Покоренный ее красотой - Джеймс Элоиза

– Это Себастьян. Мой кузен. Вообще-то он неплохой хирург. Утверждает, что пишет книгу, но на самом деле он всего лишь напуган и скрывается здесь.

– От чего?

– Похоже, он убежден, что Наполеон теряет рассудок. Я бы не удивился. Кстати, он маркиз Латур де л’Аффитт, и просто чудо, что ему удалось прожить последние десять лет, сохранив свою красивую голову на плечах.

Они добрались до лестницы, ведущей вниз.

– Если вы хотите и дальше держаться за меня, перейдите на левую сторону, – сказал Марчент. – Впрочем, вы можете спуститься самостоятельно.

Линнет последовала его совету, просто чтобы досадить ему, и взяла его под левую руку, крепко сжав пальцы. Ей нравилось чувствовать под рукой все эти мускулы. У нее было такое ощущение, будто она укрощает дикого зверя.

– Полагаю, вы рассчитывали, что я не устою перед вашими чарами, – сказал он.

– Пожалуй.

– И сколько вы даете себе времени? – В его голосе слышалось искреннее любопытство.

– Две недели от силы. – И тут она одарила его улыбкой, с ямочкой на щеке, обаятельной, чувственной и все такое.

Он даже не моргнул.

– Это ваше лучшее достижение?

Линнет невольно хихикнула.

– Обычно этого более чем достаточно.

– Не хотелось бы разочаровывать вас, но дело не в вас, а во мне.

– Вы имеете в виду ваше увечье? – уточнила Линнет. Похоже, она ошиблась, рассматривая его неспособность к исполнению супружеского долга как преимущество. Оно делало его невосприимчивым к ее чарам и ставило крест на их браке.

Герцогу придется смириться с мыслью, что у него не будет наследника.

Ледяные глаза Марчента сверкнули.

– Что-то в этом роде.

– Я не хотела задевать ваши чувства, упоминая о подобных вещах, – сказала Линнет, решив досаждать ему, насколько это было в ее силах. – Должно быть, неприятно сознавать, что вы… как это говорят? Пустышка.

– Пустышка? – К ее разочарованию, в его голосе не слышалось раздражения. Скорее ирония, словно он слегка потешался. – Ну, я бы так не сказал…

– А как бы вы сказали?

– Я подумаю над этим. Чтобы найти точную формулировку, доступную вашему пониманию.

– Не беспокойтесь, – посоветовала она. – Я уверена, что смогу решить нашу небольшую проблему, когда мы поженимся. В Уэльсе полно здоровых парней, готовых оказать услугу своему хозяину.

– У нас нет никакой проблемы, – буркнул он.

Линнет подавила улыбку.

– Ну как же? – сказала она. – Ваш отец обещал, что вы женитесь на мне, и даже послал объявление о свадьбе в «Морнинг стар».

– Я похож на человека, которого волнует подобная чепуха?

– Вашего отца волнует.

– Отца, которого я встретил несколько минут назад, впервые за двадцать шесть лет?

– А как быть со мной? – поинтересовалась Линнет. – Вашей невестой. Возможно, единственной, на которую вы можете рассчитывать.

Видимо, что-то в ее тоне выдало ее, потому что он снова издал свой заржавевший смешок.

– Я не собираюсь жениться… на вас, в частности. Но, будь я проклят, если бы не задумался о подобной возможности при иных обстоятельствах.

– Ну, ну, – проворковала она, крепче обхватив его локоть и одарив его очередной улыбкой.

– О, бросьте ваши штучки, – сказал он. – Вы хотите выйти за меня не больше, чем я жениться на вас. Как вас зовут, кстати?

– Мисс Тринн, – сообщила Линнет. – Мой отец – Корнелиус Тринн, виконт Сандон.

– А я граф, – сказал он. – Что, полагаю, вам отлично известно, поскольку вы расставили смертельную ловушку для моего отца, соблазнив его байками о принце. Как вы узнали про его слабость к королевской крови?

– Моя тетя слышала, что он утверждает, будто происходит от Генриха Восьмого, – объяснила Линнет, пройдясь взглядом по его крупной фигуре. – Хотя я не вижу особого сходства. Он определенно был ниже и толще, чем вы.

У подножия лестницы их ожидал дворецкий.

– Это Прафрок, – сообщил граф. – Он знает обо всем, что происходит в замке и далеко за его пределами. Право, Прафрок, тебе следовало предупредить меня, что мой отец собирается совершить налет на крепость. Я бы уехал.

– Я так и подумал, милорд, – отозвался дворецкий, поклонившись Линнет. – Ваша горничная ждет вас в вашей спальне, мисс Тринн, если вы пожелаете присоединиться к ней.

Сверху донеслись голоса, и на лестнице появился герцог, сопровождаемый докторами.

– Ад и преисподняя, – пробормотал Марчент, двинувшись к выходу. – Открой дверь! – рявкнул он лакею, который поспешил исполнить приказание.

Линнет смотрела ему вслед, не скрывая иронии, когда он вдруг обернулся.

– Пойдемте.

Она рассмеялась.

– Вы так и будете убегать и прятаться? От большого и страшного волка.

На мгновение его лицо потемнело, а глаза угрожающе сузились. Но он быстро спохватился и протянул ей руку.

– Прошу вас, – сказал он.

Почему бы и нет, решила Линнет.

– Хорошо, – сказала она. Но не приняла его руки. Они вышли на залитое солнцем крыльцо.

– Солнце все еще светит, – заметил Марчент, прищурившись. – Все утро, что можно считать рекордом. Большую часть времени в Уэльсе идет дождь.

– Вы не проводите меня к морю? – В воздухе ощущалась солоноватая свежесть, и слышался отдаленный рокот волн. Линнет не захватила шляпки, и у нее могли высыпать веснушки, но в данный момент ей было не до этого. Миссис Хатчинс считала веснушки ужасно непривлекательными, но она сейчас далеко, в Лондоне.

– Сюда, – сказал граф. – Можете держаться за меня, если желаете.

Вряд ли он стал бы ждать, пока она сходит за своей шляпкой. Придется идти без нее.

– Весьма любезно с вашей стороны. Вы хоть сейчас можете быть допущены в «Олмак», – сказала она, снова взяв его под руку.

– «Олмак»? А что это такое?

– Место, где по средам устраиваются танцы для сливок общества.

– Какая скука.

– Пожалуй, – согласилась Линнет после короткого раздумья.

Он искоса взглянул на нее.

– Вы не любите танцевать?

– Почему же, это довольно приятно, – отозвалась она без особого энтузиазма.

– А чем занимаются дамы, когда они не танцуют? Моя мать живет ради этого. Представляю, как она злится из-за того, что лишена такой возможности.

– Почему?

– Это все проделки Себа. Он отправил наших матерей в Андалузию, чтобы с ними ничего не случилось, если Наполеон вздумает напасть на Англию. Ничего, разумеется, не случилось, и теперь дамы тоскуют в изгнании, мечтая вернуться в бальные залы.

Линнет промолчала. Она была бы рада отправиться в путешествие и посетить такие места, как Андалузия, Греция и тому подобное. Она охотно отказалась бы навсегда от танцев за одну только возможность увидеть Парфенон.

– Так как вас зовут?

– Я уже сказала вам, – нахмурилась она. – Мисс…

– Я имею в виду ваше имя.

– Линнет, – сказала она. – Но вы не можете обращаться ко мне по имени, если не считаете себя моим женихом. Это неприлично.

– Но я не сообщил об этом в «Морнинг стар», – возразил он. – Так что, полагаю, мы пока еще помолвлены. Меня зовут Пирс, кстати. Не называйте меня Марчентом. Я терпеть не могу этого имени.

Дорожка изогнулась, огибая крохотный домик.

– Что это? – поинтересовалась Линнет.

– Сторожка. Кажется, в не слишком славном прошлом замка здесь жил человек, служивший связным у контрабандистов.

Линнет открыла рот, чтобы расспросить подробнее, но дорожка снова повернула, и внезапно перед ними открылось море, сияя, как огромный сапфир, в лучах солнца.

– Как красиво! – выдохнула Линнет, отпустив его руку. – Я и представить себе не могла.

– Вы никогда не видели моря?

Она покачала головой.

– Мой отец предпочитает жить в Лондоне круглый год. А что это? Бассейн?

– Да. Вырезан в скале. Наполняется с приливом, сливаясь с морем.

– Вы разводите в нем рыбу?

– Нет, конечно. Я там купаюсь. Можете попробовать, если я смогу выносить присутствие моего отца достаточно долго. – Он двинулся вниз по тропе. – Хотя вряд ли у вас хватит смелости.