхушку горы. Древняя, изъеденная трещинами, кавернами и готовыми сорваться от малейшего толчка глыбами, она высится среди раскаленных песков, как грозное напоминание, что когда-то здесь все было ею, горой, но за миллионы лет одряхлело и рассыпалось в песок, и только она еще держится, постепенно дряхлея, уменьшаясь в размерах, но напоминая о былом величии.

Я пролетел было мимо, но что-то заставило насторожиться, краем глаза уловил движение. Из широкой темной щели почти под самой вершиной вылетело огромное серо-зеленое тело, чуть провалилось в воздухе, но тут же распахнуло огромные крылья.

Сердце мое дрогнуло и затряслось, как овечий хвост. Дракон, почти такой же, как и я, только зеленого цвета больше, однако за ним остается огненный хвост, словно приближается комета…

Дракон несся на меня, я поспешно взял в сторону, однако он тоже скорректировал движение. Дурак, мелькнуло у меня паническое, как ему объяснить, что я вторгся в его пространство нечаянно, кто ж знал, что там у него логово, я сейчас ухожу-ухожу, я только проездом, пролетом мимо…

Он погнался за мной, что за дурак, ему недостаточно отогнать, я поспешно заработал крыльями, но эта тварь догоняет, так что я не такой уж и ас, нечего гордиться…

И все-таки я человек, дракон распахнул пасть, чтобы ухватить меня за хвост, но я резко провалился вниз, а летающая тварь, никак не ожидая такого маневра, пронеслась поверху. Я тотчас вынырнул выше, дракон начал замедлять полет, тупо соображая, куда я делся, все как-то не по правилам, я в несколько взмахов догнал и вцепился уже ему в хвост.

Он завизжал так страшно, что внизу взметнулись пески. Его жуткая пасть метнулась ко мне, я поспешно отпустил хвост и, выставив крылья, как паруса, резко затормозил. Дракона отнесло с такой скоростью, словно попал в бурную реку со стремительным течением.

Мое тело затряслось, я со смятением ощутил, что происходит нечто, я не столько зол, как напуган, но тело уже готово к драке и жаждет ее. Этого еще недоставало, невидимые, но ощутимые токи струятся по всем жилкам и даже чешуйкам, подготавливая, перестраивая…

– Я пришел с миром, – каркнул я хрипло, – я уйду с ним…

Но прозвучало неубедительно даже для самого себя, хотя вообще-то и говорил для себя, но некоторые вещи надо произносить вслух и достаточно твердо, чтобы самому в них поверить и начинать следовать.

Дракон снова несется прямо на меня, пасть распахнул, передние лапы выставлены вперед для схватки, когти горят в лучах солнца алмазным огнем, а зубы так просто жуть какая…

Замерев, я распахнул крылья и ждал. Дракон налетел, как буря, как шторм, как лавина из камня. Я поднырнул, он пронесся сверху, щитки на спине заскрежетали под его когтями, а я, вывернув шею, вцепился зубами в его живот. Мои клыки легко пробили слабо защищенную мелкой чешуей кожу, брызнула кровь. Над головой раздался дикий вопль. Дракон по инерции пронесся вперед, под моими зубами затрещала распарываемая ткань на брюхе.

Кровь брызнула струей, я разжал зубы и отпрянул, хотя умнее было бы продолжать терзать, а дракон мог бы пытаться только прокусить меня сверху, где острый гребень, где спина, голова и шея защищены крепкой броней, где чешуя превратилась в прочнейшие щитки, как черепица налезающие друг на друга.

Он налетел с яростью, я довольно глупо встретил его грудь в грудь. Мы сцепились и медленно падали к земле, он ревел, я рычал, оба рвали друг друга острыми зубами, когтями, били крыльями.

Земля ударила снизу с такой силой, что выбило дух. Дракон оказался сверху и попытался ухватить меня зубами за горло. Я трепетал от смертельной опасности, эта машина для убийства действует безошибочно, я могу побеждать только за счет человеческой хитрости, но сейчас я просто дурак…

Мы рычали, ревели и утюжили барханы, катаясь по ним, как два сцепившихся броненосца. Кровь залила меня с головы до лап. Я дрался изо всех сил, и когда с тоской понял, что побежден, дракон вдруг выпустил меня и медленно заковылял, сильно хромая, в сторону раскаленных песков, за которыми через пару сот миль должно показаться море…

Крылья бессильно тянулись за ним, как старые изорванные тряпки. Я тупо смотрел ему вслед, наконец сообразил, что я все-таки потрепал его крепче. Помогло то, что сразу нанес серьезную рану, а кровопотеря обессилела его. А так вообще-то чудовище просто идеальное для полета и сражений…

Регенерация медленно проснулась, робко и неуверенно взялась за исправление повреждений. Я тяжело дышал и косился в сторону двух десятков пальм в трех сотнях шагов отсюда, ноздри уловили восхитительный аромат влаги.

Пока я брел в ту сторону, ощутил, что хромаю едва ли не сильнее, чем побежденный дракон. Пальмы приблизились и расступились, в самом центре небольшой водоем, кто-то заботливо выложил края большими белыми камнями, защищая от наступающих песков. На дне этого крохотного бассейна бьет небольшой бурунчик.

Я опустил морду в воду, она настолько холодная, что свело губы, а когда коснулся ими дна, бурунчик просто заледенил морду…

Напившись, я в бессилии растянулся рядом, в голове все крутятся сцены воздушного боя, я был хорош только в первую минуту, а потом сглупил, что едва не стоило жизни. Дракон – идеальный хищник, но у меня еще и мозги. Все, что умеет дракон, должен уметь и я, но дракон ограничен инстинктами, пусть даже очень разнообразными, а я вообще-то могу больше… мог бы, если точнее, если бы не был дураком.

Далекие голоса, едва слышные, стегнули по нервам, как бритвой. Я насторожился, быстро поднял голову. Шагах в пятидесяти четверо людей поспешно упали на колени. Я не двигался, рассматривал, и они поднялись, сделали в мою сторону один шаг, второй, третий…

Я все еще не шевелился, все трое в простых одеждах бедуинов, так бы я их назвал, и пусть они не бедуины, но в пустынях все одеваются одинаково по-бедуиньи. Трое мужчин и одна девушка с платком на голове цвета песка, он повязан так туго, что вижу только лицо. Держится она, в отличие от мужчин, с гордо отведенными назад плечами, смотрит на меня прямо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});