Эльбрус находит след. Рассказы о собаках - Ирина Волк

— У, жаба…

Волга подросла и стала сообразительной собакой. Санькин отец сначала занимался с ней сам, а потом поручил дрессировку сыну, но обязательно следил за ними. И Волга привыкла, выполняя приказания Саньки, скашивать глаза на всякий случай туда, где сидел самый главный хозяин.

Однажды отец пришёл домой весёлый:

— Ну, сынок, завтра экзамен. Завтра выступаете по телевизору.

— Как это? — растерялся Санька.

— А вот так, с Волгой. Передача называется: «Самый маленький дрессировщик Москвы». Смотрите не подкачайте.

Утром мама одела на Саньку новую красивую рубаху в синюю полоску и завязала на воротнике большой бант, как настоящему артисту. Удивлённая Волга понюхала бант и лизнула его мокрым от овсянки языком, оставив, конечно, след.

Папа вызвал такси, посадил Саньку к водителю, а сам сел с Волгой сзади и опустил стекло: вдруг новоявленная актриса будет плохо переносить езду на автомобиле и её, чего доброго, затошнит.

Но Волге очень понравилось в машине. Она вела себя спокойно и жадно оглядывала шумную улицу, прижимала уши, если рядом проезжала другая машина.

Санька ещё издалека увидел телевизионную башню. Она упиралась в небо, казалась такой лёгкой, и даже не верилось, что она сделана из тяжёлых металлических балок.

Папа передал Саньке поводок, и он гордо прошёл через проходную будку во двор. Там было много людей и все говорили:

— Какая большая собака и какой маленький дрессировщик!

Санька шёл, скромно опустив глаза, и очень гордился.

Но дальше… дальше всё пошло совсем иначе. Они вошли в большой зал, где кругом были нагромождены разные вещи: опрокинутые стулья, какие-то шкафчики, столы, повсюду тянулись провода. Всё было непривычно. Папа сказал:

— Это студия. Будешь стоять вон там. Тебя осветят прожекторы, и вы с Волгой появитесь на экране перед зрителями. Мама будет на тебя смотреть и все друзья.

Санька был огорчён: какая некрасивая эта студия. А он-то думал, сидя у телевизора, что передачи идут из какого-то сказочного дворца.

— Сидеть, — негромко сказал отец, и Волга, вильнув хвостом, уселась у левой ноги Саньки.

Им надо было подождать.

Перед прожекторами выступал какой-то мужчина и долго пел под звуки рояля. Потом выбежали три девчонки в «пачках» и танцевали. Наверное, тем, кто сидел дома у телевизоров, казалось, что девчонкам очень легко танцевать. Их юбочки трепетали, и они уверенно становились на носки. Но Санька слышал их тяжёлое дыхание и видел, что они очень устали.

Санька презрительно глядел на щенка: ишь расползаются лапы по полу.

И в это время их с Волгой поставили у прожекторов.

Санька давно прорепетировал свою несложную программу. Он должен был сказать: «сидеть», «стоять», «лежать», «ко мне», и Волга, которая проделывала всё это сотни раз, обязана была повиноваться.

Но сейчас — сейчас получился просчёт. Отец, который хотел помочь сынишке, на всякий случай не вышел из зала, а остался стоять в темноте у двери, и послушная Волга, чувствуя, что её главный хозяин находится неподалёку, перестала считаться с Санькой на глазах у телезрителей. Хриплый Санькин голос (хриплый потому, что он испугался и не мог командовать так же уверенно, как дома на репетиции) прозвучал почти робко:

— Сидеть!

Волга оглянулась, потеряла в темноте хозяина и, поколебавшись секунду, спокойно легла.

— Встать! — крикнул Санька.

Волга не шевелилась. И Санька прокричал ещё:

— Встать, встать!

Волга зевнула и… села.

— Лежать, — надрывался Санька.

Ища глазами хозяина, беспрестанно оглядываясь, Волга опять легла. И в это время растерянный, опозоренный Санька услышал голос диктора, который произносил заранее напечатанный текст:

«Вот так можно научить собаку всему…»

Смех грянул вокруг. Даже привыкшие ко всему осветители, режиссёр и его помощники откровенно хохотали. И тогда Санька, забыв, что он находится в студии, забыв, что каждое его слово слышат телезрители, закричал в отчаянии:

— У, жаба!…

Отец долго не мог успокоить рыдающего Саньку. Он говорил сыну:

— Не огорчайся, я сам виноват. Я должен был уйти, ведь Волга ждала моей команды и не хотела слушаться тебя, раз я рядом. Но я об этом не подумал. Это моя ошибка…

Всё равно Санька был безутешен. Но самое интересное, что целую неделю подряд в студию шли восхищённые письма. Телезрители писали: «Нам всем очень понравилась передача о маленьком дрессировщике и его послушной собаке».

МАЛЫШ

Казалось, что дорога дымит: это пули взбивали снежную пыль и белое облако вставало над полем. Ещё на рассвете двое связистов пробрались вперёд к лесу, чтобы восстановить повреждённую связь. Но вернуться они не смогли. И нельзя было послать никого через этот насквозь простреливаемый участок пути. Как узнать, где находятся товарищи, живы ли они?

Командир связистов заглянул в санитарную палатку.

Навстречу ему шагнул огромный белый пёс.

— На место, Малыш! — сказал командир санитарной роты.

И пёс поплёлся в угол.

Свою кличку Малыш получил словно в насмешку. Он попал на фронт случайно, увязавшись за солдатами ещё маленьким кривоногим щенком. Он был таким крохотным и так плохо развивался, что санитары прозвали его Малышом. И вдруг за какие-нибудь несколько месяцев Малыш поднялся, словно на дрожжах, и превратился в огромного лохматого пса. И теперь каждый с невольной улыбкой называл Малышом эту гигантскую собаку.

Санитары сделали Малыша своим надёжным помощником: его научили разыскивать раненых, вывозить их с поля боя. Сильный пёс шёл вожаком в упряжке впереди двух других собак, легко перетаскивая санки, на которых лежал раненый.

И сейчас командир связистов попросил:

— Пошлите Малыша. Может, найдёт наших или укажет, где их искать.

Вожатый привёл Малыша в блиндаж, где жили ушедшие на задание связисты. Пёс понюхал их вещи. Вожатый сказал ему:

— Ищи!

И Малыш помчался вперёд по дороге, чуть прижимая уши при свисте пуль. Он долго бегал по лесу, ловя чутким носом нужный ему запах. Внезапно ноздри его расширились, и он кинулся вперёд по следу. В густом ельнике он нашёл одного из тех, кого искал. Связист был мёртв. Снег вокруг был окровавлен. Малыш подобрался к связисту и, повинуясь своему собачьему инстинкту, тихонько завыл. Потом, вспомнив, чему его учили, он отошёл от мёртвого и продолжал поиски. В маленьком овражке он обнаружил скоро и второго связиста. Тяжело раненный, он лежал в полузабытьи, раскинув в стороны руки. Малыш потянул его зубами за рукав, тихонько повизгивая, начал лизать лицо, руки. Раненый приоткрыл глаза, медленно приходя в сознание. Он схватился рукой за ошейник собаки, и Малыш, виляя хвостом, повернулся к нему боком, где в кармашке санитарного вьюка были надёжно укреплены фляги с водкой и водой.

Раненый достал флягу, жадно сделал глоток и снова опустился на снег. Тогда Малыш повернулся и стремглав бросился в обратный путь.

Там его уже ждали: Малыш разглядел среди людей своего вожатого и подбежал к нему. В зубах Малыша была палочка — брензель. Такие палочки навешивают на ошейник собак-санитаров.

Когда собака находит раненого, она нагибает морду и берёт в зубы палочку, привешенную на длинном ремне, показывая людям, что она нашла раненого.

Вожатый быстро запряг собак. Малыш, дрожа от возбуждения, тихонько куснул за левый бок пушистую Куклу, которая всегда норовила залезть первой в упряжку. Малыш знал свои обязанности и никому не хотел отдавать своего места. Он вёл упряжку за раненым, которого разыскал.

ДВА ВОДОЛАЗА

Удлема так и звали водолазом, хотя он не был ньюфаундлендом и никогда не спускался под воду. Он просто провожал своего хозяина к берегу реки, смотрел, как тот надевает лёгкий водолазный костюм. Удлем тихонько подвывал, когда на голову хозяина люди, помогавшие ему, водружали огромный бесформенный шлем. За толстыми стёклами пропадало знакомое лицо хозяина, пропадала его улыбка, голос. Удлем каждый раз отрывисто лаял, размахивая хвостом. Он хотел показать, что знает — это хозяин, и всё же он беспокоится, видя его в таком необычном одеянии. А хозяин, махнув рукой, становился на трап и тихонько спускался под воду. Скрывались его плечи, голова. Удлем не мог спокойно вынести исчезновения хозяина. Вначале, когда он был ещё маленьким, он метался по берегу и выл, не спуская глаз с воды. Когда он стал постарше — сидел на берегу и неотрывно глядел на бежавшие по воде круги. В эту минуту можно было подойти к нему, толкнуть — он не замечал ничего. Он глядел только туда, вниз, куда ушёл хозяин, не взяв его с собой. Несколько раз Удлем пытался тоже нырнуть в воду, но его удерживали крепкие руки водолазов: нельзя пустить собаку вслед тому, кто ушёл на дно. Мало ли что: пёс может нечаянно перекусить шланг или толкнуть водолаза, и тогда — беда.