Покоряя Гору - Анетта Молли

и убирая его в шкаф.

Я ведь не могла успокоить Машу, сказав, что это была моя вторая операция. Первую провела в полевых условиях, будучи нетрезвой и напуганной. Наверное, поэтому во второй раз уже не так тряслась.

Маша подошла ближе и обняла меня. Почувствовала себя неловко. Мы не были подругами, а всего лишь иногда нас ставили вместе в смены.

— Спасибо, Лен! Ты единственный человек, который ещё верит в меня! Все уже давно потеряли всякую надежду, что я избавлюсь от своей фобии…

— И ты верь! Так и будет! — Обняв её в ответ, подумала о том, что не могу вот так же поддержать саму себя. Вместо этого нахожусь в ситуации вечной неуверенности и сомнений.

— И, знаешь, у тебя такой вид… — наконец отрываясь от меня, задумчиво сказала она.

— Какой? — Я напряглась, боясь услышать: «Такой вид, будто ты занималась сексом в ординаторской».

— Словно влюбилась! Повезло тебе с мужем, да? — улыбаясь, спросила она.

Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Влюбилась… Что за чушь! Ни в кого я не влюблена! То есть мужа я люблю, а это посерьёзней всяких непостоянных влюблённостей.

Окончательно запутавшись в своих чувствах, я собрала вещи и быстро распрощалась с Машей. Хотела тоже взять такси, так как голова раскалывалась, и накатывала усталость от бессонной ночи. К своему разочарованию обнаружила, что потратила последние деньги на доставку Тамары Михайловны. Собрав последние силы, пошла на автобусную остановку. Мысли взять грязные деньги даже не возникло.

Сев в автобус, позвонила Вере. Обычно, когда нас ставят на дежурство не вместе, утром дожидаемся друг друга, чтобы сообщить последние новости и попить кофе.

— Привет, Вер. Прости, что не дождалась. Тамара Михайловна потом вынесет мне мозг, если приду на час позже…

— Привет! А я уже Машу терроризирую вопросами насчёт тебя. Она мне все уши прожужжала об операции! Ты такая крутыха! Поздравляю с боевым крещением! — затарахтела подруга.

— Она меня перехваливает, — сказала я, жалея, что не могу рассказать подруге о злоключениях своей жизни. Пока не могу.

— Ага, конечно! Знаю я твою манеру себя недооценивать! А Кикимора — стерва! Кинула тебя!

— Ты там потише, а то вдруг…

— Ладно, молчу-молчу. Тебе удачи с твоей второй мамой, — хихикнув, сказала Вера.

Я засмеялась в ответ.

— Как вчера провели время с Мишей? — лукаво спросила подругу.

После того, как он сменил замки, Вера ушла с ним. Миша сказал, что проводит её до дома. Судя по тому, как она флиртовала, одними проводами это не закончилось.

Подруга на секунду замялась, что было ей несвойственно.

— Эм-м… давай потом об этом поговорим… — сбавив громкость, ответила Вера.

Скорее всего, ещё не ушедшая домой Маша слушает каждое слово. Она всегда так делает, а ещё любит влезать в чужие разговоры. Договорившись созвониться в обеденный перерыв, положила трубку. Я вышла из автобуса и устало поплелась домой. Как же хочется спать…

Тамара Михайловна, облачившись в привезённый с собой фартук, открыла дверь сразу начала отдавать распоряжения. Она зудела, пока я снимала обувь, ставила сумку, искала свою домашнюю одежду, и замолчала лишь тогда, когда я закрыла дверь ванной перед её носом. Да и то скорее от неожиданности, так как через пару секунд, уходя на кухню, она уже бурчала о ленивых невестках. Мной овладело безразличие. Извинюсь перед ней, как только приму душ.

Через пятнадцать минут я стала похожа на человека. Только тёмные круги под глазами говорили об усталости. Кухня была наполнена различными ароматами. Тамара Михайловна делала несколько дел сразу: жарила котлеты, варила картошку и месила тесто.

— Хочу сделать Костины любимые пирожки! — ответила на мой вопросительный взгляд. — Ты готова помогать или так и будешь ерундой заниматься? — строго спросила она.

Извинения за моё дерзкое поведение застряли в горле. Я разозлилась, но, как бывало каждый раз, образцовая жена внутри меня взяла верх и поступила, как мне казалось, мудро.

— Что нужно делать?

Поджав губы, свекровь поставила передо мной доску и вывалила кучу овощей. За следующие два часа я сделала два вида салата, объёма которых хватило бы на пару лет, и пирог. Тамара Михайловна тем временем начала суетиться ещё больше. Ей казалось, что еды всё ещё недостаточно.

Когда до приезда Кости осталось совсем немного, мы накрыли стол в гостиной. Меня начала забавлять вся ситуация. Его не было несколько дней, а мы встречаем его словно после месяца отсутствия. И что мы празднуем? Или я что-то не знаю?

— Леночка, когда ты подаришь нам внуков? — серьёзно спросила свекровь, наконец успокоившись и усевшись на диван.

Удар ниже пояса. Больной вопрос, который не давал покоя последний год. Моя мама тоже постоянно спрашивает об этом.

— Делаю всё, что в моих силах… — нехотя ответила, отпивая воду из стакана. Я же не могу ей пожаловаться, что Костя не притрагивался ко мне уже полгода.

— Тебе не помешает провериться ещё раз. Уверена, что проблема не в моём сыне! — со знанием дела сказала она.

Это стало последней каплей. Тонко натянутая струна внутри меня порвалась. Я слишком сильно сжала стакан, и он лопнул в моей руке, посыпавшись осколками на пол. В эту самую секунду раздался звонок домофона.

— Господи, Лена, что ты творишь?! — начала свекровь, но, услышав звонок, радостно вскочила и побежала открывать. — А вот и наш Костик! — приговаривала в коридоре Тамара Михайловна.

Я стояла не шевелясь. Какая же… Если она снова затронет эту тему, то наплюю на все свои принципы и поставлю её на место! Порез на руке оказался чуть больше, чем предполагала, но боль отрезвила меня, заставив притушить закипающий гнев.

Взяв веник, сгребла осколки. Промыла рану, наспех забинтовав. Слышала, как Тамара Михайловна без умолку трещит, рассказывая последние новости зашедшему сыну.

Когда я услышала голос Кости, внутри всё сжалось. Муж. У меня есть муж. Почему не напоминала себе об этом, когда собиралась пьяная в тот бар? Ноги стали ватными. Я так и осталась стоять у раковины, сжимая больную руку.

Глава 20

В кабинет зашли двое ещё зеленых парней с серьёзными рожами. Старались вести себя уверенно, но видел, что один из них суетливо оглядывал кабинет. Гром и Череп расположились на диванах в разных углах комнаты. Эти двое им не нравились. Череп не сводил с них взгляда. Суетливому стало