Ты изменил мою жизнь - Абдель Селлу

– Что ж, тогда удачи! От всего сердца.

Он даже не подозревал, что я задумал.

18

Я изображал из себя образцового сотрудника, чтобы завоевать доверие управляющего. Мне рассказали, как работает вся сеть, от приема заказов до доставки пиццы клиентам и вечернего подсчета выручки. Я очень быстро учился, много наблюдал и замечал все дыры в системе. Пресловутый «урок», преподанный мне в тюрьме, ничего не изменил – Абдель остался прежним.

Я просто искал еще один способ добывать деньги, не напрягаясь..

После того как меня в последний раз поймали на Трокадеро, я понял, что пора найти новые пути заработка. Париж уже не был таким, как в середине восьмидесятых, когда я только начинал воровать видеокамеры и часы. Безопасность усилилась – все на благо туристов. – и полиция научилась бороться с такими, как я, хоть на это ей понадобилось довольно много времени.

Уцелевшие скупщики краденого платили за товар гроши. Хочешь реально подняться – торгуй дурью. Формировались преступные сети, все чаще в дело шло оружие. По улицам еще не рассекали пацаны с «калашами» наперевес – сейчас это в порядке вещей, – но уже создавались кланы, которые начали доказывать друг другу, кто круче, защищать свою территорию.

Негры и арабы стали отдаляться друг от друга. Французы были напуганы усилением Исламского фронта в Алжире. В газетах все чаще появлялись сообщения о варварских преступлениях исламистов. На нас стали косо смотреть. Еще немного – и нас начнут считать дикарями..

Мне надо найти новую нишу. И как можно скорее.

* * *

В Корбей-Эссоне я познакомился с одним наркошей; он был в том же центре, что и я. Чтобы ездить на работу, он спер чей-то «ситроен» и недели три подвозил меня по утрам в Париж. Потом наркоша куда-то свалил вместе с тачкой – и я снова стал ездить на электричках. Влился в ряды честных тружеников, которые пару лет назад с презрением смотрели на меня, когда я спал, развалившись на лавке..

Жан-Марк – управляющий пиццерией в Латинском квартале, где я работал, – был в отчаянии. Его доставщики то и дело возвращались пешком, без скутеров и с пустыми карманами. Они жаловались, что их ограбили, – а на самом деле обменивали скутер на наркотики, прикарманивали выручку, а пиццу съедали с приятелями.

Легко сказать, но как доказать. Жан-Марк все прекрасно понимал, но ничего не мог сделать. Человека нельзя уволить за то, что он подвергся нападению, – а также на него нельзя подать в суд только потому, что ты не веришь ни единому его слову. Жан-Марк тяжело вздыхал и звонил в центральный офис, чтобы ему поскорее подогнали новый скутер..

В убогом теневом бизнесе коллег я не участвовал, но и не стучал. Однако так больше продолжаться не могло: я к тому времени кое-что придумал, а эти мелкие жулики мешались под ногами. И я решил поговорить с Жан-Марком.

– Послушай, эти ребята считают тебя идиотом.

– Абдель, я знаю, но что мне делать?

– Все очень просто. Сейчас десять утра. Обзвони их и скажи, что они сегодня не нужны. Завтра сделай то же самое. И послезавтра. А через три дня пошли им уведомление о том, что они уволены за прогулы или что-нибудь в этом роде.

– Ну, предположим. А кто будет развозить пиццу?

– Я найду людей.

Знаете, почему полиция ничего не может поделать с жуликами. Потому что не пользуется их методами. Они не могут предотвратить преступление, потому что просто не видят, когда у них под носом что-то затевается. Силы не равны. Но я-то в теме. Я такой же, как те, кто вырос в Ля-Шапели, Сен-Дени, Вилье-ле-Беле, Мант-ла-Жоли, кто ходил в обычную городскую школу.

Я знаю, что делать..

Доставщики как по волшебству перестали подвергаться нападениям, а по вечерам вся выручка попадала в кассу. Ее привозят Ясин, Брахим и еще несколько моих будущих подельников. Они уже в игре. Несколько недель они изображают идеальных работников. Они знают, что могут мне доверять; то, что я затеял, поможет им набить карманы.

А пока они только облизываются, глядя на пиццу. Пока им хватает и этого..

В детстве мне очень нравился сериал «Команда “А”». В этом деле с пиццерией я буду одновременно Красавчиком, которому все удается, и Ганнибалом, который в конце каждой серии произносит знаменитую фразу: «Люблю, когда все идет по плану». Теперь я замещаю Жан-Марка, когда он берет выходной. А когда его назначают управляющим новой пиццерии, я получаю его место и поздравления.

Всё, плацдарм зачищен..

В 1991 году вся бухгалтерия велась в письменном виде. В нашей маленькой пиццерии мы работаем по накладным – пачкам сдвоенных пронумерованных листков. Верхний листок заполняется, а второй дублируется под копирку. Первый мы отдаем клиенту, а второй отправляем в главный офис – таким образом там узнают, сколько и чего мы продали и какая выручка должна поступить в кассу..

Мой план очень прост: продавать неучтенные пиццы. Когда клиент звонит и заказывает две или три пиццы, мы спрашиваем, нужен ли ему счет. Если это небольшая семья или студенты, они обычно отказываются. Но если пиццу заказывают в офис, счет требуют всегда. Вечером я кладу копии счетов и соответствующую им выручку в конверт и отправляю в главный офис.

А все остальное достается нам..

Конечно, нужно еще как-то оправдать расход продуктов. Но тут нет ничего проще. Каждое утро, когда нам привозят ящики замороженного теста, ветчины, кетчупа, я угощаю водителя кофе. В это время Ясин и Брахим крадут из грузовика все, что нужно для «левых» пицц. А еще я придумываю ложные вызовы. Например, некий Жан-Мари Дюпон из Сен-Мартена заказал десять гигантских пицц.

Но, явившись по указанному адресу, наш бедный доставщик обнаружил стоматологическую клинику, откуда ничего не заказывали. Разумеется, никто никуда не ездил и никаких пицц для Дюпона мы не пекли. Зато начальство списывает их в убытки..

* * *

Однажды в пиццерию явились два каких-то типа.

– Хотим предложить тебе дело. Тут рядом есть пустой магазин. Купим печь для пиццы, скутер, наймем развозчика. Ты будешь отдавать нам часть заказов, мы будем их выполнять, а прибыль пополам.

Они внесли небольшой капитал, зарегистрировали частное предприятие, я посадил подружку на телефон, и дело пошло. Очень скоро мы стали получать весьма неплохие деньги, но через некоторое время обороты вдруг снизились. Я навел кое-какие справки и узнал, что ребята, не сказав мне ни слова, открыли еще одну пиццерию.

Что ж, у меня были ключи от первого заведения, ночью я все оттуда вывез – включая печь для пиццы, которая стоила тридцать тысяч франков, – и продал. Мои компаньоны ничего не могли поделать: мы не подписывали никаких контрактов, мое имя нигде не упоминалось. И вскоре они прогорели. В общем, даже не смешно..

* * *

Мы с приятелями были очень довольны собой, и требовалось нам для этого совсем немного. Мы не любили играть по-крупному, не мечтали о миллионах и не считали себя самыми умными. Нам хватало и того, чтобы относительно безобидно поживиться за чужой счет.

Никто из нас не пил, не курил дурь, не кололся. Нам все это было ни к чему. И еще – никто из нас никогда бы не убил из-за денег. Мы просто гонялись за удовольствием во всех его формах. Многие клиентки становились нашими подружками, и после закрытия пиццерии у нас начиналась вторая смена. Мы даже устраивали нечто вроде соревнования «кто подцепит самую красивую девушку».

Ох, и жарко же было в тесных студенческих квартирках. Брахим имел свой подход: он выбирал красотку и начинал вешать ей на уши лапшу, что умеет предсказывать будущее и ясно видит, что она провалится на экзамене. И тут, согласно его плану, она должна была расстроиться, а он бы стал ее утешать. Правда, его стратегия срабатывала далеко не всегда.

Мрачные предсказания нравятся далеко не всем. Я вот, например, всегда старался рассмешить. Даже пословица есть: если девушка смеется, считай, она твоя… ну понятно, да?.

По утрам я просыпался с трудом и все чаще думал, что глупо так издеваться над собой. Работать утомительно. И неважно, соблюдаешь ты при этом законы или нет. Мне все это стало надоедать. Я боялся, что в конце концов стану честным – то есть, в моих представлениях, человеком конченым.

Кроме того, сеть, владевшая моей пиццерией, начала переходить на компьютеры. Нашим махинациям вот-вот должен был настать конец. Я уволился и отправился на биржу труда. У меня были прекрасные рекомендации, и я без всяких дополнительных усилий мог два года ежемесячно получать пособие, почти равное моей официальной зарплате.

Совесть меня совершенно не мучила..

В это время я был очень похож на Дрисса из фильма «Неприкасаемые». Беззаботный, довольный, ленивый, хвастливый, заводящийся с пол-оборота по любому поводу.

Но не злой.