Спасение Ронана (пер. М.Кондратьев) - James Bibby

Пока Мартин шагал по безлюдной улице, почти все хижины в деревне казались тихими и безжизненными, зато Главный зал с избытком все восполнял. Шум и свет изливались из всех дверей и окон просторного здания. Там пели, кричали, стучали по столам, били в барабаны и сталкивали пенящиеся кружки. Пировали вагины основательно и на совесть.

Мартин улыбнулся себе под нос, шагая по узкой тропке, что вела к хижине Дина на краю деревни. Козопас любил славно попировать. А этот пир длился уже час, и спиртное текло как вода. Все успели душевно принять на грудь, а значит, они с Дином сумеют проскользнуть незамеченными и присоединиться к общему веселью.

Распахнув покосившуюся дверь в хижину Дина, Мартин замер у порога. Его друг, скрестив ноги и что-то бормоча себе под нос, сидел перед небольшим алтарем, который он соорудил у одной из стен главной комнаты. У алтаря была расстелена неопрятная скатерть, и на ней стояла чаша с водой, оловянная тарелка и пара мерцающих свечей. Судя по запаху едкого дыма, при изготовлении этих свечей не обошлось без козлов.

Дин нервно обернулся, но тут же успокоился, увидев, что это всего-навсего его друг.

– Я сейчас, – пробормотал Дин. – Только приношение Гальвосу поднесу. – Повернувшись обратно к алтарю, он что-то забормотал.

Мартин заворожено наблюдал, как его друг поджигает от одной из свечей конус ладана и ставит его на тарелку. Дин по-прежнему очень серьезно относился к обязанностям жреца, и это несмотря на тот факт, что несколько недель назад после довольно неприятного инцидента с лягушками вся деревня предупредила его, что если его застанут за совершением еще хоть одного ритуала, то принесут в жертву на его же собственном алтаре. Очень жаль, что он продолжал возносить молитвы богам, потому что теперь он действительно втянулся. Дин провел многие часы, выслушивая Садрика, разумеется, находясь на безопасном расстоянии, читая книги по предмету и в целом изучая все, что только можно, по поводу обширного пантеона божеств Среднеземья.

Мартин довольно много с ним об этом разговаривал и сам немало узнал. Ему казалось поразительным, что конкретные боги, которым поклонялось племя или народность, находились в прямой корреляции с характеристиками самих поклоняющихся. К примеру, буранья – благородное и здравомыслящее племя с острова Венериче, имело набор довольно трогательных божеств, таких как Ламос, Бог Праздничных Шляп, или Фет, Бог Объятий, тогда как племя фаллон – свирепые и невежественные кочевники из северного Галкифера, поклонялось возмутительному пантеону, включавшему в себя Вангела, Бога Удаления Зубов И Обработки Корневого Канала, а также Вайху, Богиню Острых Щепочек, Которые Втыкают Под Ногти Пленникам. Боги вагинов в основном были связаны с деловыми переговорами, общественным положением и жизненными благами, хотя имелось у них и несколько определенно неприятных божеств. Именно к ним Дин в последнее время почему-то словно бы не мог не обращаться.

Мартин наблюдал, как его друг заканчивает ритуал, бормочет последние слова, а затем пригибает голову и опасливо озирается. Похоже, Дин испытал сильное облегчение, обнаружив, что прямо сейчас никакой беды вроде бы не случилось, и с трудом встал на ноги.

– Ну что, теперь ты готов? – спросил Мартин. Дин вздохнул.

– Вообще-то не очень.

– Да брось ты. Краг будет слишком занят празднованием успешного рейда, чтобы о тебе беспокоиться. А кроме того, его много дней не было. Сегодня ночью он будет смотреть только на свою жену Камилу.

И с этим ободряющим, но не слишком верным предсказанием Мартин вывел своего друга из дома в густеющий туман.

* * *

К тому времени, как они добрались до Главного зала, уровень шума уже достиг той точки, что даже орку он мог показаться чуть-чуть громким. Пиво, вино и беседа лились как вода из прорванной плотины, а шутки, оскорбления и куски пищи швырялись с безрассудной непринужденностью. Атмосфера была пьянящей от пролитого пива и жареного мяса, а ароматный запах трубочного табака и эльфийской травки смешивался с едким дымом от пятидесяти факелов, ярко пылающих вдоль стен. Они порождали плотный, но странным образом привлекательный туман.

Деревенские старейшины сидели за главным столом, который был поднят на небольшое возвышение в одном конце помещения. Дальше находились столы, за которыми располагались воины со своими семьями, друзьями и прихлебателями. По одну сторону от этих столов группа наиболее развязных участников недавнего рейда с непринужденной бравадой пересказывала свои подвиги завороженной аудитории из привлекательных молодых женщин.

Феромоны там можно было горстями из воздуха вычерпывать.

В центре помещения пылал огромный костер, в котором громко трещали здоровенные поленья. Двухметровое пламя гнало плотные волны жара в уже и без того знойную атмосферу. Костер на пиру был давней традицией вне зависимости от погоды, хотя некоторые из деревенских прогрессистов уже начинали бухтеть по поводу числа стариков, которых каждое лето уносила гипертермия. Дальше, по другую сторону костра, располагались скамьи и столы для всего остального племени – земледельцев, козопасов и крысоловов.

На пирах всегда происходило частичное социальное смешение, поскольку некоторые члены воинского класса предпочитали, как, например, Дин, сидеть со своими друзьями за низкими столами, однако снобизм и классовое сознание в вагинском обществе по-прежнему сохраняли свои позиции. Представители некоторых наиболее старых фамилий в особенности негодовали по поводу этого смешения, и в прошлом было немало случаев, когда семьи подвергали отдельных своих членов остракизму за браки «по ту сторону костра».

Мартин с Дином протолкнулись мимо суетливых прислужников и сели за один из низких столов рядом с родителями Мартина. Они схватили с пронесенного мимо подноса по кружке с элем, а затем стали ждать своего шанса заполучить порцию хлеба, сыра и жареной птицы, пока по столам разносили большие блюда с едой. Сумев наполнить деревянную тарелку, Мартин залпом опорожнил свою кружку и схватил следующую. Вслед за этим он радостно повернулся к своему соседу – и пробормотал глухое проклятие, осознав, что уселся рядом с Тубо, ответственным за курятник.

Если существовал хоть один вагин, который страшился пиров еще больше Дина, то это был Тубо. Этот птицевод так любил свою работу, что посвятил всю свою жизнь оставленным на его попечение курам. Сидеть здесь и наблюдать, как многих из его подопечных разносят на больших блюдах поджаренными до хрустящей корочки, с торчащими вверх ножками, было едва ли не выше его сил. Но Тубо не мог просто взять и отсюда уйти. Славно попировать он любил почти так же сильно, как своих кур, а запах жареных цыплят неизменно приводил его в восторг. Эта дилемма порой становилась для него почти что невыносимой.

В настоящее время Тубо скорбно глядел на недоеденный труп у себя на тарелке, напоминая при этом унылую ищейку, у которой только что украли обед. Мартин решил попытаться немного его развеселить.

– Привет, Тубо! Нравится пирушка?

Клят! Скверный вопрос! Тубо обратил на него взор. Его глаза сейчас больше всего напоминали тарелки, полные воды. Потом он покачал головой. Мартин погнал дальше.

– Значит, Крагу опять все удалось? Ну и парень! Тебе про этот набег уже что-нибудь рассказывали?

Тубо опять покачал головой, однако скорбное выражение сошло с его лица, и оно стало немного оживленней. Теперь он напоминал унылую ищейку, которая только что взяла след.

– Вообще-то нет, – грустно протянул он. – Но тут поговаривают, у Крага с Камилой нешуточная ссора вышла.

– Не может быть!

– Может. Наверное, полдеревни слышало.

Мартин изогнул шею и попытался за скачущими языками пламени разглядеть другой конец зала. Он лишь увидел, что Краг сидит на почетном месте за вторым столом, окруженный подхалимами, шутит и смеется, а Камила сидит рядом, разговаривая с какими-то своими подругами. Хотя то, как ее спина была повернута к супругу, уже о многом говорило. Оч-чень интересно!

– А не знаешь, в чем там было дело?

– По-моему, знаю. Пока Крага не было, Камила все болталась с Клайрой, его сестрой. А что Клайра за штучка, ты сам знаешь.

Это Мартин действительно знал, даже слишком хорошо. Высокая, стройная брюнетка с лицом падшего ангела, Клайра обладала быстротой и координацией ленката. Дралась она лучше большинства деревенских мужчин и недавно начала кампанию за то, чтобы воительницами разрешили участвовать в рейдах. Мартин был твердо уверен, что никого чудеснее Клайры он никогда в жизни не видел, но, к несчастью, как деревенскому козопасу, ему ничего не светило. В возрасте шестнадцати лет на одной вечеринке ему удалось с ней немного потискаться, после чего Краг вывел его наружу и предупредил, что если он еще хоть раз коснется его сестры, то он, Краг, лично отволокет его на берег крутой, привяжет к ногам камень и зашвырнет туда, где поглубже.