Разум и чувства - Джоанна Троллоп

— Вот гадина! — не сдержалась Элинор.

— Понимаешь, она меня застала врасплох! Спрашивает — это твой отец заплатил за нее? — а я растерялась и говорю — это был их общий подарок, от папы и дяди Генри, на окончание пятого класса, — а она говорит, значит, раз дядя Генри участвовал в покупке, гитара должна остаться в Норленде.

Элинор, пошатнувшись, присела на кровать.

— Ты же не позволишь Фанни одержать над собой верх, правда? — спросила она.

Марианна прижалась щекой к боковине гитары из розового дерева.

— Этой ночью я спрятала ее под кроватью. Не хотела ни на минуту выпускать ее из виду.

— И ты все равно хочешь остаться здесь? Даже если это означает жить рядом с Фанни?

Марианна подняла голову, а потом встала, держа гитару за гриф.

— Все дело в этом месте, Элли. В этих деревьях, в солнечном свете — в том, как я чувствую себя тут. Я не верю, что найдется другое место, где я смогу чувствовать себя дома. Я боюсь, что дома у меня больше никогда не будет. Даже рядом с Фанни я все равно ощущаю, что мое место здесь — в Норленде.

Элинор вздохнула. Марианна унаследовала от отца не только астму, но и его склонность к депрессии. Со временем они все научились принимать ее, смирились и с внезапными сменами настроения, и с апатией, и с фатализмом. Элинор отдавала себе отчет в том, каких гигантских усилий потребует переезд в новое, незнакомое место; периодически она, без особой надежды, спрашивала себя, сможет ли вынести уныние Марианны, одновременно борясь с материнской легкомысленностью и страхами Маргарет, не желавшей расставаться с одноклассниками и друзьями, которых знала всю — всю! — свою жизнь.

— Пожалуйста, — повторила Элинор, — не сдавайся заранее, мы ведь даже еще не переехали!

— Я постараюсь, — жалобно ответила Марианна.

— У меня нет сил смотреть, как все вы страдаете…

— Мама не страдает. А ведь все это по ее вине!

— Она просто довольна, что сумела уязвить Фанни. У нее это ненадолго, вот увидишь.

Марианна всмотрелась в лицо сестры.

— Я постараюсь, — сказала она еще раз. — Честно. Я попробую.

— Там будут другие деревья…

— Не надо!

— И долины. И развеселый сэр Джон.

Марианна едва заметно поежилась.

— Что, если мы больше ни с кем там не познакомимся?

— Быть такого не может.

— Хорошо бы, — сказала Марианна, — Эдвард нас навестил.

Не говоря ни слова, Элинор поднялась с кровати и направилась к двери.

— Элли?

— Что?

— Ты общаешься с Эдвардом?

Элинор ответила не сразу.

— Он не звонил, — коротко сказала она.

— А в Фейсбуке?

Стоя на пороге, Элинор обернулась.

— Я не смотрела.

Марианна наклонилась, пряча, словно ребенок, гитару под кровать.

— Ты ему нравишься, Элли.

Последовала новая пауза.

— Да… я знаю.

— Нет, я хотела сказать, — снова заговорила Марианна, — это всерьез. По-настоящему.

— Но он себе не принадлежит.

— Полная глупость: в наши дни беспрекословно подчиняться своей мамочке! Как он!

Элинор, негодуя, воскликнула:

— Всю жизнь она только давила на него! И испортила остальных своих детей! Она к нему несправедлива.

Марианна поднялась с кровати и подошла поближе к сестре.

— Ну надо же, — улыбнулась она, — ты защищаешь Эдварда! Хороший знак.

Элинор посмотрела ей в лицо и сказала с неожиданной прямотой:

— Я не могу сейчас об этом думать.

— Как это?

— Не могу и все, — ответила Элинор. — Я стараюсь думать о книгах, которые надо упаковать, чтобы не вспоминать, что мне придется бросить университет.

Марианна, потрясенная, отступила.

— Ох, Элли, я как-то не подумала…

— Ну да. Никто и не вспомнил обо мне. Мне осталось доучиться всего год, но я должна позвонить своему научному руководителю и сообщить, что не вернусь на следующий семестр. — Секунду она молчала, потом заговорила снова: — В этом году мы должны были заниматься моделированием. Он говорил, что я лучшая на своем курсе по техническому рисунку. А еще он говорил… хотя какая теперь разница, что он там говорил!

Марианна крепко обняла сестру.

— Ох, Элли…

— Со мной все в порядке.

— Нет, неправда! Это нечестно!

— Возможно, — сказала Элинор, стоя неподвижно в ее объятиях, — я попробую продолжить учебу через год.

— В Эксетере? Ты сможешь закончить курс в Эксетере?

— Пока не знаю.

— А ты сказала маме?

— Пыталась. Мне не хочется обременять ее лишними проблемами, тем более сейчас.

— Пожалуйста, поговори с ней толком. Объясни, что хочешь закончить курс в Эксетере.

Элинор опять вздохнула. На мгновение она прижалась к сестре, а потом высвободилась из обвивавших ее рук.

— Попробую. Со временем. А сейчас… Сейчас я не могу думать ни о чем, кроме переезда — как нам поскорей перебраться в Девон, сохранив здравый рассудок и хотя бы остатки денег.

Она сделала паузу, а потом спросила:

— Так что, ты поможешь с книгами?

Сэр Джон отправил в Норленд работника из Бартон-парка на хозяйском «Рендж Ровере», чтобы тот перевез Дэшвудов в Девон. Он же организовал перевозку их книг и картин, стекла и фарфора, оплатив услуги транспортной компании в Эксетере. Белл со злорадным удовлетворением наблюдала за тем, как представители компании упаковывают тарелки из Прованса в ящики с ветошью, размашисто надписанные черным маркером, — Фанни, от начала до конца отслеживающая процесс сборов, никак не могла заметить их исчезновения.

Джон Дэшвуд все это время чувствовал себя весьма неловко. Каждый вечер, возвращаясь с работы, где он номинально управлял коммерческой империей Феррарсов, а на самом деле просто путался под ногами у людей, действительно выполнявших важную работу, которым пришлось смириться с его тягостным, но неизбежным присутствием, Джон усаживался в гостиной или на кухне у Белл и трагическим тоном начинал перечислять расходы, которых требовал Норленд, эта бездонная бочка, поглощающая все его силы и средства, постоянно повторяя, какая удача выпала Белл с дочерьми, готовящимся сменить Норленд на простую, беззаботную и скромную жизнь в Девоне. Однажды Джон настолько вывел ее из себя своими бесконечными жалобами, что она, не сдержавшись, напомнила ему об обещании, данном в палате госпиталя Хейворда, — обещании, которого он так и не сдержал. Джон Дэшвуд был оскорблен в своих лучших чувствах, поскольку, по его мнению, проявил невиданную щедрость и заботу.