Схватка с чудовищами - Юрий Карчевский

Хотелось думать о светлом, радостном, но весь путь до аэропорта Антон помимо своей воли продолжал находиться под впечатлением встречи с сотрудником НТС. Капустин чем-то напоминал ему бывших сослуживцев — Честнейшего, возможно, Телегина. И так же, как они, был бы стукачом генерала-изверга Петрова, подумал он. Но, возможно, Честнейший с Телегиным, оказавшись на Западе, так же, как и Капустин, работали бы на Интеллидженс сервис, на ЦРУ, продавали Отчизну направо и налево за пенсы и центы. Предатель сродни наркоману: попробовав наркотик однажды, продолжает колоться им всю жизнь, пока не наступит полная деградация.

Возвратившись в Бонн и доложив о встрече с Капустиным резиденту по телефону, Антон справился о состоянии здоровья Эрики. Оказалось, она все еще на «домашнем режиме». Уж очень не хотелось идти к ней, но ведь важен ее друг…

Встретила она его в пестром халатике из панбархата. Духи ее напоминали запах сирени. Отчиталась о работе над рефератом. Спросила:

— Это правда, Антон, что Достоевский на Родине не в почете?

— Интересный вопрос, — ухмыльнулся Буслаев.

— Ну как же: он проповедовал смирение и страдания. Это его клич: «Смирись, гордый человек!» Ваш же девиз — борьба!

— Это не совсем так, Эрика. Федор Михайлович — классик русской и мировой литературы. Правда, его произведения нелегки для восприятия, и поэтому не все с первого раза в состоянии их понять. Но он ненавидел страдания и бунтовал против унижения человека страданием, требовал счастья для затравленных жизнью людей. Если хотите, творчество его противоречиво. В нем представлены такие противоборствующие тенденции, как покорность и бунт, примирение и протест. А о самом себе, если помните, и вовсе говорил, что он — самый левый, ибо неуспокаивающийся. И в то же время пугался бунта своих героев.

— Послушайте, милый человек! Может быть, согласитесь стать моим консультантом по Достоевскому? Разумеется, за плату.

— Вам нужен литературовед. Я же по образованию историк. — Вручил ей цветные буклеты «Интуриста». — Изучив их, вы и ваш друг сможете выбрать для путешествия по Советскому Союзу наиболее интересный маршрут.

— Интересно. — Посмотрев буклеты, Эрика сказала: — К сожалению, Клаусу отказали в выезде в СССР.

— Но, может быть, еще разрешат…

— Он тоже надеется. И вообще, у него все сложно. Вам доверительно могу сказать: он ведь — помощник министра обороны. Когда встречаемся, со мной он отдыхает и даже немного болтлив. Я всегда узнаю от него что-нибудь новенькое, этакое пикантное из жизни генералов и даже об их задумках. А на работе ходит по струнке, неразговорчив.

Сказала и ждала реакции Антона. Но он, казалось, не проявил интереса. Тогда она взяла его за руку.

— Пойдемте, покажу, как живет немецкая студентка.

Прошли в смежную комнату. В ней не было роскоши, безделушек, но было чисто и уютно. На столе фрукты, соки, вино, цветы.

— Какое вино предпочитаете? — пригласила она гостя к столу.

— Я не пью, — отказался Антон, чем явно обескуражил хозяйку.

— Тогда вы будете пить сок «Манго». Любовный напиток. — Она наполнила бокалы. Один подала Антону, другой подняла сама. — За исполнение желаний!

— За то, чтобы вы постигли Достоевского! — произнес Антон.

Выпив, Эрика включила радиолу, пригласила гостя на танец. После первого же танца, едва дотянув до дивана, упала на него.

Антон почувствовал себя растерянным, не знал, как помочь ей.

— Вот видите, какая я еще слабая, — сказала Эрика, приходя в себя. — Только от чего же у меня закружилась голова? От вина? От вальса? От вас? Конечно же, от вас! — Она кокетливо улыбнулась.

Антон помог ей сесть. Эрика притянула на диван и его.

— Вам лучше? — спросил Антон.

— Вы рядом, и мне хорошо. — Игриво попыталась пересесть к нему на колени, но Антон успел встать.

— Мне пора ехать, — сказал он.

— Может быть, полежим? Ну, Антон. Вы же — мой идеал.

— В другой раз.

— Ну почему вы такой? — обиделась Эрика. — Если женщина желает близости, мужчина не вправе ей в том отказать.

— Я заехал только за тем, чтобы вручить вам буклеты. — Буслаеву вспомнился разговор с резидентом… И вспомнил свою жену Елену. В нем шла борьба между долгом и честью.

Эрика изучающе посмотрела на него.

— Вы, должно быть, женаты?

— Да.

— И дети есть?

— Да, есть.

— Фу, какой вы, оказывается, сухарь! — фыркнула Эрика.

— У вас имеется друг…

— Он хороший друг, но плохой любовник. Только с вами я могла бы вести себя в постели естественно и полностью раскрыть свои чувства. Испытали бы и вы наслаждение. Мы оба были бы счастливы. Ну, Антон. Прошу вас, — умоляла его Эрика. — Боитесь, разобью семью? Это русская женщина, влюбившись в женатого мужчину, привязывается к нему, строит козни, шантажирует. У немок это не принято.

Антон понимающе посмотрел на нее. В голове же роились мысли, исключающие одна другую. Мысли-раздумья. Эрика хороша собой. Красива, женственна. Глаза светятся от одного общения с ним. И так искренна и открыта в своих желаниях, что не всякий устоит от соблазна. А устояв, потом будет долго жалеть.

— Ну, решайтесь же! — обняв, продолжала умолять она его. — Будьте мужчиной!

Она произнесла это так, будто то был ее последний аргумент. Настойчиво, требовательно и вместе с тем ласково. Ну как тут не пойти навстречу! Санкция резидента имеется. Не прямая, не в порядке приказа, выраженная в деликатной форме, но имеется. Да и Эрика, несмотря на кажущуюся назойливость, не производит отталкивающего впечатления. Она даже нравится ему. Легкое кокетство, игривость всегда нравились ему в женщинах. Но это от эмоций. А если не сердцем, а холодным и здравым умом пораскинуть? Это же ради дела. Но какова конечная цель и стоит ли она того, чтобы разменять себя, осквернить свои чувства к жене? — вдруг спросил он себя. Ведь не Эрика помощник военного министра, а ее друг. Здесь можно обойтись и ценой поменьше, более нравственной. Да и ощущалось в ней что-то едва уловимое, что остановило бы его и в случае, если бы Эрика являлась самим министром.

Антон посмотрел на часы, потом заглянул в ее глаза.

— Ответьте мне, Эрика.

— Вас смущает Клаус? — что-то дрогнуло в ее душе. — Выбросьте его из головы! Если желаете, могу познакомить с ним. И вы убедитесь, что он вам не соперник, и за меня бороться не станет. Он такой человек! Пигалица! Не то, что вы: стройный, сильный, обходительный. У вас, должно быть, немало поклонниц?

— Вам обещали большое вознаграждение? — неожиданно спросил Антон.

— Вознаграждение? — Лицо Эрики вспыхнуло розовым цветом. — О чем вы говорите, Антон? За что? За реферат? Так это же учебная работа, она не оплачивается. Но, может быть, я опубликую его и тогда получу гонорар. Сколько заплатят, не знаю.