Последний единорог - Питер Бигл

– Черт побери, – пробормотал Джек Трезвон – это же мы. – Он шумно почесал голову и уже громко произнес: – Короткая и веселая жизнь в добром лесу, союз веселых друзей, повенчанный с победой.

– Со свободой, – поправил его тонкий голос. – Похоже, но не так.

– Ну, спасибо. Повенчанный со свободой союз друзей веселый… не-не, я это уже говорил… короткая и веселая жизнь, веселые друзья – не, не то. – Джек Трезвон почесал в затылке и простонал: – Повенчанный со свободой… Ну, помоги немножко, а?

– Один за всех и все за одного, – любезно отозвался голос. – Остальное давай уж сам.

– Один за всех и все за одного – не могу я! – прокричал гигант. – Один за всех и все за одного, мы вместе не боимся никого, врозь перебьют нас всех до одного. – Он пустил лошадь вперед.

Из темноты свистнула стрела. Она отхватила клок его уха и, оцарапав лошадь следующего всадника, летучей мышью упорхнула в сторону. Разбойники попрятались за деревьями, а Джек Трезвон яростно проревел:

– Черт побери, я же десять раз повторил пароль! Ну, дай мне только до тебя добраться!!!

– Джек, я совсем забыл: мы тут переменили без вас пароль, – раздался голос часового.

– Ах, так вы переменили пароль?! – Джек Трезвон зажал свое ухо концом Шмендрикова плаща. – А как же я, безголовые, безмозглые, потрошеные болваны, должен был об этом узнать?

– Не бесись, Джек, – примирительно ответил часовой. – Ну, ничего, что ты не знаешь нового пароля. Проще его ничего не придумаешь: надо прокричать жирафом. Это капитан придумал.

– Прокричать жирафом?! – Гигант ругался до тех пор, пока лошади смущенно не зашевелились. – Балда, да жирафы немые. Капитан мог бы еще потребовать, чтобы мы отзывались рыбой или бабочкой. – Знаю. Поэтому пароль никто не забудет, даже ты. Ну, как умен наш Капитан?

– Дальше некуда, – удивленно отозвался Джек Трезвон, – но послушай, что помешает лесничему или кому-нибудь из людей короля кричать жирафом, когда ты окликнешь его.

– Ага, – обрадовался часовой. – В этом-то и самая мудрость. Нужно крикнуть три раза. Два длинных крика и один короткий.

Джек Трезвон молча восседал на лошади, потирая ухо.

– Два длинных крика и один короткий, – наконец вздохнул он. – Ну, это не глупее, чем когда у нас не было никакого пароля и стреляли во всякого, кто отвечал на зов. Два длинных и короткий, хорошо. – Он ехал между деревьями, его люди следовали за ним.

Где-то впереди недовольно, словно жужжание ограбленных пчел, слышались людские голоса. Когда они подъехали ближе, Шмендрику показалось, что среди них выделяется женский голос. Его щека почувствовала тепло, и он поднял голову. Кони встали на небольшой прогалине, где вокруг костра раздраженно переругивались десять-двенадцать человек. Пахло горелыми бобами. Веснушчатый, рыжеволосый разбойник в лохмотьях поприличнее, чем на прочих, поднялся, чтобы приветствовать прибывших.

– Ну, Джек! – крикнул он. – Кого ты нам везешь: друга или пленника? – и обернувшись, добавил: – Любимая, подбавь воды в суп – у нас гости.

– Кто он, я и сам не знаю, – проворчал Джек Трезвон и стал рассказывать о мэре и шляпе, но едва добрался до налета на город, как рассказ прервал сухой как колючка пронзительный голос женщины, проталкивавшейся сквозь кольцо мужчин:

– Я не потерплю этого, Калли, суп и так не гуще испарины! – Бледное худое лицо ее с неистовыми светло-коричневыми глазами обрамляли волосы цвета жухлой травы.

– Это что еще за жердь? – спросила она, обозревая Шмендрика так, будто обнаружила нечто прилипшее к каблукам собственных туфель. – Он не их города. Мне не нравится его вид. Смахните-ка ему с плеч колдун. – Она хотела сказать колтун, но от совпадения страх мокрой водорослью прополз вдоль позвоночника Шмендрика. Он соскользнул с коня и встал перед капитаном разбойников.

– Я – Шмендрик Маг, – провозгласил он, вздымая плащ руками. – А ты действительно знаменитый Капитан Калли из Зеленого леса, храбрейший из храбрых и свободнейший из свободных. Разбойники прыснули, женщина застонала. – Я так и знала, – объявила она. – Калли, выпотроши его от жабр до греха, прежде чем он облапошит тебя, как прошлый.

Но капитан гордо поклонился, блеснув плешью, и ответил:

– Воистину это я. Коль с миром ты пришел – то вот моя рука, а с умыслом – опасней нет врага. Как вы прибыли сюда, сэр?

– На брюхе, – ответил Шмендрик, – и непреднамеренно, но, тем не менее, как друг. Хотя ваша возлюбленная и сомневается в этом, – кивнул он в сторону тощей женщины. Она плюнула на землю.

Капитан Калли ухмыльнулся и осторожно положил руку на хрупкие плечи подруги.

– Такой уж характер у Молли Отравы, – объяснил он. – Она охраняет меня лучше, чем я сам. Я доверчив и благороден, возможно, и слишком. Открытое сердце для всех беглецов от тирании – вот мой девиз. Естественно, Молли должна была стать подозрительной, исстрадавшейся, суровой, преждевременно постаревшей, даже тираничной. Яркий шарик следует завязывать с одного конца, а, Молли? Но какое доброе сердце, какая душа. – Женщина увернулась от его протянутой руки, но капитан не повернул головы. – Приветствуем вас, сэр волшебник, – сказал он Шмендрику. – Прошу к огню, и расскажите нам что-нибудь. Что говорят обо мне в вашей стране? Что слыхали вы о лихом Капитане Калли и его свободной шайке? Угощайтесь.

Шмендрик устроился у огня, изящно отклонил холодное угощение и ответил:

– Я слыхал, что вы – друг беспомощным, враг могучим и вместе со своей веселой шайкой ведете счастливую жизнь в лесу, отдавая бедным отобранное у богатых. Дошло до меня, как вы с Джеком Трезвоном разбили друг другу головы дубинками и так стали побратимами и как вы спасли свою Молли от назначенной ее отцом свадьбы с богачом. – На самом же деле Шмендрик до этого дня ни слова не слыхал о Капитане Калли, однако хорошая подготовка в области англо-саксонского фольклора позволила ему использовать типичные мотивы. – И конечно, – рискнул он, – некий злой король… – Хаггард, да сгинет он! – вскричал Калли. – О, многим из нас причинил зло старый Король; кого лишил земли, кого – титула и доходов, кого – наследства. Они живут только местью – заметь, волшебник, – и настанет день, когда Хаггард нам за это заплатит так…

Оборванные тени что-то прошипели в знак согласия, но Молли Отрава разразилась смехом, шуршащим и разящим как град.

– Может, он и заплатит, – с издевкой сказала она, – но не таким болтливым трусам. С каждым днем его замок ветшает, его люди стали слишком стары, чтобы надевать броню, но если это будет зависеть только от Капитана Калли, его царство никогда не кончится.

Шмендрик поднял бровь, и Калли покраснел как редиска.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});